65-я годовщина гибели ген. Власова и его соратниковъ

 

Ровно 65 лѣтъ назадъ 30 іюля--1 августа 1946 года въ Москвѣ состоялся закрытый «судебный» процессъ по дѣлу ген. А.А. Власова и другихъ руководителей Русскаго Освободительнаго Движенія. Всѣ 12 участниковъ этого судилища  были приговорены къ смертной казни и 1 августа повѣшены  во дворѣ Бутырской тюрьмы. Тѣла ихъ  сожгли, а прахъ свалили въ безымянную могилу. Такъ перевернулась ещё одна героическая и трагическая страница русскаго національнаго сопротивленія антихристовой совѣтской власти.

Что происходило на этомъ процессѣ, мы доподлинно не узнаемъ никогда, ибо живыхъ свидѣтелей его не осталось, а вмѣсто стенограммы процесса существуетъ его изложеніе въ формѣ «Протокола», сочиненнаго уже послѣ «суда» лубянскими «романистами» для отчета передъ Политбюро ЦК ВКП(б). Но произошло, видимо, что-то необычное, ибо на слѣдующій день 2 августа совѣтскія газеты опубликовали слѣдующее «Сообщеніе ТАСС»:

 

«От Военной Коллегии Верховного Суда СССР.

На днях Военная Коллегия Верховного Суда СССР рассмотрела дело

Власова А. А., Малышкина В. Ф., Жиленкова Г. Н., Трухина Ф. И., Закутного Д. Е., Благовещенского И. А., Меандрова М. А., Мальцева В. И., Буняченко С. К., Зверева Г. А., Корбукова В. Д., Шатова Н. С.

по обвинению в измене Родине и в том, что они, будучи агентами германской разведки, проводили активную шпионско-диверсионную и террористическую деятельность против Советского Союза, то есть в преступлениях, предусмотренных статьями 58-1, 58-8, 58-9, 58-10 и 58-11 Уголовного Кодекса РСФСР.

Все обвиняемые признали себя виновными в смысле предъявленных им обвинений.

В соответствии с пунктом 1 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1943 г., Военная Коллегия Верховного Суда СССР приговорила обвиняемых

Власова,   Малышкина,   Жиленкова,   Трухина,   Закутного, Благовещенского, Меандрова, Мальцева, Буняченко, Зверева, Корбукова и Шатова к смертной казни через повешение.

Приговор приведен в исполнение».

 

Самымъ загадочнымъ въ этомъ сообщеніи является фраза о томъ, что обвиняемые признали себя виновными не въ «предъявленныхъ обвиненіяхъ», а въ «смыслѣ (!!) предъявленныхъ обвиненій». Насколько намъ извѣстно, это первый и единственный случай за всю исторію сталинскихъ судебныхъ фарсовъ. Даже на состоявшемся полгода спустя «судѣ» надъ казачьими генералами обвиняемые, по утвержденію  «Правды», признали себя, какъ и полагается, «виновными въ предъявленныхъ имъ обвиненіяхъ». Но на власовскомъ процессѣ случилось что-то изъ ряда вонъ выходящее, отлаженную сталинскую «судебную» машину заклинило, что-то въ ней хрустнуло и сломалось, такъ что даже вѣчно лживое ТАСС не смогло этого скрыть въ своемъ оффицiальномъ сообщеніи. Если бы событія на этомъ процессѣ развивались такъ, какъ это описывается въ состряпанномъ чекистами «Протоколѣ», то въ такой фразѣ просто бы не было нужды.

Ключомъ къ разгадкѣ этой фразы могутъ служить воспоминанія совѣтскаго  генерала-диссидента П. Григоренко:

 

«Въ 1959 году я встрѣтилъ знакомаго офицера, съ которымъ видѣлся еще до войны. Мы разговорились. Разговоръ коснулся власовцевъ. Я сказалъ:

— У меня тамъ довольно близкіе люди были.

— Кто? — поинтересовался онъ.

— Трухинъ Ѳедоръ Ивановичъ — мой руководитель группы въ Академіи Генеральнаго штаба.

— Трухинъ?! — даже съ мѣста вскочилъ мой собесѣдникъ. — Ну, такъ я твоего воспитателя въ послѣднюю дорогу провожалъ.

— Какъ это?

— А вотъ такъ. Ты же помнишь, очевидно, что когда захватили Власова, въ печати было сообщеніе объ этомъ, и указывалось, что руководители РОА предстанутъ передъ открытымъ судомъ. Къ открытому суду и готовились, но поведеніе власовцевъ все испортило. Они отказались признать себя виновными въ измѣнѣ Родинѣ. Всѣ они — главные руководители движенія — заявили, что боролись противъ сталинскаго террористическаго режима. Хотѣли освободить свой народъ отъ этого режима. И потому они не измѣнники, а россійскіе патріоты. Ихъ подвергли пыткамъ, но ничего не добились. Тогда придумали «подсадить» къ каждому ихъ пріятелей по прежней жизни. Каждый изъ насъ, подсаженныхъ, не скрывалъ, для чего онъ подсаженъ. Я былъ подсаженъ не къ Трухину. У него былъ другой, въ прошломъ очень близкій его другъ. Я «работалъ» съ моимъ бывшимъ пріятелемъ. Намъ всѣмъ, «подсаженнымъ», была предоставлена относительная свобода. Камера Трухина была недалеко отъ той, гдѣ «работалъ» я, поэтому я частенько заходилъ туда и довольно много говорилъ съ Ѳедоромъ Ивановичемъ. Передъ нами была поставлена только одна задача — уговорить Власова и его соратниковъ признать свою вину въ измѣнѣ Родинѣ и ничего не говорить противъ Сталина. За такое поведеніе было обѣщано сохранить имъ жизнь.

Кое-кто колебался, но большинство, въ томъ числѣ Власовъ и Трухинъ, твердо стояли на неизмѣнной позиціи: «Измѣнникомъ не былъ и признаваться въ измѣнѣ не буду. Сталина ненавижу. Считаю его тираномъ и скажу объ этомъ на судѣ». Не помогли наши обѣщанія жизненныхъ благъ. Не помогли и наши устрашающіе разсказы. Мы говорили, что если они не согласятся, то судить ихъ не будутъ, а запытаютъ до смерти. Власовъ на эти угрозы сказалъ: «Я знаю. И мнѣ страшно. Но еще страшнѣе оклеветать себя. А муки наши даромъ не пропадутъ. Придетъ время, и народъ добрымъ словомъ насъ помянетъ». Трухинъ повторилъ то же самое.

И открытаго суда не получилось, — завершилъ свой разсказъ мой собесѣдникъ. — Я слышалъ, что ихъ долго пытали и полумертвыхъ повѣсили. Какъ повѣсили, то я даже тебѣ объ этомъ не скажу...»

(П. Григоренко. «Въ подпольѣ можно встрѣтить только крысъ». ч. II, гл. 4)

 

Сегодня намъ извѣстно, какимъ изувѣрскимъ способомъ повѣсили русскихъ національныхъ героевъ. Вмѣсто веревки была употреблена тонкая металлическая проволока, что превращало казнь въ мучительное сочетаніе удушенія съ отсѣченіемъ головы… Кто на Лубянкѣ былъ изобрѣтателемъ столько «гуманнаго» способа казни, мы не знаемъ, однако не сомнѣваемся въ томъ, что самъ онъ скончался не въ петлѣ, а въ полномъ почетѣ и при персональной пенсіи какъ ветеранъ «органовъ» госбезопасности и «великой отечественной войны».

Извѣстны сегодня и имена тѣхъ, кого сталинскій любимецъ министръ МГБ Абакумовъ привлекъ къ веденію слѣдствія для скорѣйшей организаціи показательнаго суда надъ «измѣнниками Родины», который «отецъ народовъ» первоначально намѣревался провести съ большой помпой.

Ген. Власова допрашивалъ начальникъ слѣдственнаго отдѣла «СМЕРШ» генералъ-майоръ Леоновъ, позднѣе разстрѣлянный какъ подѣльникъ Абакумова «за грубыя нарушенія соціалистической законности», которыя, очевидно, заключались въ примѣненіи звѣрскихъ, превосходящихъ всякое человѣческое воображеніе пытокъ,  ибо за «обычныя» пытки при Хрущёвѣ не разстрѣливали, а отправляли на пенсію. Первый допросъ Власова продолжался непрерывно съ 16 по 25 мая «конвейернымъ способомъ», но  нужнаго результата такъ и не далъ.

Генераловъ Трухина и Малышкина къ процессу «готовилъ» оперуполномоченный «СМЕРШ» чекистъ Коваленко, а генераловъ Закутнаго и Жиленкова -- полк. Соколовъ. Оба эти дѣятеля -- испытанные сталинскіе кадры, уволенные изъ КГБ въ 1954 г. на пенсію также за пресловутыя «нарушенія соціалистической законности», т.е. за физическія истязанія подслѣдственныхъ. Очевидно, въ этой своей дѣятельности они нѣсколько перестарались, такъ что «отвѣтственнымъ товарищамъ» изъ ЦК партіи пришлось ихъ досрочно отправить на «заслуженный отдыхъ».

Дѣло полковника Шатова велъ капитанъ госбезопасности Комаровъ, позднѣе также разстрѣлянный вмѣстѣ съ Абакумовымъ. Причина разстрѣла всё та же -- количество преступленій и издѣвательствъ, совершенныхъ этимъ выкормышемъ Берiи, превысило всѣ допустимые  предѣлы даже въ глазахъ такихъ «гуманистовъ» какъ Хрущёвъ и Маленковъ.

Кто допрашивалъ остальныхъ «власовцевъ» -- неизвѣстно, но думается, что это были не менѣе славные представители всё той же когорты ленинско-сталинскихъ палачей съ «холодными головами, горячими сердцами и чистыми руками».

Однако у всѣхъ этихъ мастеровъ выбивать «чистосердечныя признанія» и запытывать до смерти на этотъ разъ не вышло ничего. До сихъ поръ они «работали» съ покорными и запуганными «честными совѣтскими гражданами», а тутъ передъ ними оказались непримиримые борцы съ режимомъ, которые, начиная эту борьбу, отлично знали, что въ концѣ нея побѣда или смерть. Богъ не послалъ имъ побѣды. Значитъ, оставалась смерть въ застѣнкахъ МГБ. Они мужественно приготовились её принять, и передъ лицомъ этой рѣшимости умереть чекисты оказались безсильны. Сломать арестованныхъ имъ не удалось ни за мѣсяцъ, ни за годъ.

Итакъ, своимъ мужественнымъ поведеніемъ на слѣдствіи «власовцы» сорвали сценарій сталинскаго показательнаго процесса. Но что произошло на самомъ процессѣ?

28 марта 1946 года Абакумовъ въ письмѣ на имя Сталина и Жданова доложилъ о ходѣ подготовки  открытаго процесса по дѣлу Власова въ Октябрьскомъ залѣ Дома Союзовъ въ Москвѣ. Абакумовъ тщательно разработалъ инсценировку процесса и подготовилъ восемь необходимыхъ «свидѣтелей». Предсѣдательствовать на судѣ долженъ былъ знаменитый палачъ В. Ульрихъ. Министръ ГБ предлагалъ  допустить на процессъ «ограниченный кругъ лицъ изъ числа команднаго состава Вооруженныхъ Силъ СССР по спеціальному списку», очевидно, съ цѣлью воздѣйствія на комсоставъ РККА, чтобы другимъ неповадно было замышлять противъ тов. Сталина и «нашей совѣтской Родины». Судебный спектакль былъ запланированъ Абакумовымъ на 12 апрѣля 1946 года. Очевидно, въ оставшiяся двѣ недѣли до процесса онъ разсчитывалъ съ помощью интенсивныхъ допросовъ «дожать» подслѣдственныхъ.

Но абакумовскимъ надеждамъ не суждено было сбыться. «Власовцы» выдержали всё. Можно было, конечно, пытками превратить ихъ въ полныхъ инвалидовъ или даже замучить до смерти, но въ такомъ случаѣ терялся всякій смыслъ въ процессѣ. Поэтому 26 апрѣля 1946 года Абакумовъ и Ульрихъ, признавая свое полное пораженіе, попросили Сталина «дѣло предателей … заслушать въ закрытомъ судебномъ засѣданіи … безъ участія сторонъ», ссылаясь на опасность публичнаго изложенія «власовцами» своихъ взглядовъ, «которые объективно могутъ совпадать съ настроеніями опредѣленной части населенія, недовольной совѣтской властью». Ульрихъ при этомъ настолько перетрусилъ, что вообще попытался отказаться отъ участія даже и въ такомъ закрытомъ судилищѣ. Любыя «незапланированныя» высказыванія «власовцевъ» въ адресъ Сталина, ихъ обличенія большевицкой системы и какъ слѣдствіе выходъ процесса изъ-подъ контроля могли кончиться для предсѣдательствующаго плачевно. За свою кровавую карьеру Ульрихъ «судилъ» по большей части мнимыхъ враговъ режима или разныхъ политическихъ слизняковъ вродѣ Бухарина или Радека--Собельсона, но на этотъ разъ враги были настоящіе, поэтому, опасаясь скандала, трусливый Ульрихъ предложилъ вмѣсто себя на должность предсѣдательствующаго своего помощника Каравайкова. Однако Сталинъ не принялъ демарша, и предсѣдательствующимъ былъ утвержденъ Ульрихъ.

Участь подсудимыхъ по старой совѣтской традиціи была рѣшена заранѣе, до «суда». 23 іюля 1946 года вопросъ обсуждался на засѣданіи Политбюро ЦК ВКП(б). Политбюро постановило: двѣнадцать «власовцевъ» судить присутствіемъ Военной коллегіи Верховнаго Суда СССР въ закрытомъ засѣданіи, безъ участія сторонъ; всѣхъ осудить на смертную казнь черезъ повѣшеніе и повѣсить въ условіяхъ тюрьмы; ходъ судебнаго разбирательства въ печати не освѣщать, ограничившись краткимъ сообщеніемъ послѣ исполненія приговора.

«Судебное» засѣданіе началось 30 іюля въ 12:05, но уже 31 іюля въ 19:08 «судъ удалился на совѣщаніе», т.е. не успѣло пройти 15 часовъ чистаго времени съ начала процесса, какъ его пришлось свернуть. Приговоръ былъ объявленъ 1 августа въ 02:02, т.е. его предварительное обсужденіе заняло почти 7 часовъ (!). Совершенно непонятно, о чемъ такъ долго «совѣщались» Ульрихъ со товарищи, если приговоръ былъ вынесенъ заранѣе 23 іюля на засѣданіи Политбюро? Что привело «военную коллегію» въ такое замѣшательство?

Думается, что отвѣтъ на этотъ вопросъ простой. Очевидно, что не только открытый показательный процессъ, но и закрытый «судъ» не удался чекистамъ. Ничего не смогъ выжать изъ подсудимыхъ Ульрихъ, почему и пришлось сочинять для завтрашняго сообщенія ТАСС фразу о «смыслѣ предъявленныхъ обвиненій», а затѣмъ и фальшивый «Протоколъ» судебныхъ засѣданій. «Военная коллегія» удалилась не на совѣщаніе, а запрашивать Абакумова и Сталина, что дѣлать дальше, когда «власовцы» фактически сорвали процессъ, выступивъ на «судѣ» не въ качествѣ обвиняемыхъ, а въ качествѣ обвинителей.

Не трудно догадаться, какой отвѣтъ пришелъ изъ Кремля.

Въ 2 часа ночи 1 августа 1946 года Ульрихъ началъ оглашеніе приговора, продолжавшееся 22 минуты. Въ соотвѣтствіи съ рѣшеніемъ Политбюро всѣ обвиняемые лишались воинскихъ званій и наградъ и приговаривались «по совокупности преступленій» къ смертной казни черезъ повѣшеніе, съ конфискаціей имущества. Въ ту же ночь А. А. Власовъ, Г. Н. Жиленковъ, В.Ѳ. Малышкинъ, Ѳ. И. Трухинъ, И. А. Благовѣщенскій, Д. Е. Закутный, М. А. Меандровъ, В. И. Мальцевъ, С. К. Буняченко,      Г. А. Звѣревъ, В. Д. Корбуковъ и Н. С. Шатовъ были повѣшены во дворѣ Бутырской тюрьмы. Тѣла ихъ были доставлены въ Донской крематорій и сожжены. Останки власовцевъ по сей день покоятся въ «Могилѣ для невостребованныхъ праховъ №3» на кладбищѣ рядомъ съ этимъ крематоріемъ.

Мы преклоняемся передъ ихъ мужествомъ и чтимъ ихъ какъ нашихъ національныхъ героевъ и вождей. Ихъ прахъ «невостребованъ» только у оккупаціонныхъ властей и русскоязычнаго населенія РФ, въ національной Россіи и у русскаго народа онъ болѣе чѣмъ востребованъ. Ещё болѣе востребовано ихъ дѣло -- дѣло освобожденія Россіи отъ инородческой оккупаціонной власти, дѣло возстановленія національной, христіанской Россіи.

Имя ген. Власова стало своеобразнымъ водораздѣломъ, по одну сторону котораго находится истинная Россія, а по другую -- лже-Россія. Такъ было 65 лѣтъ назадъ, такъ остается и сейчасъ. Это отнюдь не случайно, что всѣ враги исторической Россіи отъ совѣтоидной власти и сергіанской лже-церкви до «демократической общественности» и разнаго рода «патріотовъ», «націоналистовъ» и прочихъ мутантовъ совѣтской  системы на духъ не переносятъ всего, что связано съ  Власовымъ и «власовцами». Они буквально исходятъ слюной ненависти къ этимъ «предателямъ Родины», «измѣнникамъ», «фашистскимъ наймитамъ» и т.д., и т.п.

Причину этой ненависти установить легко.  Власовцы сдѣлали то, чего никогда не сдѣлаютъ всѣ эти «патріоты», -- они признали свое служеніе этой богоборческой и русофобской власти грѣхомъ, они отвергли присягу этой власти и начали противъ нея вооруженную борьбу. Прежде чѣмъ эта власть лишила ихъ всѣхъ наградъ, они сами сорвали ихъ съ себя. Своимъ поведеніемъ они показали, что есть истинный патріотизмъ, и тѣмъ самымъ обличили служеніе Совдепiи какъ предательство Родины, а совѣтскихъ «патріотовъ» какъ измѣнниковъ Россіи. Это обличеніе нестерпимо для послѣднихъ, и поскольку оно не рождаетъ у «патріотовъ» покаянія, то закономѣрно рождаетъ ненависть.

Но ген. Власова и его соратниковъ мы можемъ почтить не только какъ героевъ русской націи, но и какъ христіанскихъ мучениковъ.

И въ этомъ второмъ качествѣ даже болѣе чѣмъ въ первомъ.

Какъ политики они очень во многомъ заблуждались, ихъ поступки бывали невѣрными, ихъ планы -- недальновидными, ихъ взгляды -- ошибочными.  Но какъ христіане они сдѣлали правильный и единственно спасительный шагъ: они отреклись отъ сатаны, отъ совѣтскаго антихриста, всѣхъ дѣлъ его, всѣхъ аггеловъ его и всего служенія его и обратились съ покаяніемъ къ Русской Церкви, которая и приняла ихъ въ свое лоно. Болѣе того, они дѣломъ загладили свой прежній грѣхъ, сдѣлавшись воинами Христовыми, поднявшими благословенный Церковью мечъ на антихристово войско Сталина. Они боролись до конца, до самыхъ послѣднихъ мгновеній позорнаго «судебнаго» процесса и пали въ этой борьбѣ, но второй разъ сатанѣ не покорились.

И поэтому формально разгромленные и физически уничтоженные они ушли изъ этой жизни непобѣжденными. Какъ военачальники и вожди они проиграли всѣ свои земныя сраженія, но какъ христіане самое главное, послѣднее и рѣшающее сраженіе въ своей жизни они выиграли.

Вотъ почему благодарная Россія включила ихъ въ пантеонъ своихъ національныхъ героевъ, а истинная Русская Церковь -- въ сонмъ новомучениковъ и исповѣдниковъ Россійскихъ.

 

А. Кузнецовъ,

Москва

 

 

 

 

«Могила невостребованныхъ праховъ №3» на кладбищѣ Донского крематорія г. Москвы -- мѣсто послѣдняго упокоенія ген. Власова и его соратниковъ.