Первоисточникомъ свѣдѣній о существованіи гитлеровскаго «плана» о затопленіи Москвы является, конечно, самъ совѣтскій агитпропъ. Впервые, насколько намъ извѣстно, о наличіи такого «плана» повѣдалъ изумленному міру «маршалъ побѣды» и сталинскій мясникъ Георгій Жуковъ въ своей книгѣ «Воспоминанія и размышленія». Въ главѣ «Первые шаги контрольнаго совѣта по управленію Германіей. Потсдамская конференція» онъ повѣствуетъ о томъ, что вскорѣ послѣ начала операціи «Тайфунъ» Гитлеръ будто бы заявилъ на совѣщаніи въ штабѣ группы армій «Центръ» слѣдующее:

 

«Произведены необходимые приготовления, чтобы Москва и ее окрестности с помощью огромных сооружений были затоплены водой. Там, где стоит сегодня Москва, должно возникнуть огромное море, которое навсегда скроет от цивилизованного мира столицу русского народа».

 

Самъ тов. Жуковъ на совѣщаніи въ группѣ армій «Центръ», естественно, не былъ, поэтому ссылается онъ на матеріалы Нюрнбергскаго процесса (Нюрнбергскій процессъ надъ главными нѣмецкими военными преступниками. М. 1957. Т.1. c. 495).  Хотя логичнѣе было бы сослаться непосредственно на стенограмму даннаго совѣщанія или хотя бы на свидѣтельства его участниковъ, напримѣръ, на дневникъ Командующаго группой армій «Центръ» фонъ Бока, въ штабѣ котораго упомянутое совѣщаніе и проходило. Прозвучало бы куда какъ доказательнѣе и убѣдительнѣе, чѣмъ отсылка къ Нюрнбергскому процессу, который и судомъ-то назвать нельзя.

Приведенная выше цитата, разоблачающая и обличающая гитлеровское «изувѣрство»,  сразу стала очень популярной у штатныхъ совковыхъ «патріотовъ». Она постоянно мелькаетъ на страницахъ газетъ и журналовъ, кочуетъ изъ одной книги въ другую, путешествуетъ по школьнымъ и студенческимъ рефератамъ и разъ за разомъ всплываетъ въ теле- и радіопередачахъ. Отъ частаго повторенія безапелляцiоннымъ тономъ она стала какъ бы общимъ мѣстомъ и безспорной истиной, а потому ее часто приводятъ вообще безъ всякихъ ссылокъ на первоисточникъ. Одинъ изъ россiянскихъ драматурговъ настолько глубоко погрузился въ виртуальный міръ, порожденной этой цитатой, что даже написалъ пьесу «Москаузее» — о воплощеніи въ жизнь идеи Фюрера о рукотворномъ морѣ на мѣстѣ Москвы.

О надежности такого историческаго источника какъ товъ. Жуковъ долго распространяться не приходится, т.к. степень правдивости «Воспоминаній и размышленій» всѣмъ хорошо извѣстна — безъ большой натяжки ихъ можно назвать сплошной ложью. Почти такой же оцѣнки заслуживаютъ и матеріалы Нюрнбергскаго процесса — откровеннаго судебнаго фарса, цѣлью котораго было не установить истину, а свалить всѣ военныя преступленія на побѣжденныхъ и подъ видомъ «суда» расправиться съ ними.  Если же мы ещё вспомнимъ, что пресловутые «матеріалы» для Нюрнбергскаго балагана подготавливали тѣ же самые товарищи, которые сочиняли за «маршала побѣды» и его «самую правдивую» книгу о войнѣ, то ситуація съ гитлеровскимъ «планомъ» о затопленіи  Москвы проясняется полностью. Такой «планъ» никогда не существовалъ. Планы въ отношеніи Москвы у нѣмцевъ были совершенно другіе. По окончанія боевыхъ дѣйствій на Востокѣ нѣмецкое руководство собиралось Москву не топить, а размѣстить въ ней штабъ-квартиру своихъ оккупаціонныхъ войскъ и центральныя учрежденія рейхскомиссарiата «Московiя».

Совѣщаніе же съ участіемъ Гитлера, о которомъ говоритъ тов. Жуковъ, рѣшало чисто стратегическій вопросъ о томъ, способны ли германскія войска въ результатѣ операціи «Тайфунъ» достичь рубежа рѣки Волга по линіи Ярославль-Нижній Новгородъ или же ихъ силъ хватитъ только на то, чтобы окружить и взять Москву. Другое аналогичное совѣщаніе въ ноябрѣ вопросовъ такого размаха уже не поднимало, а обсуждало лишь цѣлесообразность дальнѣйшаго наступленія на  Москву въ условіяхъ наступившей зимы. Гитлеръ тогда настоялъ на продолженіи наступленія любой цѣной.  Неужели только для того, чтобы по взятіи города немедленно его затопить, лишивъ тѣмъ самымъ себя зимнихъ квартиръ, аэродромовъ съ твердымъ покрытіемъ и важнѣйшаго транспортнаго узла?

Выставляя въ своихъ мемуарахъ нѣмецкое руководство идіотами, Жуковъ, очевидно, оріентировался на свой собственный интеллектуальный уровень. Ужъ онъ-то, будь его воля, непремѣнно затопилъ бы Бѣлградъ, Будапештъ, Берлинъ, Варшаву, Вѣну, Прагу и прочіе восточно-европейскіе города, оставивъ себя безъ коммуникацій, казармъ, складовъ, госпиталей, административныхъ зданій и вызвавъ невѣроятное озлобленіе мѣстнаго населенія на оккупантовъ.

Однако, одной жуковской тупостью возникновеніе исторіи съ «планомъ» затопленія Москвы объяснить нельзя. Просто такъ въ совѣтскомъ агитпропѣ никогда и ничего не появляется. Зная повадки совѣтскихъ пропагандистовъ, легко догадаться, что въ данномъ случаѣ, какъ и въ исторіи съ Катынью, кремлевскіе фальсификаторы просто рѣшили приписать противнику свои собственныя злодѣянія и преступные планы. На оригинальную выдумку имъ не хватило либо способностей, либо желанія, либо того и другого вмѣстѣ.

Тактику большевиковъ на случай военнаго пораженія и потери власти сформулировалъ еще тов. Троцкiй въ 1919 году: «Если мы уйдемъ, то напослѣдокъ такъ хлопнемъ дверью, что весь міръ содрогнется». Тов. Сталинъ на этотъ счетъ придерживался точно такого же мнѣнія. Этотъ былъ одинъ изъ рѣдкихъ случаевъ полнаго совпаденія взглядовъ двухъ непримиримыхъ внутрипартійныхъ враговъ. Поэтому, когда осенью 1941-го коммунистическій режимъ оказался на краю гибели, Сталинъ отдалъ свой знаменитый приказъ № 0428 о «выжженной землѣ», намѣреваясь оставить послѣ себя голую, безлюдную пустыню. Но, конечно, по-настоящему «хлопнуть дверью» можно было, лишь стеревъ съ лица земли Москву, Петербургъ и прочіе русскіе города.

То, что Москву при подходѣ нѣмцевъ Сталинъ собирался уничтожить, не скрываютъ и сами красные мемуаристы, близко стоявшіе къ вождю. Главный совѣтскій диверсантъ Павелъ Судоплатовъ, такъ прямо и пишетъ въ своихъ воспоминаніяхъ, что ему «приказали заминировать наиболѣе важныя сооруженія въ Москвѣ и на подступахъ къ ней, такія какъ главные желѣзнодорожные вокзалы, объекты оборонной промышленности, нѣкоторыя жилыя зданія, нѣкоторыя станціи метрополитена и стадіонъ «Динамо»… Мы заминировали нѣсколько правительственныхъ дачъ подъ Москвой (среди нихъ, правда, не было дачи Сталина)». Одни объекты планировалось взорвать до прихода нѣмцевъ, другіе  — когда они уже начнутъ обосновываться въ городѣ (какъ это было сдѣлано людьми Судоплатова въ Кіевѣ и Харьковѣ).

Очевидно, подготовкой Москвы къ взрыву занимался не одинъ Судоплатовъ. Взлетѣть на воздухъ должны были, скорѣе всего, не «наиболѣе важныя сооруженія», а  весь городъ цѣликомъ. О масштабахъ планировавшихся разрушеній можно судить хотя бы по находкѣ въ 2005 году около тысячи килограммъ взрывчатки подъ одной изъ московскихъ гостиницъ (http://newsru.com/russia/10jul2005/bzv.html). То есть минированіе столицы было столь грандіознымъ, что впослѣдствіи даже не смогли вспомнить всѣхъ мѣстъ, куда закладывались заряды.

Такъ что, если бы Гитлеру и въ самомъ дѣлѣ пришла въ голову сумасбродная идея затопить Москву, то топить бы ему пришлось развѣ что груду развалинъ. Впрочемъ, даже и эту груду развалинъ онъ едва ли успѣлъ бы затопить, т.к. она къ моменту его прибытія въ городъ уже была бы затоплена самими большевиками.

Прямыхъ доказательствъ  существованія сталинскаго плана затопленія Москвы  путемъ взрыва каскада плотинъ на каналѣ Москва-Волга, къ сожалѣнію, не осталось. Техническіе архивы канала того времени, какъ обычно, «не сохранились».  При загадочныхъ обстоятельствахъ они то ли «пропали», то ли «были уничтожены» при эвакуаціи въ Ульяновскъ. Таково, по крайней мѣрѣ, оффицiальное объясненіе исчезновенія архивовъ. Но скорѣе всего, они хранятся гдѣ-то глубоко въ секретныхъ лубянскихъ подвалахъ, и добраться до нихъ будетъ можно только послѣ сверженія существующей оккупаціонной власти.

Поэтому остаются только косвенныя доказательства, которыхъ, впрочемъ, болѣе чѣмъ достаточно.

О томъ, что страсть къ затопленію владѣла совѣтскимъ верховнымъ командованіемъ съ самого начала войны, хорошо извѣстно. Первый грандіозный подрывъ плотины съ цѣлью затопить мѣстность и тѣмъ остановить наступающихъ нѣмцевъ былъ примѣненъ Сталинымъ на Днѣпрѣ. 18 августа 1941 г. совѣтскіе саперы взорвали плотину Днепрогэса (впослѣдствіи, какъ водится, стали врать, что Днепрогэсъ взорвали нѣмцы). Размѣръ пробоины составилъ 175 м.  Причемъ, сдѣлано всё было «по-нашему», по-совѣтски — взрывъ плотины былъ произведенъ тогда, когда по ней еще шли отступающія войска и бѣженцы.  Въ результатѣ разрушеній поднялась гигантская волна, смывшая по разнымъ оцѣнкамъ отъ 3 до 10 тысячъ человѣкъ. Въ тотъ разъ совѣтскіе саперы нанесли большій уронъ себѣ, чѣмъ противнику. Лавина воды разрушила всѣ переправы внизъ по теченію, заставивъ отступающія части РККА бросить тяжелое вооруженіе на правомъ берегу рѣки.

Во время битвы подъ Москвой Сталинъ рѣшилъ повторить свой гидротехническій пріемъ.  По его приказу были взорваны плотины Истринскаго водохранилища съ цѣлью затопить мѣстность и сдѣлать ее недоступной для наступающихъ нѣмецкихъ танковъ и пѣхоты. Потоки воды изъ водохранилища смыли всѣ деревни вдоль рѣки Истры и густонаселенные кварталы на окраинѣ города Истра въ поселкѣ Павловская Слобода. Подробности этого сталинскаго мѣропріятія стали извѣстны только въ 2006 году послѣ рассекречиванія брошюры «Разгромъ нѣмецкихъ войскъ подъ Москвой»,  подготовленной Генштабомъ Красной арміи и выпущенной Воениздатомъ НКО СССР въ 1943 году подъ общей редакціей краснаго маршала Шапошникова. 

Шапошниковъ излагаетъ событія такъ: «24 ноября нѣмцы вплотную подошли къ рубежу Истринское водохранилище, рѣка Истра. Съ приближеніемъ нѣмцевъ къ этому рубежу водоспуски водохранилища были взорваны (по окончаніи переправы нашихъ войскъ), въ результатѣ чего образовался водяной потокъ высотой до 2,5 м на протяженіи до 50 кмъ къ югу отъ водохранилища. Попытки нѣмцевъ закрыть водоспуски успѣхомъ не увѣнчались».

Насчетъ высоты воднаго потока тов. Шапошниковъ явно поскромничалъ. Уровень Истринскаго водохранилища — 168 м надъ уровнемъ моря. Теченіе рѣки Истры за плотиной находится на урезѣ въ 143 метра, въ Павловской Слободѣ — 134 метра. Напоръ огромнаго объема воды шелъ, какъ пишетъ Шапошниковъ, на 50 километровъ, то есть до Москвы-рѣки (уровень которой при впаденіи Истры составляетъ 124 метра). Такимъ образомъ, высота потока, смывавшаго все на своемъ пути, составляла не 2,5 метра, а въ 10 разъ больше — 25 метровъ. Если учитывать паденіе потока до Москвы-рѣки, суммарный напоръ достигалъ сорока метровъ. Такой потокъ воды обладаетъ поистинѣ всесокрушающей силой. Это что-то вродѣ рукотворнаго цунами.

Сколько людей погибло тогда въ ледяной водѣ и подъ обломками строеній, такъ и осталось неизвѣстнымъ. Большевицкое государство такими «мелочами» никогда не интересовалось, а при случаѣ просто списывало всѣ такія потери на «послѣдствія нѣмецкой оккупаціи». Въ концѣ концовъ, на нѣмцевъ рѣшили повѣсить и самъ безчеловѣчный планъ затопленія Москвы и ея окрестностей.

Однако, несмотря на «героическія» усилія сталинскихъ гидротехниковъ, нѣмецкія войска продолжали наступленіе и къ концу ноября подошли къ каналу Москва-Волга сѣвернѣе столицы. Не видя другихъ средствъ остановить ихъ продвиженіе, Сталинъ съ маніакальнымъ упорствомъ продолжалъ отдавать новые приказы о массовыхъ затопленiяхъ. По его распоряженію были взорваны плотины Иваньковской ГЭС въ сѣверной части канала, что привело къ затопленію долинъ рѣкъ Сестра и Яхрома. Въ результатѣ интенсивнаго водосброса уровень воды въ Сестрѣ поднялся на шесть метровъ, а въ Яхромѣ — на четыре. Въ итогѣ образовалось непроходимое рукотворное море шириной до трехъ и протяженностью свыше шестидесяти километровъ, позволившее Сталину существенно сократить линію фронта. Все это было достигнуто цѣной гибели 30-40 деревень, Николо-Пѣшношскaго монастыря и нѣсколькихъ тысячъ человѣкъ мирнаго населенія (въ основномъ женщинъ, дѣтей и стариковъ), объ эвакуаціи которыхъ, естественно, никто не позаботился. Масса народа также осталась инвалидами въ результатѣ сильнѣйшаго обмороженія и ампутаціи конечностей. Но чего не сдѣлаешь ради «Великой Побѣды»!

 

Само собой разумѣется, что всѣ погибшіе въ потокахъ ледяной воды впослѣдствіи также оказались «жертвами нѣмецкой оккупаціи», а не жидо-большевицкой террористической диктатуры.

Еще худшая участь ждала Москву, затопленіе которой силами спецподраздѣленій  НКВД было неизбѣжнымъ послѣ отъѣзда Сталина на востокъ.  Къ превращенію столицы  въ гигантское озеро все было тщательно подготовлено.  Говоря словами  жуковскихъ мемуаровъ, были

 

«произведены необходимые приготовления, чтобы Москва и ее окрестности с помощью огромных сооружений были затоплены водой».

 

Послѣ отхода съ запасныхъ путей станціи Москва-Рязанская спецпоезда въ Куйбышевъ (Самару) со Сталинымъ и его придворной челядью, долженъ былъ послѣдовать подрывъ Химкинской плотины, которая отдѣляетъ акваторію Химкинскаго водохранилища отъ вытекающей изъ него черезъ паркъ «Покровское-Глѣбово» рѣчки Химки. Эта плотина сдерживаетъ весь каскадъ водохранилищъ къ сѣверу отъ Москвы — Химкинское, Пироговское, Клязьминское, Пестовское, Учинское и Икшинское, и находится на уровнѣ 162 метра надъ уровнемъ моря.  Уровень же  Москвы-рѣки въ центрѣ Москвы — 120 метровъ. Сорокаметровый напоръ съ объемомъ воды шести водохранилищъ отъ Москвы до Икши смелъ бы все на своемъ пути, уничтоживъ всѣ зданія и сооруженія вмѣстѣ съ ихъ обитателями на протяженіи десятковъ километровъ.

Несложные ариѳметическіе расчеты показываютъ, что въ результатѣ затопленія подъ водой оказались бы практически всѣ зданія въ центрѣ Москвы (даже высотные), Кремль, Китай-городъ, Замоскворѣчье, Зарядье, Прѣсня, Хамовники, долина Яузы. Фактически полностью (съ крышами) или частично (нижніе этажи зданій) подъ воду ушелъ бы весь городъ за исключеніемъ возвышенностей, расположенныхъ большей частью по окраинамъ Москвы. Или, какъ весьма точно выразился въ своей книжкѣ мясникъ Жуковъ,

 

«Там, где стоит сегодня Москва, должно [было] возникнуть огромное море, которое навсегда скроет от цивилизованного мира столицу русского народа».

 

Лишь провалъ нѣмецкаго наступленія на Москву спасъ тогда столицу отъ уничтоженія, но уничтоженія не руками Гитлера, а руками упыря и русофоба Сталина, люто ненавидѣвшаго попавшую подъ его власть страну и готоваго въ бѣшеной злобѣ погубить ее вмѣстѣ со всѣмъ населеніемъ передъ своимъ собственнымъ неминуемымъ концомъ.

Когда же угроза сверженія богоборческой власти миновала, то планъ уничтоженія Первопрестольной съ помощью потопа былъ отложенъ на неопредѣленный срокъ. Въ ожиданіи этого срока рѣшили покамѣстъ приписать этотъ планъ Гитлеру и использовать его для пропагандистскаго оболваниванія людей и воспитанія изъ нихъ безмозглыхъ совѣтскихъ «патріотовъ».

О томъ, что сталинскій планъ затопленія Москвы лишь отложенъ, а не отмѣненъ, свидѣтельствуютъ  сотни, а можетъ и тысячи тоннъ взрывчатки, которые и по сей день лежатъ въ насыпи Химкинской плотины. Участокъ этой плотины въ паркѣ «Покровское-Глѣбово» до сихъ поръ опутанъ огражденіями съ колючей проволокой и круглосуточно охраняется автоматчиками. Очевидно нынѣшніе кремлевскіе обитатели, равняющiеся во всемъ на тов. Сталина, держатъ всё это на случай паденія своей богопроклятой власти, чтобы передъ бѣгствомъ напослѣдокъ «хлопнуть дверью» и осуществить замыселъ «отца народовъ» о превращеніи Москвы въ «Москаузее».

 

Редакція «Силы и Славы».