Письма и фотографии

Святых Новомучеников и Исповедников Российских

†

часть I

•  Епископ Павел (Кратиров)– первый голос в защиту Православия
•  Письмо с Соловков
•  Епископ Глуховский Дамаскин
•  Первое Письмо Еп. Виктора (Островидова) к митр. Сергию
•  Второе Письмо Еп. Виктора (Островидова) к митр. Сергию
•  Письмо к ближним епископа Виктора Глазовского
•  Заявление на имя митр. Сергия серпуховского духовенства и мирян
•  Письмо Еп. Гдовского Димитрия (Любимова), Временного Управляющего Петроградской епархией, к отцам настоятелям
•  Послание еп. Алексия к православному клиру и мирянам воронежской епархии
•  Заявление Архиепископа Угличского Серафима, обращённое к митр. Сергию и врученное ему 27янв./9 февр. 1928 г.
•  Письмо Митр. Иосифа одному петроградскому архимандриту (Льву Егорову)

Епископ Павел (Кратиров)– первый голос в защиту Православия

 

Замученный в 1932 г. в харьковской тюрьме Еп. Стародубский Павел (Кратиров), сразу после выхода печально известной Декларации писал: "...Печально, когда это делает власть, но когда это же начинает делать церковный деятель, когда напряжённые отношения между Церковью и властью он начинает объяснять только как следствие контрреволюционных настроений церковных кругов, то такому поведению трудно найти имя. До сих пор этими инсинуациями занимались обновленцы и прочие предатели и враги Церкви Христовой. И мы, и за себя лично, и от лица всей Церкви с негодованием отвергли все такие обвинения как ложь и клевету. Но теперь к этому хору лжесвидетелей присоединяется и Заместитель Патриаршего Местоблюстителя со своим Временным Патр. Св. Синодом".

И далее: "Ясно, почему вместе с легализацией Синода не легализуется тем самым и вся Церковь. Так бы оно должно быть, если бы Синод был действительно центром Церкви, единым с нею в мысли и жизни. Но не так на самом деле! И с легализацией Синода Церковь продолжает пребывать в бесправном состоянии, ибо легализуется не Церковь, а всего лишь новая ориентация, носящая, к слову сказать, ярко политический характер".

Письмо с Соловков

 

Находящиеся в заключении соловецкие епископы-исповедники, как бы выражая повеление Всероссийского Поместного Собора, в день праздника Воздвижения Животворящего Креста Господня 27 сентября 1927 г. писали:

"... Мысль о подчинении Церкви гражданским установлениям выражена в такой категорической и безоговорочной форме, которая легко может быть понята в смысле полного сплетения Церкви и государства...

Послание приносит правительству "всенародную благодарность за внимание к духовным нуждам Православного населения". Такого рода выражение благодарности в устах Главы Русской Православной Церкви не может быть искренним и потому не отвечает достоинству Церкви..."

Епископ Глуховский Дамаскин

 

Св. Новомученик Еп. Глуховский Дамаскин в своём воззвании, написанном в сентябре 1927 г. по поводу Декларации митр. Сергия, отмечает:

"...Отдельными группами духовенства, в отдельных епархиях делались попытки издания деклараций, приближающихся по духу к тому, что мы видим в "Обращении". Но эти попытки вызывали всегда дружное негодование и в среде епископата, и в среде влиятельнейшего духовенства. Они считались равносильными преходу в обновленчество и быстро ликвидировались с позором для тех, кто их предпринимал... Вступительная статья, предваряющая в "Известиях" декларацию, говорит о вынужденном "перекрашивании" долго упорствовавших "тихоновцев" в "советские цвета". Она противополагает им "дальновидную часть духовенства", ещё в 1918 г. вступившую на этот путь, т.е. обновленцев и живоцерковников. Статья эта, таким образом, определённо считает путь митр. Сергия проторенной дорогой обновленчества..."

"И кажется нам, что не мы, а митр. Сергий и иже с ним пленены страшной мечтой, что можно строить Церковь на человекоугодничестве и неправде. Мы же утверждаем, что ложь рождает только ложь, и не может она быть фундаментом Церкви. У нас перед глазами позорный путь "церкви лукавнующих", обновленчества; и этот же позор постепенного погружения в засасывающее болото всё более страшных компромиссов и отступничества, этот ужас полного нравственного растления, неизбежно ждёт церковное общество, если оно пойдёт по пути, намеченному деяниями Синода..."

"Нам кажется, что митр. Сергий поколебался в уверенности во всемогущество всё преодолевающей Истины, во всемогущество Божие, в роковой миг, когда он подписывал декларацию. И это колебание, как страшный толчок, передастся всему Телу Церкви и заставит её содрогнуться..."

"И не только в сердце интеллигенции вызовет Декларация мучительный соблазн. Тысячеустная молва пронесёт страшное слово в самую толщу народа, новой раной поразит многострадальную душу народную. и во все концы земли пройдёт слух о том, что Царство Христа стало Царством зверя."

Первое Письмо Еп. Виктора (Островидова) к митр. Сергию

Ваше Высокопреосвященство, Милостивый Архипастырь и Отец, Дорогой и Глубокоуважаемый Владыко.

Сейчас получил Ваше благословение на награждение одного из протоиереев г. Вятки митрой и увидел Вашу знакомую дорогую надпись, и от такой неожиданности сердце наполнилось забытой отрадой и прежним благоговением к Вам, с которым я оставил Вас год тому назад. Слёзы невольно потекли из глаз – это слёзы любви к отцу и благодарности Богу. Пусть эти слова будут свидетельствовать Богу о том, что я вовсе не хочу обидеть Вас, посылая Вам это письмо. Я пишу его от скорби за святую Православную Церковь.

Дорогой Владыко. Ведь не так давно Вы были доблестным нашим кормчим, и для всех нас вожделенным нам первопастырем, и одно воспоминание святейшего имени Вашего вливало в сердца наши бодрость и радость. И вдруг – такая печальная для нас перемена: умы наши колеблются, сердца потеряли опору и чувствуется, что мы снова остались без руководителя и защитника от нападающих на нас, – и это с тех пор, как окружили Вас советчики Ваши.

Души наши изнемогают, ужас от созерцания того, что теперь происходит кругом в Церкви, подобно кошмару давит нас, и всех охватывает жуткий страх за будущее Церкви. Там далеко, задумал отложиться Ташкент, тут бурлит и возмущается Ленинград, здесь стенает и вопиет к Небу Вотландия и опять бунтует Ижевск, а там в скорби недоумения приникли к земле Вятка, Пермь и пр. города, а над всеми сими готовится вот вот произнести свой решительный суд Москва.

Ведь везде пошло одно лишь разрушение Церкви и это в "порядке управления". Что это такое? Зачем это? Неужели св. Церковь мало ещё страдала и страдает от "внешних". И какая может быть польза от этих разрушающих мир гибельных распоряжений. Вот взять и нашу, едва увидевшую свет Вотскую епархию. Как рад был народ, и как бы в ней могла развиваться церковная жизнь. И вдруг в угоду "злому гению", из-за корыстных и злобных его целей и происков, а также ради личных вожделений эта, едва начавшая через Вас жить епархия, – уже разрушается. Не справедливо ли было перед Богом и людьми одним Вашим распоряжением утвердить её бытие в территориальных границах Вотской области, за что благословило бы Вас небо и земля.

Ведь за это говорит сама Истина: народ объединённый в гражданском отношении необходимо объединить и в церковном, а не давать из меркантильных соображений дробить его на пять частей.

Владыко, пощадите Русскую Православную Церковь – она вручена Вам, и от Вас много зависит не давать разрушать её "в порядке управления". Пусть не подвергается порицанию всечестная глава Ваша, и да небудет причин к расколам и отпадениям от Церкви. Если же этого не будет сделано – соблюдено, то свидетель Бог и Ангелы Его, в Церкви произойдёт великий раскол, от которого не спасёт и предлагаемый Собор, который теперь сам уже заранее называется именем, которое лучше не произносить.

Возведи окрест очи твои с вершины умственной горы и виждь чада твои (Ис. 60, 4), как волнуются и страдают они, и будь нам виновником мира и споспешником покоя Церкви. О сём просим и молим св. душу Твою.

Да будет всегда с Вами помощь Божия, ограждающая Вас от зла, укрепляющая в добре, утверждающая в мудрости первоиерарха, ободряющая в избрании пути истины.

Припадая к свящ. стопам Вашим Ваш нижайший послушник и богомолец Еп. Виктор.

Второе Письмо Еп. Виктора (Островидова) к митр. Сергию

 

Ваше Высокопреосвященство, Милостивый Архипастырь, Глубокочтимый и дорогой Владыко.

В октябре месяце я с сыновней любовью возымел дерзновение высказать Вашему Высокопреосвященству свою скорбь по поводу начавшегося губительного разрушения Православной Церкви "в порядке управления".

Таковое разрушение Церкви Божией есть вполне естественное и неизбежное следствие того пути, на который поставило Вас Ваше "воззвание 16 июля", и которое для нас смиренных и боящихся Бога и для всех христолюбивых людей является совершенно неприемлемым.

От начала до конца оно исполнено тяжёлой неправды, и есть возмущающее душу верующего глумление над святой Православной Церковью, и над нашим исповедничеством за истину Божию. А через предательство Церкви Христовой на поругание "внешним", оно есть прискорбное отречение от Самого Господа Спасителя.

Сей же грех, как свидетельствует Слово Божие, не меньший всякой ереси и раскола, а несравненно больший, ибо повергает человека непосредственно в бездну погибели, по Неложному Слову: "иже отречется Мене пред человеки" и проч.

Насколько было в наших силах мы себя самих и нашу паству оберегали, чтобы не быть нам причастниками греха сего, и по этой причине само воззвание возвратили обратно. Принятие воззвания являлось бы пред Богом свидетельством нашего равнодушия и безразличия в отношении к Святейшей Божией Церкви, Невесте Христовой.

По страху же Божию для меня явилось теперь неприемлемым уже и Ваше распоряжение о моём перемещении: боюсь, как пишет мне один святитель, не будет ли выявление послушания с нашей стороны учтено "ими" (синодом) как одобрение содеянного "ими". И потому, если бы мне была предоставлена полная свобода передвижения, которой я не имею как административно высланный, то я тогда спросил бы себя: не придётся ли мне за это послушание отвечать перед Богом, ибо оно по существу объединяет меня с людьми от Бога удалившимися. А что воззвание, действительно, достойно многих слёз, и что удаляет человека от Бога, – об этом я свои мысли изложил особо в форме письма к ближним, которое здесь прилагается.

Что же в дальнейшем? – В дальнейшем я бы молил Господа, и не только я, но и вся Православная Церковь, чтобы Он не ожесточил сердца Вашего, как некогда сердце фараона, но дал бы Вам благодать сознания содеянного греха и покаяния на жизнь. Тогда все верующие в радости и слезах благодарения Богу опять придут к Вам, как к отцу, пастыри – как к первопастырю, и вся Церковь Русская – как к своей священной главе. Враг вторично заманил и обольстил Вас мыслью об организации Церкви. Но если эта организация покупается такой ценой, что и Церкви Божией как дома благодатного спасения человека уже не остаётся, а сам получивший организацию перестаёт быть тем, чем он был, ибо написано: "да будет двор его пуст и епископство его да приимет ин", то лучше бы нам не иметь никогда никакой организации.

Что пользы, если мы, сделавшиеся по благодати Божией храмами Святого Духа, стали вдруг непотребными, а организацию себе получили? Нет. Пусть погибнет весь вещественный мир видимый, пусть в наших глазах важнее его будет верная гибель души, которой подвергается тот, кто представляет такие внешние предлоги для греха.

Если же ожесточение сердца пошло далеко, и надежды на покаяние не остаётся, то и на сей исход мы имеем просвещающее нас слово: "Тем же изыдите от среды их и отлучитеся, – глаголет Господь, – и нечистоте их не прикасайтеся, и прииму вас и буду вам во Отца и вы будете Мне в сыны и дщери, - глаголет Господь Вседержитель" (2 Кор. 6, 14-18).

Вашего Высокопреосвященства Глубокочтимого Архипастыря во Христе брат,
сердечно преданный Виктор,
Еп. Ижевский и Вотский.

16 декабря 1927 г.

Письмо к ближним епископа Виктора Глазовского

 

"Блюдите, да не прельщени будете"

Благодать Господа нашего Иисуса Христа со всеми вами!

Други мои возлюбленные! С великой скорбью сердца скажу вам о новой лести, чрез которую враг диавол хочет увлечь души христианские на путь погибели, лишив их благодати вечного спасения. И эта лесть, увы нам грешным, намного горше первых трёх: живоцерковников, обновленцев, григориан, безумие которых без труда всем было явно, а это трудно тем, у кого ум и сердце обращены к земным вещам, ради которых люди привыкли отрекаться от Господа. Но пусть узнают все, что последняя декларация, воззвание от 16/29 июля с.г. митр. Сергия – есть явная измена Истине (Ин. 14, 6).

Кого предали подписавшие "воззвание" и от кого они отреклись?... – Они отреклись от Святейшей Церкви Православной, которая всегда во всём чиста и свята, не имея в себе скверны или порока, или чего-либо подобного (Еф. 5, 27). Ей они вынесли открытое пред всем миром осуждение, ими она связана и предана на посмеяние "внешним" как злодейка, как преступница, как изменница своему Святейшему Жениху Христу, – Вечной Истине, Вечной Правде. Какой ужас...

Св. Церковь, которую стяжал Себе Господь Кровию Своею от мира сего (Деян. 20, 28), и которая есть Тело Его (Кол. 1, 24), а для всех нас – дом вечного благодатного спасения от сей жизни – погибели, – ныне эта св. Божия Христова Церковь приспособляется на служение интересам не только чуждым ей, но и даже совершенно не совместимым с её Божественностью и духовной свободой. Многие христиане поступают как враги креста Христова, – говорит Апостол... О земном (политике) они мыслят, забывая, что наше жительство на небесах (Фил. 3,20) – "ибо не имеем здесь пребывающего града, но грядущего града себе взыскуем" (Евр. 13, 14). Какое может быть объединение Церкви Божией с гражданской властью, какой бы она ни была, когда цели её деятельности исключительно материально-экономического направления, и хотя внешне могут быть моральны, но чужды веры в Бога, или даже враждебные Богу. Между тем, цели деятельности Церкви исключительно духовно-нравственны, и через веру в Бога выносят человека за пределы земной жизни для достижения благодатию Божиею вечных небесных благ. "Разве не знаете, что дружба с миром – вражда против Бога"(Иак. 4,4), и кто хочет миру быть друг, становится врагом Богу?

Отсюда Церковь Христова по самому существу своему никогда не может быть какой-либо политической организацией, а иначе она перестанет быть Церковью Христовой, Церковью Божией, Церковью вечного спасения. И, если ныне через "воззвание" Церковь объединяется с гражданской воастью, то это не простой внешний манёвр, но вместе с тяжёлым поруганием, уничтожением Церкви Православной, здесь совершён и величайший грех отречения от Истины Церкви, какового греха не могут оправдать никаие достижения земных благ для Церкви. Не говори мне, что таким образом у нас образовалось Центральное Управление и образуются местные управления, и получается видимость внешнего спокойствия Церкви, или, как говорит "воззвание", "законное существование Церкви", – это и подобное сему любят говорить и все раньше уловленные врагом диаволом в отпадении от Церкви Православной. Что пользы, если мы сами, сделавшиеся и называющиеся Храмом Божиим (2 Кор. 6, 16), стали непотребны и омерзительны в очах Божиих, а внешнее управление себе получили? Пусть же мы не будем иметь никогда никакого управления, а будем скитаться, даже не имея где главу приклонить, по образу тех, о которых некогда сказано: "Скитались в овечьих и козьих кожах, терпели лишения и озлобления. Те, коих не достоин был весь мир, блуждали по горам и пустыням, в пещерах и ущельях земли" (Евр. 11, 37-38). Но пусть путём таких страданий души православные – в благодати спасения, которой лишаются все, уловленные диаволом подобными внешними предлогами. "Горе миру от соблазнов, ибо надобно придти соблазнам"; каждой душе предстоит быть испытанной и каждому месту просеяну, чтобы от соломы отделилось зерно хотя и в небольшом количестве, т.к. мало "избранных", – сказал Господь; "но горе тому человеку, от которого соблазн приходит" (Мф. 18, 7). Мы же, други мои, не будем подавать соблазна Церкви Божией, чтобы нам не быть осуждёнными Судом Господним.

"Блюдите, да никто же вас прельстит, мнози бо придут во имя Мое... и многих прельстят", – предупреждает Господь (Лк. 21, 8), а св. Апостол, попечительствуя о нас, говорит: "Смотрите осторожно ли вы ходите, не поступайте как неразумные, но как мудрые, сообразуя время, ибо дни лукавы суть" (Еф. 5, 15-16).

Да не ожесточит Господь и сердца, подписавших "воззвание", но да покаются и обратятся и да очистятся грехи их. Если же не так, то будем беречь себя от общения с ними, зная, что общение с увлечёнными есть наше собственное отречение от Христа Господа.

Други мои, если мы истинно веруем, что вне Церкви Православной нет спасения человеку, то когда извращается истина её, не можем оставаться мы безразличными ночными чтителями её, но должны пред всеми исповедывать истинность Церкви. А что другие, хотя бы и в бесчисленном множестве, и хотя бы начальные иерархи, остаются равнодушными и даже могут употреблять в отношении нас свои прещения, то здесь ничего нет удивительного. Ведь и раньше нередко бывало, и четыре года тому назад так было, что отпадшие от истины составляли соборы, и Церковью Божией себя называли и, по-видимому заботясь о правилах, делали запрещения неподчинившимся их безумию, но всё сие делали на свой позор и на вечную погибель.

"Верен Господь. Он утвердит нас и сохранит от лукавого".

"Господь да управит сердца наши в любовь Божию и в терпение Христово" (2 Сол. 3, 3-5).

Епископ В.Г. (Виктор Глазовский)
Декабрь 1927 г.

Священномученик Виктор был замучен в 1934 г. в ссылке.

Заявление на имя митр. Сергия серпуховского духовенства и мирян

 

Во имя Отца и Сына и Св. Духа. Аминь.

Не находя для себя более возможным оставаться на том скользком и двусмысленном пути, на который Вы своими декларацией и распоряжениями поставили всю Православную Церковь, и повинуясь голосу совести и долгу пред Богом и верующими, мы нижеподписавшиеся порываем каноническое и молитвенное общение с Вами и так называемым "Патриаршим Синодом" и отказываемся признавать Вас Заместителем Местоблюстителя Патриаршего Престола на следующих основаниях:

1. Декларация Ваша от 16 июля, Указ от 20 октября и всё, что известно о Вашем управлении Церковью, с очевидностью говорит о том, что Вы поставили Церковь в зависимость от гражданской власти и лишили её внутренней свободы и самостоятельности, нарушая тем и церковные каноны и идя вопреки декретам сов. власти

2. Таким образом, Вы являетесь ничем иным, как продолжателем так называемого обновленческого движения, только в более утончённом и весьма опасном виде, ибо, заявляя о незыблемости Православия и сохранении каноничности, Вы затуманиваете умы верующих и сознательно закрываете от их глаз ту пропасть, к которой неудержимо влекут Церковь все Ваши распоряжения.

3. Результат Вашей политики у нас налицо. Верующие г. Серпухова, взволнованные Вашими распоряжениями, охвачены сильнейшей тревогой и недоумением за судьбы святой Православной Церкви. Мы, их пастыри, поставленные Вами на двусмысленный путь, не только не можем внести успокоение в их сердца и умы, но вызываем с их стороны подозрение в измене делу Православия и переходе в лагерь обновленчества.

Всё это повелительно заставляет нас дерзновенно возвысить свой голос и прекратить теперь уже преступное с нашей стороны замалчивание Ваших ошибок и неправильных действий и, с благословения Димитрия, епископа Гдовского, отмежеваться от Вас и окружающих Вас лиц. Уходя от Вас, мы не отходим от законного Патриаршего Местоблюстителя Митрополита Петра и отдаём себя на суд будущего Собора. Да не поставит нам тогда в вину этот желанный Собор, единый наш правомочный судия, нашего дерзновения. Пусть он судит нас не как презрителей священных канонов святоотеческих, а только лишь как боязливых за их нарушение.

Серпухов.
30 декабря 1927 г.

Письмо Еп. Гдовского Димитрия (Любимова), Временного Управляющего Петроградской епархией, к отцам настоятелям

Дорогие о Господе о.о. Настоятели.

В ответ на прошение ваше от 30 декабря ст.ст., обращённое к моему недостоинству, ответствую, что с любовью приемлю вас в своё молитвенное общение и архипастырское руководство и сам прошу усердно ваших святых молитв о мне грешном, да даст нам Господь Бог, по богатству благодати Своей, пребыть верными Единой Святой, Соборной и Апостольской Церкви, возглавляемыми в порядке земного церковного священноначалия Местоблюстителем Патриаршим Петром, Митрополитом Крутицким впредь до того времени, как совершенный поместный Собор Русской Церкви, представленный всем наличным епископатом, т.е. теперешними изгнанниками-исповедниками не оправдает нашего образа действий своей соборной властью, или же до тех пор, пока сам митр. Сергий пришедши в себя не покается в том, что погрешил не только против канонического строя Церкви, но и догматически против её лица, похулив святость подвига её исповедников подозрением в нечистоте их христианских убеждений, смешанных якобы с политикой, соборность – своими и синодскими насильственными действиями, апостольство – подчинением Церкви мирским порядкам, и внутренним (при сохранении ложного единения) разрывом с Митр. Петром, не уполномочившим Митр. Сергия на его последние деяния, начиная посланием от 16/29 июля с.г.

"Тем же убо, братие, стойте и держите предания".

Ваш богомолец Димитрий, Еп. Гдовский.
4/17 января 1928 г.

Священномученик Димитрий замучен в ярославской тюрьме особого назначения и скончался 17 мая 1935 г.

Послание еп. Алексия к православному клиру и мирянам воронежской епархии

 

"Для меня нет большей радости, как слышать, что дети мои ходят в истине" (3 Ин. 1, 4).

Стоя на страже Православия и зорко следя за всеми проявлениями церковной жизни не только вверенной нашему смирению епархии, но и вообще в патриархате, мы к великому нашему прискорбию обнаружили в последних деяниях возвратившегося к своим обязанностям Заместителя Патриаршего Местоблюстителя Сергия, Митрополита Нижегородского, стремительный уклон в сторону обновленчества, превышение прав и полномочий, предоставленных ему, и нарушение святых канонов (решение принципиальных вопросов самостоятельно, перемещение и увольнение архиереев без суда и следствия и т.п. – см. Кирилл. прав. I, Ап. Пр. 34).

Своими противными духу Православия деяниями, митр. Сергий отторгнул себя от единства со Святой, Соборной и Апостольской Церковью и утратил право предстоятельства Русской Церкви.

Православные святители и пастыри пытались всячески воздействовать на митр. Сергия и возвратить его на путь прямой и истинный, но "ничтоже успели".

Ревнуя о славе Божией и желая положить предел дальнейшим посягательствам митр. Сергия на целость и неприкосновенность Святых Канонов и установлений церковного порядка и незапятнанно сохранить каноническое общение со своим законным главой – Патриаршим Местоблюстителем Высокопреосвященнейшим Митрополитом Петром Крутицким, – Высокопреосвященнейший Митрополит Иосиф и единомышленные ему православные архипастыри осудили деяния Сергия и лишили его общения с собой.

Будучи волей Божией и благословением Заместителя Патриаршего Местоблюстителя Серафима, Архиепископа Угличского от16/29 февраля 1927 г., облечён высокими полномочиями быть стражем Воронежской Церкви с оставлением одновременно и Епископом Козловского Округа и вполне разделяя мнения и настроения верных православных иерархов и своей паствы, отныне отмежевываюсь от митр. Сергия, его неканонического Синода и деяний их, сохраняя каноническое преемство через Патриаршего Местоблюстителя Петра, Митрополита Крутицкого.

Назначенного Патриаршим Местоблюстителем Высокопреосвященнейшим Петром Митр. Крутицким от 6-го декабря 1925 г. третьим кандидатом в Заместителя Патриаршего Местоблюстителя Высокопреосвященнейшего Иосифа, избираю своим высшим духовным руководителем.

Молю Господа, да сохранит Он мирну страну нашу, да утвердит и соблюдет Церковь Свою Святую от неверия, ересей и раскола и дарует нам ревность и мужество "ходить в оправданиях Своих" без порока.

Управляющий Воронежской епархией Еп. Козловский АЛЕКСИЙ.
Январь 9/22 дня 1928 г.
Память св. Филиппа Митр. Московского.
Воронеж.

Преосвященный Алексий расстрелян 3 ноября / 21 окт. по ст. ст.

Заявление Архиепископа Угличского Серафима, обращённое к митр. Сергию и врученное ему 27янв./9 февр. 1928 г.

Ваше Высокопреосвященство!

Более чем полугодовой срок, протекший со дня издания Вами декларации 16/29 июля 1927 г., показал, что все надежды Ваши на "мирное устроение" наших церковных дел, "на приведение" в должный строй и порядок всего нашего церковного управления, напрасны, а Ваша "уверенность в возможности мирной жизни и деятельности нашей в пределах закона", совершенно несбыточна и никогда не может при настоящих условиях перейти в действительность.

Наоборот, факты чуть ли не ежедневно свидетельствуют, что ещё труднее стало жить православным людям. Но особенно тяжело сознавать, что Вы, так мудро и твёрдо державший знамя Православия в первый период своего заместительства, теперь свернули с прямого пути и пошли по дороге компромиссов, противных Истине.

Вы повергли нас в область страшных нравственных мучений и сами себя сделали первым из таковых "мучеников", ибо должны страдать и за себя, и за нас. Раньше мы страдали и терпели молча, зная, что мы страдаем за истину и что с нами несокрушимая никакими страданиями сила Божия, которая нас укрепляла и воодушевляла надеждой, что в срок, ведомый Единому Богу, истина Православия победит, ибо ей неложно обещана и , когда нужно, будет подана всесильная помощь Божия.

Своей декларацией и основанной на ней церковной политикой Вы силитесь ввести нас в такую область, в которой мы уже лишаемся этой надежды, ибо отводите нас от служения истине, а лжи Бог не помогает <...>

Пока ещё не поздно, пока ещё не совсем захлестнула Вас пучина эта страшная, готовая бесславно и навеки поглотить Вас, соберите свои, ещё недавно могучие умственные и нравственные силы, встаньте во весь свой духовный рост, издайте другую декларацию, в исправление первой, или хотя бы подобную той, которую Вы разослали в первый период своего заместительства, разрубите благодатными порывами духа, – цепи, Вас сковавшие и выйдите на святую свободу. За Вас будут молить Бога все истинные сыны Церкви, на Вашу сторону сейчас же станут все добрые пастыри и мужественные Архипастыри. Вас духовно облобызают все многочисленные страдальцы, этот голос свидетелей чистой истины, удалённые от своих паств и от братий, за Вас будет сама непобедимая истина. Она укажет Вам дальнейший путь, она охранит и защитит Вас.

Дорогой Владыко. Я представляю, как Вы должны страдать. Почему же Вы, испытывая эти страдания сами, не желаете облегчить их тем, которые в своё время доверились Вам? С какой радостью я передавал Вам свои права заместительства, веря, что Ваша мудрость и опытность будут содействовать Вам в управлении Церковью.

Что же случилось?.. Неужели это роковое деяние бесповоротно?.. Неужели Вы не найдёте мужества сознаться в своём заблуждении, в своей роковой ошибке – издании Вашей декларации 16/29 июля 1927 г.?.. Вы писали мне и искренне верили, что избранный Вами путь принесёт мир Церкви... И что же Вы видите и слышите теперь? Страшный стон несётся со всех концов России... Вы обещали вырывать по два, по три страдальца и возвращать их обществу верных, а смотрите, как много появилось новых страдальцев, страдания которых ещё более усугубились при сознании, что эти страдания есть следствие Вашей новой церковной политики... Неужели этот стон страдальцев с берегов Оби и Енисея, с далёких островов Белого моря, от пустынь закаспийских, с горных хребтов Туркестана – не доносится до Вашего сердца?

Как же Вы могли своей декларацией наложить на них и на многих клеймо противников нынешнего гражданского строя, когда они и мы по самой духовной природе своей всегда были чужды политики, строго до самопожертвования охраняя чистоту Православия?..

Мне ли юнейшему сравнительно с Вами писать эти строки, мне ли поучать многоопытного и многоучёного Святителя Церкви Российской, но голос моей совести понуждает меня снова и снова тревожить Ваше широкое и доброе сердце... Проявите мужество, сознайтесь в своей роковой ошибке и, если невозможно Вам издать новую декларацию, то для блага мира церковного передайте власть и права заместительства другому.

Я имею право писать Вам эти строки и делать это предложение, ибо многие теперь укоряют меня, что я поспешно и безоговорочно передал Вам права заместительства.

Испытавши на себе это бремя церковного управления, я верю, что Вы в тишине своей келии проливаете горькие слёзы и пребываете в страшном томлении духа... И мы жалеем Вас и плачем вместе с Вами... и если идут отделения епархий и приходов от Вас и Вашего "Синода", то это набат, страшный набат, истомлённых верующих сердец, который мог бы донестись до Вашего сердца, зажечь его пламенем самопожертвования и готовности положить душу свою за други своя...

Господь да поможет Вам и благословит Ваше мужественное решение, которое подскажет Вам голос архипастырской совести и которое мы не диктуем, а с сыновней любовью предлагаем Вам для Вашего спасения душевного и блага Церкви.

Мне кажется, что одним из выходов из создавшегося положения – это обратить Вам и всем православно-мыслящим верующим нашей страны свои взоры к старейшему иерарху Русской Церкви Высокопреосвященному Агафангелу Митрополиту Ярославскому. Приникните к нему с любовию и доверием. Он, несмотря на свои преклонные лета, остался мудр и силен духом. Ведь и пермское его воззвание было актом ревности о спасении Церкви. Протяните к нему свои братские руки, скажите ему тёплое братское приветствие, попросите его помочь Вам выйти из этого тягостного положения и передайте ему свои заместительские права впредь до возвращения к власти Высокопреосвященнейшего Митрополита Петра.

Мы архипастыри, вместе с Вами поможем ему и без организации "синода" в управлении Церковью своими силами и разумением.

Серафим архиепископ Угличский, викарий Ярославской Епархии, бывший Заместитель Патриаршего Местоблюстителя.

1928 года, 24 января/6 февраля.

Священномученик Серафим расстрелян 4 ноября/22 октября 1937 г.

Письмо Митр. Иосифа одному петроградскому архимандриту (Льву Егорову)

Дорогой отче! До последнего времени я думал, что мой спор с митр. Сергием окончен и что, отказавшись дать себя принести в жертву грубой политике, интриганству и проискам врагов и предателей Церкви, я смогу отойти спокойно в сторону, добровольно принеся себя в лучшую жертву протеста и борьбы против этой гнусной политики и произвола.

Я был совершенно искренен, когда думал и говорил, что "ни на какой раскол я не пойду и подчинюсь незаконной расправе со мной – вплоть до запрещения и отлучения, уповая на одну правду Божию". Но оказалось, что жизнь церковная стоит не на точке замерзания, а клокочет и пенится выше точки простого кипения. Моё маленькое "дело" вскоре оказалось лишь малой крупицей столь чудовищного произвола, человекоугодничества и предательства Церкви интересам безбожия и разрушения этой Церкви, что мне осталось удивляться отселе не только одному своему покою и терпению, но теперь уже приходится удивляться и равнодушию и слепоте тех и других, которые ещё полагают, что попустители и творцы этого безобразия творят дело Божие, "спасают Церковь", управляют Ею, а не грубо оскорбляют Её, издеваются над Нею, вписывают себя в число Её врагов, себя откалывают от Неё, а не они откалывают тех, которые не могут терпеть далее этой вакханалии грубого насилия и безобразно-кощунственной политики. Может быть я терпел бы и это. Моя-де хата с краю, как теперь Ваша. Но, дорогой отче, я вдруг с особой болью стал чувствовать себя в значительной мере ответственным за нечестия Церкви. Ведь, как Вам не безызвестно, – я один из Заместителей Патриаршего Местоблюстителя, который связан страдальческим долгом не просто заменить арестованного предшественника, но быть ему и свободным предостережением на случай замены при возможности его духовного падения. Конечно, такое падение должно бы в нормальных условиях жизни церковной, сопровождаться и судом и соборным решением. Но какой суд и соборное решение возможны теперь, при настоящих условиях?! И каким судом и соборным решением со мной, с архиереем, учинена расправа, допустимая по правилам лишь при большом грехе с моей стороны?! Почему же, требуя суда и соборного решения в одном случае, Вы допускаете отсутствие их в другом?! Не есть ли такой аргумент тоже благодарный материал для отдела несообразностей в логическом задачнике?! Погодите, придёт – мы надеемся – время, когда будут говорить о наших событиях и перед судом. И кто тогда будет более обвиняемым, ешё большой вопрос. А пока дело обстоит так: мы не даём Церкви в жертву и расправу предателям и гнусным политиканам и агентам безбожия и разрушения. И этим протестом не сами откалываемся от неё, а их откалываем от себя и дерзновенно говорим: не только не выходили, не выходим и никогда не выйдем из недр Истинной Православной Церкви, а врагами Её, предателями и убийцами считаем тех, кто не с нами и не за нас, а против нас. Не мы уходим в раскол, неподчиняясь митр. Сергию, а вы, ему послушные, идёте за ним в пропасть Церковного осуждения. Мы зовём вас и укрепляем ваши силы на борьбу за независимость Церкви, только совсем не так, как вы полагаете должным. Не согласием с поработителями этой Церкви и убийцами Её святой независимости, выявляющейся сейчас в Её святом бесправии, а громким и решительным протестом против всякого соглашательства, лицемерных и лживых компромиссов и предательства интересов Её интересам безбожного мракобесия и ожесточённой борьбы со Христом и Его Церковью.

Неужели Вы не видите несогласимое ничем противоречие и несообразность в Вшей дилемме: "Снимаете ли Вы с нас послушание Вам тем, что уходите в раскол, или, подчиняясь Преосв. Сергию, укрепляете и в нас силы на борьбу за независимость Св. Церкви?" Я ухожу в раскол?! Подчинение Сергию – борьба за независимость Церкви?! Милый мой! Да над этим посмеётся любая ленинградская старуха!

Может быть, не спорю, вас пока больше, чем нас. И пусть за мной нет "большой массы", как Вы говорите... Но я не сочту себя никогда раскольником, хотя бы и остался в единственном числе, как некогда один из святых исповедников. Дело вовсе не в количестве, не забудьте ни на минуту этого: Сын Божий, когда вновь придёт, найдёт ли вообще верных на земле? И может быть последние "бунтовщики" против предателей Церкви и пособников Её разорения будут не только не епископы и не протоиереи, а самые простые смертные, как и у Креста Христова Его последний страдальческий вздох приняли немногие близкие Ему простые души.

Итак, дорогой отче, не судите меня так строго, особенно Вашим Вальсамоном. Полагаю, что он был далеко не то, что сами авторы Святых Правил, в понятном каждому смысле и без особых толкований... и что во всяком случае этот Вальсамон не может быть авторитетным и верным толкователем наших событий, не предусмотренных никакими толкованиями и правилами.

Не судите же меня строго и чётко усвойте следующее:

1. Я отнюдь не раскольник, и зову не к расколу, а к очищению Церкви от сеющих истинный раскол и вызывающих его.

2. Указание другому его заблуждений и неправоты не есть раскол, а, попросту говоря, введение в оглобли разнуздавшегося коня.

3. Отказ принять здравые упрёки и указания есть действительно раскол и попрание истины.

4. В строении церковной жизни участники – не одни только верхушки, а всё Тело церковное, и раскольник тот, кто присваивает себе права, превышающие его полномочия, и от имени Церкви дерзает говорить то, что не разделяют остальные его собратия.

5. Таким раскольником показал себя митр. Сергий, далеко превысив свои полномочия и отвергнув и презрев голос многих других святителей, в среде коих и сохраняется чистая истина.

Вскользь Вы упоминаете, что в числе путей к истине "Христос указал нам ещё один новый путь: да любите друг друга", каковой путь, по-видимому, Вы считаете мною упущенным из виду при моих действиях. На это я Вам напоминаю, отче, дивное заключение Митр. Филарета в слове о любви к врагам: "Гнушайтесь убо врагами Божиими, поражайте врагов отечества, любите враги ваша" (Т.I, с. 285. Слово в Неделю 19 по Пятидесятнице. См. ещё Апостола любви (2 Ин. 1, 10-11)).

Защитники Сергия говорят, что Каноны позволяют отлагаться от епископа только за ересь, осуждённую Собором; против этого возражают, что деяния митр. Сергия достаточно подводятся и под это условие, если иметь ввиду столь явное нарушение им свободы и достоинства Церкви, Единой, Святой, Соборной и Апостольской.

А сверх того, Каноны ведь многое не могли предусматривать. А можно ли спорить о том, что хуже и вреднее всякой ереси, когда вонзают нож в самое сердце Церкви, – Её свободу и достоинство? Что вреднее: еретик или убийца?

"Да не утратим помалу, неприметно, той свободы, которую даровал нам Кровию Своею Господь наш Иисус Христос, Освободитель всех человеков" (8 Правило III Вселенского Собора).

Февраль 1928 г.

Митр. Иосиф (Петровых) расстрелян 20 ноября 1937 г.