Полковникъ Капнинъ. Взятіе Курска. Отрывокъ изъ воспоминаній

 

Предлагаемъ вниманію читателей отрывокъ изъ воспоминаній «Походъ на Москву» полковника Генеральнаго Штаба Константина Капнина, которыя являются, навѣрное, одними изъ наиболѣе интересныхъ мемуаровъ о Первой Гражданской войнѣ въ Россіи, поскольку удачно сочетаютъ въ себя взглядъ на событія непосредственнаго участника боевыхъ дѣйствій и штабного работника, оцѣнивающаго происходящее въ стратегическомъ масштабѣ. Во время знаменитаго Московскаго Похода Добровольческой Арміи полковникъ (тогда капитанъ) Капнинъ  сначала работалъ въ штабѣ 1-ой пѣхотной дивизіи, а затѣмъ занималъ должности начальника штаба Корниловской ударной группы, позднѣе преобразованную въ Корниловскую ударную дивизію. Въ этой должности онъ оставался до сентября 1920 года, когда вслѣдствіе полученнаго раненія вынужденъ былъ ее сдать. Дальше была Крымская эвакуаціи, переѣздъ изъ Галлиполи въ Чехословакію, эмигрантская  жизнь, арестъ сталинскими шакалами изъ СМЕРШа въ маѣ 1945 года и гибель въ одномъ изъ лагерей ГУЛАГа.

Воспоминанія эти никогда не публиковались, за исключеніемъ небольшого отрывка, касающагося операцій Корниловской дивизіи подъ Орломъ. Но и въ этой публикаціи были выпущены схемы боевыхъ дѣйствій, которыя были выполнены съ большой аккуратностью собственноручно полковникомъ Капнинымъ.  (И къ слову сказать, въ отличіе отъ совѣтскихъ штабистовъ, которые по своей любви къ краснотѣ взяли манеру изображать краснымъ цвѣтомъ дѣйствія своихъ войскъ, на схемахъ полковника Капнина используется классическая расцвѣтка, традиціонная для всѣхъ армій міра, кромѣ Красной (она же Совѣтская, она же «Россійская»): краснымъ цвѣтомъ изображаются дѣйствія противника, а нейтральнымъ цвѣтомъ (синій, зеленый, коричневый) - дѣйствія своихъ войскъ).

Помимо «Похода на Москву» полковникъ Капнинъ написалъ еще рядъ воспоминаній о вооруженной борьбѣ съ большевиками, которыя въ общей сложности охватываютъ періодъ отъ осени 1917 года до  эвакуаціи Русской Арміи изъ Крыма въ ноябрѣ 1920 года. Въ будущемъ мы намѣреваемся выложить на нашемъ сайтѣ полный текстъ этихъ воспоминаній съ картами и схемами, а сейчасъ публикуемъ изъ нихъ только одинъ отрывокъ, чтобы читатель получилъ изъ него общее представленіе о томъ, какъ видѣлась Гражданская война полковнику Константину Львовичу Капнину.

 

Редакцiя.

 

… 7 августа послѣ ожесточеннаго боя пала Обоянь. Блестяще дрались  бывшіе махновцы, въ большомъ числѣ находившiеся въ рядахъ 2-го Корниловскaго полка.  Единственно въ чемъ они остались вѣрны себѣ, такъ это въ томъ, что шли въ штыковыя атаки  съ дикомъ ревомъ: «Бей жидовъ, спасай Россію!». Потери 2-го полка были велики (не менѣе 500 человѣкъ), но успѣхъ былъ большой. Вся 7-я стрѣлковая дивизія (9 полковъ по 1500-2000 штыковъ каждый) была ими разгромлена главнымъ образомъ потому, что вводилась въ бой по частямъ.

 Несмотря на потери 2-ой полкъ вышелъ изъ Обоянскихъ боевъ еще сильнѣйшимъ, чѣмъ былъ,  т.к. капитанъ Пашкевичъ съ присущей ему энергіей и увѣренностью выбралъ  изъ нѣсколькихъ тысячъ плѣнныхъ до тысячи солдатъ, казавшихся ему хорошими, поставивъ ихъ немедленно въ строй.  Кромѣ того произвелъ мобилизацію нѣсколькихъ десятковъ офицеровъ въ Обояни, вливъ ихъ въ свой офицерскій батальонъ (нынѣ 4-ый).

Наконецъ, въ этотъ же батальонъ были влиты въ количествѣ нѣсколькихъ десятковъ и захваченные плѣнные офицеры 7-ой дивизіи, вмѣсто отсылки ихъ въ тылъ къ реабилитаціоннымъ комиссіямъ (согласно приказу ген. Деникина), фактически издѣвавшимися надъ людьми и возстанавливающими ихъ противъ Добровольческой Арміи.

Пашкевичъ зналъ это и на свою отвѣтственность бралъ офицеровъ  въ полкъ, гдѣ они сразу же становились равноправными членами.

 Въ виду этого его офицерскій батальонъ возросъ до 300-400 кадровыхъ бойцовъ, служившихъ ему постояннымъ резервомъ и надежнѣйшей опорой въ критическія минуты.

 На фронтѣ Ржава-Обоянь мы неожиданно задержались до конца августа въ виду успѣшнаго прорыва красныхъ вправо отъ насъ на стыкѣ Добровольческой  и Донской армій, развивавшагося въ направленіи Старый Осколъ-Волчанскъ-Валуйки-Купянскъ и которымъ по слухамъ у красныхъ руководилъ ген. Селивачевъ.

Ввиду этого непосредственные сосѣди справа Алексѣевцы и Марковцы отходятъ все больше къ югу, поворачивая одновременно фронтъ на востокъ.

Влѣво 3-я пѣхотная дивизія оборонятся въ это время на фронтѣ Суджа-Бѣлополье.

Этотъ періодъ середины и конца августа заслуживаетъ быть отмѣченнымъ, какъ періодъ исключительной стойкости и упорства пѣхотной дивизіи и въ частности ея доблестнѣйшаго начальника ген. Тимановскaго, также какъ и командующаго Добровольческой Арміей ген. Май-Маевскaго.

 

 

Только своевременная переброска съ юга конницы Шкуро спасла Харьковъ отъ паденія.

Положеніе ген. Тимановскaго было отчаянное, т.к. всѣ  его части были связаны непрерывными боями на фронтѣ, не будучи въ состояніи почти ничего выдѣлить для защиты Бѣлгорода отъ противника съ юга. Напримѣръ, Корниловцы могли послать туда отъ Ржавы лишь одинъ батальонъ. Марковцы въ это время истекали кровь между Бѣлгородомъ и Корочей, гдѣ они потеряли до 50% состава и много прекрасныхъ офицеровъ.  Въ числѣ ихъ палъ блестящій командиръ роты капитанъ Левъ Большаковъ, когда-то вожакъ московскихъ студентовъ  с-р.

 Въ наиболѣе тяжелый день, когда у ген. Тимановскаго, постоянно остававшагося со штабомъ на станціи Бѣлгородъ, не оказалось ни одного солдата въ резервѣ, онъ для поддержанія бодрости въ окружающихъ вызвалъ на станцію оркестръ Марковскаго полка, который и игралъ почти до утра на перронѣ станціи.

Лишь къ концу августа  совмѣстными усиліями Донцовъ, ген. Шкуро и 1-ой пѣхотной дивизіи, прорывающiяся на югъ части противника  были остановлены, а затѣмъ принуждены къ поспѣшному отходу на Старый Осколъ.  Единственно численная слабость бѣлыхъ позволила краснымъ совершить этотъ отходъ болѣе или менѣе благополучно.

 

+ + +

 

Что же дѣлалось въ теченіе мѣсяца на нашемъ корниловскомъ участкѣ?

Начиная съ 10 августа противникъ  почти каждый день  атакуетъ нашъ фронтъ,  нѣсколько разъ прерывая нашу связь съ Обоянью захватомъ села и станціи Троицкое.  Каждый разъ положеніе возстанавливалось съ большимъ трудомъ, благодаря чему для заполненія разрыва между 1-ымъ и 2-ымъ Корниловскими полками былъ выдвинутъ изъ Бѣлгорода  формировавшійся тамъ 80-ый Кабардинскій пѣхотный полкъ подъ командой полк. Неронова силой въ 250-300 штыковъ при нѣсколькихъ пулеметахъ.  Полкъ этотъ и принялъ для обороны р-н селъ Кривцово-Троицкое-Нагольное.

Въ серединѣ августа противникъ особенно упорно насъ атакуетъ, въ результатѣ чего 2-ой Корниловскiй полкъ, угрожаемый обходомъ съ запада,  принужденъ послѣ ожесточеннейшихъ боевъ оставить Обоянь, для того, чтобы дня черезъ три неожиданной атакой снова ею овладѣть. Въ этомъ ему содѣйствовалъ  могучимъ огнемъ  тяжелый артиллерійскій дивизіонъ полк. Сахновскaго (Георгіевскій кавалеръ), только что къ намъ прибывшій по своемъ сформированіи изъ Армавира. Дивизіонъ состоялъ изъ трехъ 4-орудійный батарей: двухъ  пушечныхъ тракторныхъ (5 дм) съ дальностью на 11 верстъ и одной гаубичной съ конной тягой (6 дм) съ дальностью 8 верстъ. Орудія были англійскія съ достаточнымъ количествомъ снарядовъ, что особенно для насъ было важно.

Дивизіонъ былъ подчиненъ кап. Пашкевичу, т.к. именно на его участкѣ было единственное шоссе, необходимое тяжелому дивизіону.

Около недѣли  въ двадцатыхъ числахъ августа въ распоряженіи 1-го Корниловскаго полка въ районъ станціи Ржавы былъ танковый дивизіонъ изъ 6 танковъ. Не могу при томъ не отмѣтить, что  красные въ это время уже перестали панически бояться нашихъ танковъ, подпуская ихъ иногда къ себѣ  въ упоръ и забрасывая ручными гранатами. Одновременно съ этимъ личный составъ танковаго дивизіона оставлялъ желать много лучшаго. Въ его распоряженіи былъ прекрасный комфортабельный поѣздъ-база, а, какъ извѣстно, излишній комфортъ вреденъ на войнѣ, что было такъ замѣтно въ данномъ случаѣ. Походило на то, что  многіе его чины служили въ дивизіонѣ ради удобствъ и уклоненія отъ излишней опасности.  Каждая боевая задача исполнялась его командиромъ (къ сожалѣнію, забылъ его фамилію и номеръ дивизіона) крайне неохотно послѣ массы неумѣстныхъ возраженій. Насколько мнѣ было извѣстно, командиръ танковаго дивизіона бомбардировалъ свое тыловое танковое начальство жалобами на насъ, въ результатѣ чего въ самую критическую для насъ минуту мы получили приказъ объ отправкѣ танковъ въ тылъ.

Могу откровенно сказать, что разлука съ ними не была для насъ тяжела.

Начиная съ этого времени танкисты  присвоили себѣ право въ тяжелыя для войскъ минуты отходитъ первыми въ тылъ, пока, наконецъ, безъ всякой пользы для войскъ и безъ боя не попали безславно цѣлыми десятками въ руки большевиковъ при отходѣ нашихъ войскъ изъ Ростова въ декабрѣ 1919 года и при его оставленіи.

<…>

Прорывъ красныхъ, чуть ли не повлекшій отходъ цѣлаго добровольческаго фронта, былъ ликвидированъ, и нашей группѣ было приказано продолжать наступленіе на Курскъ. Радостная вѣсть! Всѣ чувствовали, что оборона для нашихъ слабыхъ силъ была непосильна.

Большимъ, однако, огорченіемъ для нашего штаба былъ уходъ отъ насъ ген. Третьякова. Интригами корниловцевъ, по всей вѣроятности и не безъ участія самого Скоблина, на мѣсто солиднаго ген. Третьякова былъ назначенъ юный 26-лѣтній полк. Скоблинъ. Третьяковъ было глубоко и незаслуженно обиженъ. Ему дали слабѣйшую и второстепенную Алексѣевскую группу на Тимскомъ направленіи. Уѣзжая туда, онъ взялъ съ собой всѣхъ чиновъ штаба, не принадлежащихъ къ корниловскимъ полкамъ. Мнѣ лично ген. Тимановскимъ было приказано остаться у полк. Скоблина начальникомъ штаба, какъ и у ген. Третьякова, хотя я съ большимъ удовольствіемъ послѣдовалъ бы за послѣднимъ. Причины, руководимые въ то время ген. Тимановскимъ, были слѣдующія.  Полк. Скоблина онъ не уважалъ за его легкомысліе и склонность  къ интригамъ  еще со временъ Перваго Кубанскаго похода. Въ результатѣ я долженъ былъ играть роль какого-то буфера между ними. Зналъ это и Скоблинъ, поручавшій поэтому мнѣ всегда вести щекотливыя переговоры съ ген. Тимановскимъ.

Если не ошибаюсь, 1-го сентября  наши части вышли съ боемъ на линію разъѣздъ въ 10 верстахъ сѣвернѣе Ржава-Дрозды на шоссе Обоянь-Курскъ.  Одновременно съ этимъ нашъ штабъ, вѣрнѣе его остатки, перешелъ  на станцію Ржава, гдѣ и произошло вступленіе полк. Скоблина въ командованіе группой.

Первое же впечатлѣніе, произведенное имъ на меня, подтвердило слова ген. Тимановскаго о его безшабашности и легкомысліи.  Не далѣе, какъ на слѣдующій день, когда наша группа продвигалась съ боемъ на линію станція Солнцево-Медвяный Колодезь,  полковникъ Скоблинъ выѣзжалъ на паровозѣ по направленію къ станціи Солнцево, взявъ меня съ собой.  До нее мы не доѣхали, т.к. большевики упорно оборонялись южнѣе ея.  Путь былъ испорченъ, и надъ исправленіемъ его работали бронепоѣзда, стремящiеся впередъ.  Не имѣя ни съ кѣмъ связи, мы высадились и направились вдоль пути къ нашимъ стрѣляющимъ батареямъ.  Какъ разъ въ это время 2-3 эскадрона красной кавалеріи бросились съ запада во флангъ одному изъ батальоновъ 1-го полка. Полк. Скоблинъ ссадилъ съ лошади какого-то встрѣтившагося корниловца и помчался къ цѣпямъ. Мнѣ ничего не оставалось дѣлать, какъ изъ района батареи наблюдать ея стрѣльбу по кавалеріи. Положеніе достаточно глупое. Какъ потомъ оказалось полк. Скоблинъ носился по цѣпямъ, полагая, что помогаетъ этимъ отбивать атаку противника.

Это было и безцѣльно и неумѣстно, т.к. корниловцы прекрасно дѣлали свое дѣло и въ данный моментъ въ его личномъ примѣрѣ не нуждались.

Наступленіе скоро послѣ этого инцидента продолжилось. Часа черезъ два 1-ый полкъ овладѣлъ Солнцевымъ и полк. Скоблинъ вернулся къ паровозу, на которомъ мы и поѣхали обратно на Ржаву, гдѣ къ своему удивленію нашли поѣздъ ген. Май-Маевскaго.  Намъ доложили тотчасъ же, что Командующій Арміей насъ ожидаетъ въ административномъ штабѣ  1-го Корниловскaго полка, оставшемся послѣ ухода полка впередъ въ старомъ помѣщеніи штаба. Направились мы туда.  Былъ я тамъ впервые. Масса вина, фрукты, мороженое. Всѣ навеселѣ. Полк. Скоблинъ рапортуетъ генералу о положеніи на фронтѣ. Май-Маевскiй очень доволенъ и вдругъ заявляетъ, что хочетъ немедленно отправиться въ своемъ поѣздѣ въ Солнцево. Возраженія были безполезны.  Между прочимъ меня непріятно поразило, что 50-лѣтній генералъ на «ты» съ 26-лѣтнимъ полковникомъ Скоблинымъ. Отдавало это какъ-то большевизмомъ. Объясненіе же тому ¾ Корниловцы поднесли Май-Маевскому Корниловскую форму и званіе «Корниловца» послѣ харьковскаго парада.

Итакъ, мы снова въ  поѣздѣ, но на этотъ разъ  въ шикарномъ вагонѣ Командарма Добровольческой Арміи, уносящемъ насъ къ Курску. Вотъ первый разъѣздъ, на перронѣ котораго виднѣются Марковцы въ своихъ бѣлыхъ рубашкахъ съ черными погонами.  Это батальонъ 2-го Марковскaго полка, снова подчиненный намъ въ качествѣ резерва.  Держимъ его здѣсь на всякій случай, т.к. сосѣди справа Алексѣевцы отстали и находятся на большомъ уступѣ назадъ.

Предупрежденный изъ Ржавы по телефону батальонъ построился на перронѣ для встрѣчи. Одѣты люди разнообразно и въ общемъ плохо, т.к. этотъ полкъ формировался въ Бѣлгородѣ явочнымъ порядкомъ, въ силу чего и не получилъ изъ тыла англійскаго обмундированія.

Поѣздъ останавливается. Выходитъ Май-Маевскiй.  Здоровается. Говоритъ нѣсколько привѣтственныхъ словъ, кончая ихъ:

«Церемоніальнымъ маршемъ! ¾ На Москву!»

Растерявшійся командиръ батальона командуетъ «налѣво», «Шагомъ маршъ!» и ... роты идутъ  въ обратномъ отъ Москвы направленіи.

Что это, случайность или предзнаменованіе?

Трогаемся дальше, но идемъ черепашьимъ шагомъ, т.к. путь усѣянъ воронками и только на скорую руку исправленъ бронепоѣздами. Прибываемъ на станцію Солнцево въ полной темнотѣ.

Небольшая станція забита бронепоѣздами и рабочими поѣздами, сопровождающими первые.  Съ трудомъ разыскиваемъ командира 1-го Корниловскaго полка полк. Пѣшню. На его участкѣ обстановка такова.  Въ направленіи на Курскъ противникъ отошелъ въ полномъ безпорядкѣ, однако съ востока изъ-за р. Сейма до сихъ поръ районъ станціи періодически обстрѣливаетъ непріятельская батарея. Правый флангъ полка на вѣсу, но это не смущаетъ ген. Май-Маевскaго, рѣшающаго здѣсь ночевать въ своемъ поѣздѣ.

Столь продолжительное  и небезопасное  для всѣхъ пребываніе видимо не улыбается  даже безшабашнымъ Корниловцамъ, хорошо знающимъ, что Май-Маевскiй въ состояніи опьянѣнія  слишкомъ легко ставитъ на карту свою и чужія жизни.  Раздались протесты весьма дружные, въ результатѣ которыхъ Командующій арміей согласился на немедленный отъѣздъ въ тылъ. Высказавъ пожеланіе видѣть  корниловцевъ въ ближайшіе же дни въ Курскѣ, онъ далъ разрѣшеніе на обратный отходъ поѣзда.

Поздней ночью Скоблинъ  и я, проводивъ  со станціи Ржава поѣздъ командарма, вернулись, наконецъ, въ свой штабъ.  Слѣдующій день мы оставались на мѣстѣ и могли лечь спать. Однако долго не приходилъ желанный сонъ. Слишкомъ ужъ много было самыхъ разнообразныхъ впечатлѣній.

2 сентября  былъ нами полученъ отъ ген. Тимановскaго приказъ о дальнѣйшемъ наступленіи на Курскъ и его штурмѣ.  Приказъ носилъ характеръ директивы, т.е.  ставя цѣль, не указывалъ деталей исполненія. Въ немъ сообщалось, что одновременно съ нами Дроздовцы должны взять Льговъ. Непосредственной связи съ ними мы не имѣли т.к. находившійся у нихъ на правомъ флангѣ Самурскiй пѣхотный полкъ былъ удаленъ отъ 2-го Корниловскаго полка не менѣе какъ на 25 верстъ.

Вправо Алексѣевцы и Марковцы наступаютъ на Тимъ-Щигры.

Въ приложенной къ приказу развѣдывательной сводкѣ указывалось, что по даннымъ агентурной и воздушной развѣдки Курскъ съ востока, юга и запада окруженъ непрерывной цѣпью окоповъ, примѣрно по линіи Красниково-Конорево-Селиково-стъ. Дьяконово. Курскъ будто бы рѣшено оборонять красными во что бы то ни стало, что окопы его сильны, имѣя и проволочныя загражденія, причемъ обороняются превосходными силами.  Духъ послѣднихъ былъ, впрочемъ, невысокъ ввиду нашихъ послѣднихъ успѣховъ.

 Наше рѣшеніе было атаковать Курскъ, нанося главный ударъ вдоль шоссе Обоянь-Курскъ, для чего соотвѣтственно сужалась полоса наступленія, данная 2-му полку.

 Нашимъ приказомъ указывалось, что соприкосновеніе съ укрѣпленной позиціей должно быть установлено 5 сентября.  Атака Курска должна была послѣдовать 6 сентября, причемъ идея ея была слѣдующей.

1-ый Корниловскiй и 80 Кабардинскій полки  сохраняли свои большіе участки, между тѣмъ, какъ 2-ой Корниловскiй полкъ, наступавшій передъ этимъ въ 20-ти верстной полосѣ,  долженъ былъ въ ночь на 6 сентября неожиданно сосредоточиться  въ районѣ д. Селиково для послѣдующаго затѣмъ удара на фронтѣ, не превышающемъ двухъ верстъ (внезапность и сосредоточеніе силъ).  По совершеніи прорыва 2-ой полкъ долженъ былъ быстро наступать къ единственному шоссейному мосту черезъ р. Сеймъ, находящемуся въ ближайшемъ тылу защитниковъ позиціи и этимъ поколебать ихъ устойчивость, облегчивъ движеніе впередъ 1-го Корниловскaго и 80 Кабардинскаго полковъ.  Разославъ приказъ, полк. Скоблинъ и я отправились въ районъ 2-го Корниловскaго полка, гдѣ долженъ былъ наноситься главный ударъ.

Да, чуть не забылъ.

Батальонъ 2-го Марковскaго полка, нашъ резервъ,  мы спѣшно переводили также въ районъ Селиково, откуда онъ долженъ былъ наступать  на уступѣ влѣво назадъ, обезпечивая лѣвый флангъ прорывающагося 2-го Корниловскaго полка.

 

 

4 сентября вечеромъ мы прибыли въ штабъ 2-го Корниловскaго полка въ деревню Медвѣжій Колодезь. Передовыя роты полка были въ верстахъ 7-10 верстъ сѣвернѣе его.

На слѣдующій день 2-ой Корниловскiй полкъ продолжалъ успѣшно тѣснить арьергардныя части красныхъ, главныя силы котъ уже находились за проволокой.

Къ вечеру 5 сентября  части полка на широкомъ 10-15 верстномъ фронтѣ  подошли къ укрѣпленной линіи противника, причемъ было констатировано, что  наиболѣе сильно укрѣпленъ ея участокъ по обѣ стороны шоссе у дер. Селиково.  Тѣмъ не менѣе, послѣ совѣщанія было рѣшено атаковать завтра именно здѣсь, т.к. въ этомъ случаѣ полкъ получалъ могучую поддержку тяжелаго дивизіона и 3 бронеавтомобилей.

Время для штурма было  избрано по общему соглашенію необычное, а именно 13 часовъ, т.е. мы давали противнику спокойно провести время до обѣда, чѣмъ усыпляли его бдительность, т.к. обыкновенно передъ этимъ всѣ наши удары наносились или на разсвѣтѣ или утромъ.

Какъ выше было уже упомянуто,  въ ночь на 6 сентября въ р-не Селиково должны были сосредоточиться 2-ой Корниловскiй полкъ, батарея  Марковцевъ, тяжелый артиллерійскій дивизіонъ и 4 легкія батареи. Всѣ эти части, находясь въ исходномъ положеніи, должны были какъ можно меньше себя обнаруживать во избѣжаніе какихъ-либо подозрѣній со стороны противника.

Наши расчеты были просты.  Будучи въ общемъ слабѣе противника  у Курска разъ въ 5-6, мы надѣялись быть сильнѣе въ точкѣ удара у дер. Селиково, что и подтвердилось.

 

+ + +

 

Вечеръ 5 сентября и ночь на 6 сентября, Скоблинъ и я, какъ и наканунѣ, провели въ штабѣ  2-го Корниловскaго полка, и неожиданно получили большое удовольствіе.  Въ бою 5 сентября однимъ изъ батальоновъ полка была захвачена  красная батарея, большинство чиновъ которой при этомъ погибло.  Былъ здѣсь захваченъ и капитанъ лейбъ-гвардіи Семеновскaго (или Гренадерскаго) полка Левицкiй. Былъ бы и онъ разстрѣлянъ разсвирепѣвшими Корниловцами, за то, что онъ, гвардеецъ, служилъ краснымъ, если бы не мольбы бывшей съ нимъ жены, оказавшейся никѣмъ иной, какъ народной нашей пѣвицей Надежной Васильевной Плевицкой. Ея имя спасло ему жизнь, и оба были препровождены въ штабъ 2-го Корниловскaго полка, гдѣ мы ихъ и встрѣтили.

Здѣсь за ужиномъ, слушая чудесныя русскія пѣсни въ ея исполненіи, мы забывали о жестокомъ настоящемъ, о томъ, что кровь льется широко рѣкой по всей Россіи.

Очевидно, еще тогда на извѣстную пѣвицу произвелъ большое впечатлѣніе командиръ 2-го полка кап. Пашкевичъ, котораго она въ дальнѣйшемъ не покидала до самой его смерти въ Крыму, мужественно перенося съ полкомъ всѣ невзгоды, включительно и тяжелый отходъ изъ центра Россіи, новороссійскую. эвакуацію, сыпной тифъ и жесточайшіе бои въ Сѣверной Таврiи. А ея мужъ?

Что сказать о немъ? Завѣдовалъ столомъ въ штабѣ своего болѣе счастливаго соперника.  Около 10 часовъ утра 6 сентября 2-ымъ полкомъ легко была отбита вылазка противника въ р-не Селиково, послѣ чего начались послѣднія приготовленія къ штурму.

Общее руководство артиллеріей на участкѣ 2-го полка было возложено  на командира тяжелаго тракторнаго дивизіона полк. Сахновскaго, находившагося на общемъ наблюдательномъ пунктѣ  съ полк. Скоблинымъ и кап. Пашкевичемъ. Надо отдать справедливость, что свою задачу онъ выполнилъ прекрасно.  Ровно въ 13 часовъ на ничего не подозрѣвавшаго противника посыпался градъ  тяжелыхъ и легкихъ снарядовъ.  На участкѣ шириной около 1,5 верстъ былъ сосредоточенъ огонь 11 тяжелыхъ 5-ти и 6-ти дюймовыхъ орудій и 20 легкихъ пушечныхъ и гаубичныхъ.  Дѣйствительно ураганный огонь продолжался 15 минутъ, оглушивъ, засыпавъ землей и окутавъ стѣной пыли защитниковъ первой линіи.  Тотчасъ же послѣ этого дальнобойныя тракторныя пушки открыли огонь по району шоссейнаго и ж.д. мостовъ съ цѣлью внесенія паники въ тылу противника. Остальныя же орудія перенесли огонь на ближайшіе тылы, прикрывая атаку поднявшихся корниловцевъ. Черезъ нѣсколько минутъ цѣпи головного батальона были уже за проволокой, продолжая стремительное наступленіе на сѣверѣ и забирая плѣнныхъ сотнями.

Слѣдующіе батальоны, пройдя за головнымъ, распространялись вправо и влѣво, обезпечивая фланги головного  и расширяя поднявшуюся у противника панику.

Не далѣе какъ черезъ полчаса мы уже наблюдали сравнительно легкій переходъ черезъ проволоку вправо кабардинцевъ, а влѣво Марковцевъ.

 Поднявшаяся у противника паника вслѣдствіе его боязни быть отрѣзаннымъ отъ моста черезъ р. Сеймъ позволила, какъ и предполагалось, 1-му Корниловскому полку легко преодолѣть на широкомъ фронтѣ проволочныя загражденія, о чемъ мы часа черезъ два получили извѣщеніе отъ кабардинцевъ, сосѣдей 1-го полка.  Только благодаря этой паникѣ большіе ж.д. и шоссейный мосты  достались намъ неповрежденными, что имѣло печальныя послѣдствія для большевиковъ  въ наступающую уже ночь (на 7 сентября).

 Уже къ 17 часамъ противникъ былъ на  всемъ фронтѣ дивизіи отброшенъ на сѣверный берегъ рѣки Сеймъ, причемъ ж.д. мостъ былъ  захваченъ 1-ымъ полкомъ, а шоссейный мостъ остался въ нейтральной полосѣ между 2-ымъ полкомъ и красными, успѣвшими поставить нѣсколько пулеметовъ противъ него, чѣмъ и воспрепятствовали переходу 2-го полка на сѣверный берегъ.

Батальонъ Марковцевъ былъ остановленъ на уступѣ къ югу отъ ж.д. между станицей Дьяконово и дер. Цвѣтова 2-я.

Около этого времени полк. Скоблинъ и я, слѣдуя вдоль шоссе, находились на захваченной 2-ымъ полкомъ тяжелой 8 дюймовой батареѣ въ районѣ между Цвѣтова 2-я и  Токаревымъ.  Нашъ прорывъ былъ такъ неожиданъ, что эта батарея успѣла выстрѣлить лишь нѣсколько снарядовъ, между тѣмъ сотни ихъ оставались въ погребахъ около орудій. Прекрасная добыча!

 Наблюдая съ холма у этой батареи, разстилавшійся передъ нами просторъ на сѣверъ и на западъ, мы обнаружили дымъ приближающагося къ намъ со стороны Льгова поѣзда.  Нашимъ поѣздъ быть безусловно не могъ, т.к. вчера,  по нашимъ свѣдѣніямъ  3-я пѣхотная дивизія была еще  верстахъ въ 25 къ югу отъ Льгова.  Надо было предполагать, что это идетъ бронепоѣздъ противника.  Разъ такъ, то онъ намъ можетъ причинить большія непріятности огнемъ во флангъ и тылъ 2-го Корниловскаго полка, находящемуся уже къ сѣверу отъ ж.д.

Прежде всего надо было предупредить наши двѣ легкія батареи, только что подошедшія къ разъѣзду  Рѣшково.  Прискакавъ туда, я отъ полк. Роппонера, командира дивизіона узналъ, что онъ тоже замѣтилъ  дымъ поѣзда и принялъ уже необходимыя мѣры обороны. А именно:

Стрѣлка была переведена въ тупикъ и саженяхъ въ 30 отъ нея за ж.д. будкой уже поставлено скрытно орудіе для стрѣльбы въ упоръ прямой наводкой, когда поѣздъ остановится передъ стрѣлкой.  Остальныя орудія спрятаны за пакгаузы.  Кромѣ того поставлены два пулемета и вблизи пути залегли люди съ ручными гранатами.

 Узнавъ это, я успѣлъ присоединиться къ полк. Скоблину, лежащему на бугрѣ шагахъ въ 800-100 отъ разъѣзда.

 Прошло 5-10 минутъ томительнаго ожиданія, и мимо насъ съ небольшой скоростью проѣхалъ красный бронепоѣздъ, состоящій изъ одной орудійной платформы, двухъ пулеметныхъ площадокъ, 2-3 платформъ и класснаго вагона.  Въ бинокль отчетливо видно, какъ нѣсколько человѣкъ въ кожаныхъ курткахъ осматриваютъ мѣстность въ бинокли, видимо чуя что-то недоброе.  Съ нашей стороны не выстрѣла.  Поѣздъ останавливается передъ стрѣлкой.  Видно, какъ изъ него выскакиваетъ человѣкъ, чтобы ее перевести, и въ этотъ моментъ паровозъ получаетъ въ упоръ попаданіе гранатой изъ орудія отъ будки.

Происходитъ взрывъ котла! Огромный, ярко освѣщенный розоватыми лучами  заходящаго солнца, столбъ вырвавшагося изъ кота пара взвивается къ небу, представляя непередаваемое по красотѣ зрѣлище. Замираемъ имъ восхищенные, на моментъ забывая, что тамъ у поѣзда многія жизни сейчасъ отправляются въ вѣчность.

Непосредственно за взрывомъ паровоза раздалась пулеметная трескотня и взрывы ручныхъ гранатъ. Нѣсколько минутъ и ... все стихло. Бѣжимъ съ полк. Скоблинымъ на станцію, гдѣ знаемъ, что лишь одинъ пулеметъ съ бронепоѣзда открылъ огонь и тотчасъ же замолчалъ забросанный гранатами. Рой пуль пронесся безъ вреда надъ головами орудійной прислуги, нанесшей бронепоѣзду смертельный ударъ.

Большинство гарнизона бронепоѣзда было убито при штурмѣ, въ томъ числѣ и одна комиссарша.

Лишь 2-3 матросамъ удалось скрыться въ суматохѣ по направленію къ Курску.  Изъ допросовъ трехъ коммунистовъ, захваченныхъ живыми, выяснилось, что  бронепоѣздъ сегодня утромъ былъ высланъ изъ Курска во Льговъ для связи, откуда и возвращался, ничего не зная о нашемъ прорывѣ. Льговъ еще въ рукахъ красныхъ. Что касается Курска, то при сегодняшнемъ отъѣздѣ у него тамъ господствовала полная увѣренность, что наши возможныя атаки будутъ отбиты благодаря сильнымъ укрѣпленіямъ и гарнизону, насчитывающему свыше 12 тысячъ.

По допросѣ коммунисты были разстрѣляны. Гражданская война не знаетъ милосердія! Вѣдь и каждый изъ насъ, попавшись имъ, подвергся бы тому же.

Нѣсколько словъ о курскихъ укрѣпленіяхъ.

Для Гражданской войны они были, безусловно, хороши. На всемъ  протяженіи 2-3 линіи окоповъ, причемъ передъ первой линіей непрерывныя проволочныя загражденія въ 3-5 кольевъ шириной. Окопы въ ростъ съ многочисленными траверсами. Много пулеметовъ.  Масса стрѣлковыхъ щитовъ въ окопахъ первой линіи.  Все это свидѣтельствовало, что «партизанщинѣ» и дилетантству въ Красной арміи настаетъ конецъ и не въ нашу пользу.  Лишь совершенно неожиданное для большевиковъ сосредоточеніе мощнаго артиллерійскаго огня на маленькомъ участкѣ, соединенное съ атакой въ неурочное обѣдненное время, сломило духъ защитниковъ этихъ солидныхъ укрѣпленій, благодаря чему расчеты Краснаго командованія на неприступность Курска разсыпались словно карточный домикъ.

Возвращаюсь къ текущимъ событіямъ.

Сумерки застаютъ нашъ штабъ на разъѣздѣ Рѣшково. Тамъ и ночуемъ.  Еще передъ темнотой получаемъ донесенія отъ 2-го Корниловскаго и 80 Кабардинскаго полковъ, извѣщающихъ насъ, что противникъ повсемѣстно очистилъ южный берегъ рѣки Сейма. Наши потери не велики. Захвачены орудія, десятки пулеметовъ, сотни плѣнныхъ.

Позднимъ вечеромъ командиръ 1-го Корниловскаго полка полк. Пѣшня донесъ, что полкъ захватилъ и закрѣпилъ за  собой неповрежденный ж.д. мостъ. Духъ полка превосходенъ и настающей ночью  предполагается налетъ нѣсколькими бронепоѣздами на главный курскій вокзалъ, а утромъ атака города, охватывая его съ востока, гдѣ оборона его слабѣе (по свѣдѣнію отъ мѣстныхъ жителей).

Разрѣшеніе дано. Одновременно приказано 2-му Корниловскому полку на разсвѣтѣ форсировать переправу и наступать на городъ съ юга вдоль шоссе Обянь-Курскъ.  Кабардинцы должны были двигаться за 2-ымъ Корниловскимъ полкомъ, составивъ нашъ резервъ.  Батальону Марковцевъ приказывалось перейти и оставаться на ст. Рѣшково, обезпечивая лѣвый флангъ и тылъ корниловцевъ, т.к. обстановка въ сторону Льгова оставалась для насъ совершенно неясной.

Штаб группы должен был по-прежнему двигаться за 2-ым Корниловским полком.

Ночь прошла въ легкой перестрѣлкѣ съ противникомъ на участкѣ Кабардинцевъ и 2-го Корниловскаго полка. Наступило утро. 2-ой полкъ не двигается впередъ, отъ 1-го полка никакихъ извѣстій.  Какъ выяснилось потомъ, кап. Пашкевичъ, будучи лично выдающимся по храбрости офицеромъ, не рѣшился перебрасывать полкъ, свое любимое дѣтище, черезъ рѣку на сѣверный край, на пересѣченный берегъ рѣки Сейма. Подъ всевозможными предлогами онъ оттягивалъ свой ударъ, выжидая результата удара 1-го Корниловскаго полка, что, въ концѣ концовъ, и осуществилось.  Противникъ, деморализованный нашимъ вчерашнимъ штурмомъ укрѣпленной позиціи,  блестящимъ ночнымъ налетомъ на Курскъ трехъ бронепоѣздовъ и лихимъ сегодняшнимъ наступленіемъ  1-го полка, началъ въ паникѣ очищать городъ. Произошло то, чего никто изъ насъ не ожидалъ. Въ результатѣ переправы, пользуясь пересѣченностью мѣстности, большевики незамѣтно  исчезли.  Около половины 11-го часа послѣ 10 минутъ артиллерійской и пулеметной подготовки  роты, находившiяся у моста, безпрепятственно перебѣжали мостъ, не найдя противника на другомъ берегу, о чѣмъ кап. Пашкевичъ сконфуженно и донесъ намъ.  Полк. Скоблинъ разсвирѣпѣлъ и помчался немедленно къ мосту со всѣмъ штабомъ.

Встрѣтивъ тамъ Пашкевича, приказалъ ему въ самой рѣзкой формѣ продвигаться какъ можно скорѣе къ городу, чтобы не подвергнуть отдѣльному пораженію 1-ый Корниловскiй полкъ, ведущій въ то время по нашимъ свѣдѣніямъ бои въ районѣ вокзала, т.е. на восточной окраинѣ города.

 За мостомъ нашъ штабъ быстро выѣхалъ въ головные дозоры 2-го полка, шедшіе впередъ безъ какого-либо сопротивленія противника.  На каждомъ шагу намъ встрѣчаются толпы красноармейцевъ, бросившіе оружіе при отходѣ большевиковъ и рассеявшiеся  въ дворахъ предмѣстья, чтобы сдаться намъ, т.к. настроеніе крестьянъ въ Курскомъ районѣ было явно противобольшевистское. Красноармейцы, наши вчерашніе враги, при встрѣчѣ съ нами улыбаются, отдаютъ честь. Около полудня, когда мы находились въ верстахъ въ полутора отъ города, одна изъ такихъ красноармейскихъ группъ сообщила намъ, что въ городѣ уже «Деникинцы».

Скоблинъ, горѣвшій нетерпѣніемъ, бросаетъ 2-ой полкъ и мы идемъ съ тремя ординарцами впередъ. Моя лошадь вскорѣ не выдерживаетъ, и я постепенно отъ него отстаю и, наконецъ, въ улицахъ теряю его изъ вида. Не буду говорить, что было не очень пріятно ѣхать въ одиночку по окраинамъ брошеннаго, но еще не очищеннаго отъ отдѣльныхъ большевиковъ города. Правда, что не было сомнѣній въ оставленіи красными города, т.к. жители окраинъ насъ восторженно привѣтствовали, но не было исключено, что мы могли наткнуться на запоздавшую кучку коммунистовъ.

День былъ солнечный, тихій ликующій.

Ликовалъ и народъ окраинъ, но чѣмъ дальше мы въѣзжали въ городъ, тѣмъ людей намъ встрѣчалось меньше.  Кварталы, населенные  буржуазіей и интеллигенціей, были почти пусты отъ людей. Лишь тамъ-сямъ мелькнетъ корниловецъ 1-го полка, занявшаго центръ  города и оттуда двинувшагося на сѣверную окраину. Ворота, двери, ставни, окна плотно закрыты.  Впечатлѣніе было таково, что интеллигентные классы населенія, по-видимому, еще не вѣрили своему освобожденію и своей сдержанностью хотѣли заслужить пощаду отъ большевиковъ въ случаѣ ихъ возвращенія. Такъ это и было въ  дѣйствительности! Простой людъ окраинъ искренно выказывалъ свою радость и готовность бороться съ большевиками.  Наша же безвольная, либеральная, всегда и все критикующая интеллигенція въ ближайшіе же дни бросилась искать  тепленькихъ и безопасныхъ мѣстъ въ тылу. Только зеленая молодежь десятками шла добровольно въ наши полки.

 

+ + +

 

Лишь въ центрѣ города въ районѣ Купеческаго сада я догналъ полк. Скоблина, освѣжающагося послѣ быстрой ѣзды въ штабѣ 1-го Корниловскaго полка. Штабъ уже расположился въ одной изъ лучшихъ гостиницъ города. Столъ полонъ яствъ и питiй. Удивительное умѣніе устраиваться.

Около 15 часовъ всѣ наши части прошли Курскъ, занявъ полукругомъ для обороны его восточную, сѣверную и западную окраины.

Въ штабѣ 1-го полка мы узнали слѣдующія подробности ночного налета бронепоѣздовъ на курскій вокзалъ.

Около полуночи на 7 сентября бронепоѣзда «Офицеръ», «Слава Офицера», и «Іоаннъ Калита» переѣхали ж.д мостъ у разъѣзда Конорево и спугнувъ съ пути находившуюся за мостомъ заставу красныхъ, даже не разобравшую и не забаррикадировавшую путь, тронулись полнымъ ходомъ на Курскъ, имя съ собой въ качествѣ десанта двѣ роты 1-го Корниловскaго полка подъ командой отважнѣйшaго поручика  Виртуозова.  Цѣлой экспедиціей руководилъ командиръ бронепоѣзда «Офицеръ», извѣстный всѣмъ добровольцамъ полк. Лебедевъ.  На головномъ бронепоѣздѣ находился доброволецъ, хорошо знающій курскій вокзалъ. Къ моменту подхода бронепоѣздовъ на станцію туда еще не дошло извѣстіе о прорывѣ бѣлыхъ бронепоѣздовъ, и они спокойно подходятъ къ вокзалу.  Отличительные знаки бронепоѣздовъ въ темнотѣ не видны,  а на вопросы любопытныхъ съ паровоза отвѣчаютъ, что это возвращаются на отдыхъ бронепоѣзда, дежурившіе на фронтѣ.

Войдя на одинъ изъ свободныхъ главныхъ путей, бронепоѣзда остановились какъ разъ противъ двухъ красныхъ бронепоѣздовъ, стоящихъ на сосѣднихъ линіяхъ, и открыли по нимъ огонь въ упоръ изъ пулеметовъ и орудій. Не проходитъ и 5 минутъ, какъ  одна рота Корниловцевъ уничтожаетъ ихъ, захваченный врасплохъ гарнизонъ, между тѣмъ какъ другая захватываетъ вокзальное зданіе. Пощады не даютъ никому. Въ то же время наши бронепоѣзда непрерывно стрѣляютъ во всѣ стороны для усиленія звѣриной паники, вспыхнувшей на станціи и вокругъ нея. Нѣсколько составовъ, набитыхъ эвакуирующимися изъ города коммунистами и ихъ семьями, бросаются на сѣверъ къ выходнымъ стрѣлкамъ, де происходитъ рядъ крушеній, въ результатѣ чего ни одинъ изъ составовъ не ускользаетъ изъ Курска. Уцѣлѣвшіе послѣ крушенія коммунисты въ паникѣ разбѣгаются во всѣ стороны.

Все это происходитъ въ полной темнотѣ, глубокой ночью. Смѣлый, да дерзаетъ!

Часа два хозяйничаютъ бронепоѣзда въ тылу противника и передъ разсвѣтомъ отходятъ  съ богатѣйшей добычей за рѣку Сеймъ.

Эта неожиданная ночная атака, конечно, содѣйствовала успѣху атаки 1-го Корниловскaго полка,  начавшейся съ разсвѣтомъ.  Противникъ мѣстами оказывалъ этому полку упорнѣйшее сопротивленіе, но оно носило разрозненный безсистемный характеръ, благодаря чему Курскъ около полудня и оказался въ рукахъ, хотя и малочисленнаго, но дерзкаго въ свое отвагѣ 1-го Корниловскaго полка (около 1500 бойцовъ).

Трофеи нашей ударной группы въ Курскѣ были огромны: 3-4 бронепоѣзда, свыше 20 орудій, изъ нихъ два восьмидюймовыхъ тракторныхъ, нѣсколько десятковъ пулеметовъ, нѣсколько тысячъ стрѣлковыхъ щитовъ, свыше 500 плѣнныхъ, нѣсколько десятковъ паровозовъ, свыше 2000 вагоновъ, не считая многочисленныхъ складовъ разнаго имущества, оставленныхъ большевиками въ городѣ (обмундированіе, вооруженіе, провизія).

Этотъ успѣхъ даже и по тогдашнимъ временамъ  былъ исключительный, принимая особенно во вниманіе нашу малочисленность.

 За этотъ бой я былъ представленъ ген. Тимановскимъ къ чину полковника, однако, безрезультатно, т.к. генералъ-квартирмейстеръ Плющевскiй-Плющикъ былъ страшно разгнѣванъ, узнавъ, что я нахожусь противъ его воли въ 1-ой пѣхотной дивизіи. Ген. Плющевскiй потребовалъ вмѣсто производства моей отсылки къ 7-ой пѣхотной дивизіи, на что ген. Тимановскiй отвѣтилъ категорическимъ отказомъ.

 

+ + +

 

Какъ я уже упоминалъ, около 15 часовъ городъ былъ закрѣпленъ за  нами. Около 3/4 нашихъ силъ располагалось на отдыхѣ по окраинамъ города.

Къ сожалѣнію, въ тотъ же вечеръ начались организованные грабежи въ городѣ, въ которыхъ были замѣшаны и нѣкоторые командиры батальоновъ 1-го Корниловскaго полка, одинъ изъ которыхъ впослѣдствіи получилъ даже звучный титулъ «короля кожи». Полкъ этотъ блестящій изъ блестящихъ въ боевомъ отношеніи, полкъ въ которомъ у каждаго добровольца презрѣніе къ смерти было доведено до предѣла, отличался, къ сожалѣнію, почти полнымъ отсутствіемъ руководящихъ моральныхъ началъ.

За боемъ слѣдовали кутежи на легко добытыя деньги, вино лилось рѣкой. Захваченное въ складахъ и большихъ учрежденіяхъ имущество вмѣсто планомѣрнаго использованія расхищалось одиночными людьми, продававшими его затѣмъ различнымъ спекулянтамъ.  Это героическое время побѣдоноснаго шествія на Москву отличалось одновременно и появленіемъ массы тыловыхъ гіенъ, въ числѣ которыхъ было, къ сожалѣнію, не мало офицеровъ, постигшихъ въ полной мѣрѣ искусство реализаціи «военной добычи».

Нерѣдки были и случаи, что грабежамъ подвергались и частныя лица подъ предлогомъ ихъ причастности  къ большевизму.  Не могу бросать тѣнь на всѣхъ чиновъ 1-го полка, гдѣ большинство не принимало никакого участія въ какихъ-либо  «загонахъ военной добычи», но долженъ подчеркнуть, что это большинство было безсильно противъ организованнаго меньшинства «реализаторовъ», во главѣ которыхъ стоялъ, какъ уже было упомянуто, одинъ изъ командировъ батальоновъ, «король кожи».

Преслѣдованіе виновниковъ всевозможныхъ безобразій было невозможно, т.к. они находили поддержку въ  высшемъ командномъ составѣ. Чтобы не быть голословнымъ приведу примѣръ. Ко времени эвакуаціи Новороссійска у военнаго слѣдователя корпуса ген. Кутепова накопилось нѣсколько десятковъ «дѣлъ» противъ пресловутаго «короля кожи» полк. Гордiенко, что не помѣшало, однако, въ Крыму ген. Кутепову утвердить его въ должности командира 1-го Корниловскaго ударнаго полка. Конечно, ген. Корниловъ поступилъ бы не такъ! Объясненіе — незамѣнимый боевой офицеръ.

Что касается 2-го Корниловскaго полка и Кабардинцевъ, то могу подтвердить, что въ ихъ районахъ не было совершенно грабежей.

Реализація «военной добычи» ¾ печальнѣйшее явленіе въ жизни армій Юга Россіи, было одной изъ самыхъ важныхъ причинъ ихъ разгрома, т.к. въ короткій срокъ отвращало массы населенія отъ добровольцевъ и казаковъ. Бороться  съ этимъ явленіемъ можно было только примѣненіемъ драконовскихъ мѣръ ген. Деникинымъ къ высокопоставленнымъ грабителямъ, на что ген. Деникинъ не рѣшился. Разстрѣливать же «стрѣлочниковъ» было безполезно.

Другимъ условіемъ борьбы съ этимъ зломъ было бы хорошо поставленное Ставкой ген. Деникина снабженіе войскъ необходимой одеждой, продовольствіемъ, обувью, жалованьемъ, обезпеченіе семей добровольцевъ въ тылу. Ничего этого не было!

Мы не только ничего не получали изъ тыла, но наоборотъ знали, что если передадимъ мы какой-нибудь складъ торговымъ учрежденіямъ ¾ не получимъ оттуда ничего.

Доказательствомъ можетъ служить, напримѣръ, то обстоятельство, что 1-ый Корниловскiй полкъ за все время почти ничего не получилъ изъ сотенъ тысячъ комплектовъ англійскаго обмундированія, находившагося въ распоряженіи ген. Деникина. Жалованья мы иногда не получали по мѣсяцамъ!

Получался заколдованный кругъ!

Поневолѣ на многіе случаи произвола приходилось смотрѣть сквозь пальцы, т.къ почти невозможно было установить границу между тѣмъ,  что одиночный боецъ или часть взяли для удовлетворенія насущной потребности и тѣмъ, что служило для утоленія различныхъ прихотей.

 

+ + +

 

7 сентября положеніе на фронтѣ было приблизительно таково:

Наши разъѣзды на линіи разъѣзда Букреевка. Полки на окраинѣ города.

Группа ген. Третьякова (Марковцы, Алексѣевцы) послѣ взятія города Тима заняла частью силъ Щигры, частью двигалась на узловую станцію Мармыжи.

Поѣздъ штаба 1-ой пѣхотной дивизіи прибылъ на главный курскій вокзалъ, вслѣдствіе чего поѣздъ нашего штаба перешелъ по вѣткѣ въ центръ города на городскую станцію.

Правѣе ген. Третьякова части ген. Шкуро заняли ж.д. узелъ Касторную.

Влѣво —  Дроздовцы заняли  городъ Льговъ.

 

 

Изъ этой схемы видно, какъ ничтожны были наши силы для безконечныхъ просторовъ нашей Родины.

Не оставалось ничего иного какъ оперировать вдоль желѣзныхъ дорогъ. Къ счастью для насъ противникъ, превосходившій насъ числомъ во много разъ, также тянулся къ желѣзнымъ дрогамъ, а кромѣ того не имѣлъ до сихъ поръ на этомъ фронтѣ сильной конницы.  Благодаря этому намъ пока благополучно сходила съ рукъ наша дерзость. Промежутки меду отдѣльными войсковыми группами, какъ тогда говорилось, охранялъ Св. Николай Угодникъ.

О взятіи Льгова мы получили извѣстіе вечеромъ 7 сентября, и я тотчасъ же испросилъ разрѣшеніе и полковника Скоблина и ген. Тимановскaго на поѣздку туда на свиданіе съ женой, которая почти 1,5 года тому назадъ уѣхала черезъ совѣтско-украинскую границу къ роднымъ и о которой съ тѣхъ поръ я не имѣлъ извѣстій.

Льговъ былъ взятъ, но ничего не  было извѣстно, кѣмъ заняты промежуточныя станціи между имъ и Курскомъ, т.к. телеграфъ еще не былъ возстановленъ даже на сосѣднюю съ Курскомъ станцію Дьяконово. Рѣшилъ все же ѣхать напрямикъ.

Отъ подчиненнаго намъ коменданта станціи Курскъ я досталъ паровозъ, на которомъ и погрузился утромъ 8 сентября, съ пулеметомъ и 3 добровольцами на всякій случай.

Проѣхавъ разъѣздъ Рѣшково, нашъ паровозъ очутился словно въ междупланетномъ пространствѣ. Къ станціи Дьяково подъѣхали на маломъ ходу. Начальникъ станціи сообщилъ, что со слѣдующей станціей Лукашевка никакой связи не имѣетъ, и кѣмъ она занята ¾ не знаетъ. По слухамъ вчера тамъ были красные. Всѣ служащіе станціи вовсю глазѣли на «Деникинцевъ», которыхъ еще не видѣли. Черезъ нѣсколько минутъ трогаемся далѣе, внимательно осматривая мѣстность и путь передъ собою. Подъѣзжая къ Лукашевкѣ еще издали видимъ скопленіе на ней людей въ солдатскихъ шинеляхъ.

 

 

Свои или чужіе? Досадую, что не взялъ съ собой бинокль.  Особенно вводитъ насъ въ смущеніе красный значокъ на платформѣ, въ виду чего приближаемся осторожно и готовы каждый моментъ дать задній ходъ. Нѣсколько томительныхъ минутъ и вдругъ ясно различаемъ Корниловскiе фуражки и погоны. Но откуда здѣсь Корниловцы? оказывается на станціи стоитъ эшелонъ 3-го Корниловскaго полка. Этотъ полкъ, такъ же какъ когда-то 2-ой Корниловскiй полкъ находился въ стадіи самочиннаго формированія  въ районѣ Харькова. Когда же у Дроздовцевъ передъ Льговомъ были затрудненія, полкъ этотъ по распоряженію Командующаго Арміей былъ переброшенъ ко Льгову, въ занятіи котораго сыгралъ значительную роль.

Мы объ этомъ ничего не знали. Теперь полкъ направляется въ Курскъ на присоединеніе къ 1-му и 2-му Корниловскимъ полкамъ. Здѣсь на станціи я познакомился съ его командиромъ есауломъ Милѣевымъ (донской казакъ), бывшимъ адъютантомъ 1-го Корниловскaго полка. По его словамъ полкъ прекрасно выдержалъ боевое крещеніе несмотря на малочисленность офицерскаго состава. (Какъ оказалось впослѣдствіи, Скоблинъ не переносилъ Милѣева, человѣка крайне прямого, не шедшаго ни на какія сдѣлки съ совѣстью, и потому не давалъ ему офицеровъ изъ 1-го полка, имѣвшаго ихъ избытокъ). Полкъ насчитывалъ около 800 бойцовъ, изъ которыхъ было не болѣе 60 офицеровъ.

Минут черезъ 15 мы тронулись въ дальнѣйшій путь: полкъ въ Курскъ, я во Льговъ.

Около 10 часовъ утра я уже былъ на разъѣздѣ Ширекино у Льгова, гдѣ нашелъ штабъ 15 Бѣлозерскаго полка, которымъ командовалъ полк. Генеральнаго Штаба Штейфонъ. На мой вопросъ объ обстановкѣ онъ мнѣ сообщилъ, что большевики, оставивъ Льговъ, зацѣпились на сильной позиціи верстахъ въ 6 сѣвернѣе его, благодаря чему жизнь въ городѣ до сихъ поръ носитъ тревожный характеръ, почему онъ не совѣтуетъ жену оставлять во Льговѣ.

Всѣхъ близкихъ я нашелъ въ добромъ здравіи.

Ночью въ городѣ дѣйствительно было неспокойно.  Почти не смолкалъ ружейный и пулеметный огонь, четко доносившійся съ недалекой позиціи добровольцевъ. По временамъ вѣско вмѣшивалась въ трескотню артиллерія.

На слѣдующій же день 9 сентября я на томъ же паровозѣ вернулся въ Курскъ, увозя съ собой и жену, которой послѣ моего посѣщенія все равно нельзя было оставаться въ городѣ послѣ его новаго занятія красными.

10 сентября.

Въ этотъ день по случаю пріѣзда ген. Май-Маевскaго былъ въ Курскѣ назначенъ парадъ частямъ  1-ой пѣхотной дивизіи, находящимся въ Курскѣ.  Большинство составляли Корниловцы.  Послѣ торжественнаго молебствія, совершеннаго въ чудный солнечный день на Соборной площади, залитой народомъ,  долго гремѣло могучее «ура» за Единую и Недѣлимую, за скорую встрѣчу всѣхъ въ Москвѣ. Лихо дефилировали загорѣлые, молодые бойцы.  Не важенъ былъ нарядъ, а то сердце, которое билось подъ нимъ. Громыхала тяжело артиллерія, но особенное впечатлѣніе произвели рычащіе тракторы дальнобойныхъ орудій и танки.

Прямо съ парада ген. Май-Маевскiй отправился въ Городскую Думу на обѣдъ, устроенный общественность города въ честь Арміи. Приглашенъ былъ туда и весь командный составъ частей до командировъ ротъ включительно.

Обѣдъ былъ прекрасенъ, но не было той веселой беззаботности, которой отличались обѣды стараго добраго времени. Уже внѣшній видъ залы вносилъ какую-то дисгармонію.  На мѣстахъ уничтоженныхъ большевиками царскихъ портретовъ зіяютъ темныя, запыленныя ниши.

Какъ всегда начались тосты и рѣчи.  Красивыя слова и ни къ чему не обязывающія полупьяныя обѣщанія льются рѣкой. Можно подумать, что всѣ горожане готовы стать по крайней мѣрѣ Миниными. Неискренность ораторовъ, по-видимому, раздражаетъ Командующаго Арміей, и онъ ловитъ на словѣ особенно разсыпающаго обѣщанія оратора, предлагая немедленно претворить слова въ дѣло, подаривъ Добровольческой Арміи бронепоѣздъ «Курянинъ». Ораторъ съ паѳосомъ обѣщаетъ въ ближайшіе же дни осуществить пожеланіе генерала.  Однако, послѣдній, не желая откладывать дѣло въ долгій ящикъ, предлагаетъ тотчасъ же пустить среди присутствующихъ подписной листъ, что съ неохотой и осуществлено. Но Боже, какія тамъ фигурировали жалкія цифры! Богатѣйшіе люди города и губерніи (дворянство, купечество, помѣщики) не собрали и 20 тысячъ. Доказательство дряблости и безпринципности нашихъ «лучшихъ людей», не помогшихъ добровольно за очень малыми исключеніями ничѣмъ Добровольческой Арміи, и по первому же окрику выдававшіе ключи отъ сейфовъ большевикамъ.

Жадность и слѣпа нерасчетливость! Нежеланіе поступиться частью имущества и  потеря всего!

Послѣ исторіи съ подписнымъ листомъ настроеніе на обѣдѣ сразу же упало, чѣмъ и   воспользовался ген. Май-Маевскiй, заявившій, что ему надо навѣстить владыку въ монастырѣ. Уѣхалъ туда, сказавъ передъ отъѣздомъ полк. Скоблину, что посѣтитъ нашъ штабъ. Мы помчались домой, чтобы все приготовить къ его встрѣчѣ.

 Долженъ сказать, что тотчасъ по взятіи Курска полк. Скоблинъ назначилъ комендантомъ нашего штаба поручика 1-го Корниловскаго полка Мельникова, извѣстнаго своей пронырливостью и склонностью къ спекуляціи, приказавъ ему сформировать  изъ «надежныхъ» плѣнныхъ комендантскую роту и улучшить поѣздъ нашего штаба.

 Надо отдать должное поручику Мельниковъ, что рота имъ была сформирована дѣйствительно прекрасная, почти исключительно и бывшихъ унтеръ-офицеровъ и словно по мановенію ока одѣта совершенно одинаково изъ захваченнаго въ Курскѣ обмундированія. Онъ даже умудрился сшить въ теченіе двухъ дней для цѣлой роты (свыше 100 человѣкъ) корниловскiе черно-красные погоны и такія же безкозырки.

Не меньше была его энергія и по созданію поѣзда штаба, въ который было включено три классныхъ вагона, изъ которыхъ небольшой вагонъ 1-го класса взялъ въ свое пользованіе полк. Скоблинъ, вагонъ 2-го класса былъ данъ для офицеровъ штаба, а изъ 3-го класса былъ сдѣланъ рабочій вагонъ штаба. Кромѣ того изъ пульмановскаго товарнаго вагона была сдѣлана прекрасная столовая, наполненная прекрасной мебелью, посудой и картинами изъ мѣстнаго «совдепа». Какъ онѣ попали въ «совдепъ» никто не интересовался!

Нашъ скромный вагонъ теплушка, въ которомъ жилъ ген. Третьяковъ въ Прохоровкѣ, отошелъ въ вѣчность, какъ отходили туда же и спартанскія  доблести добровольцевъ, а съ ними и надежда на конечный успѣхъ.

Но возвращаюсь къ ген. Май-Маевскому.

Ко времени его пріѣзда на городской вокзалъ,  гдѣ стоялъ поѣздъ нашего штаба,  на площади передъ нимъ построилась въ качествѣ почетнаго караула наша комендантская рота, на флангѣ которой находились начальствующія лица во главѣ съ ген. Тимановскимъ. Видъ роты  былъ великолѣпный, что не могло не бросится въ глаза ген. Май-Маевскому, который довольный ею, говоритъ маленькую рѣчь, кончая ее словами:

«Спасибо родные корниловцы за блестящее взятіе Курска!»

Рота рявкнула: «Рады стараться, Ваше Превосходительство!»

Картина! Не забудемъ, что рота состояла изъ сдавшихся подъ Курскомъ и въ Курскѣ красноармейцевъ.

Ужинъ въ нашей уютной столовой прошелъ очень весело и самъ генералъ много смѣялся, вспоминая этотъ анекдотичный эпизодъ.

 Въ районѣ Курска мы задержались лишь до 12 сентября, пока общій фронтъ не выровнялся по линіи Воронежъ-Кастроная-Щигры-Курскъ-Льговъ. За эту недѣлю полки нашей группы значительно полнились добровольцами и солдатами; послѣдними исключительно изъ состава взятыхъ въ Курскѣ плѣнныхъ.

Полки теперь приблизительно насчитывали:

1-ый и 2-ой Корниловскiе по 1800-2000 штыковъ при 15-20 пулеметахъ.

3-iй Корниловскiй до 1000 штыковъ при 8-10 пулеметахъ.

Если бы послѣднему полк. Скоблинъ далъ офицеровъ 1-го и 2-го полковъ, то и этотъ полкъ могъ быть усиленъ значительно, что однако не было проѣдено въ силу личныхъ тренiй между полк. Скоблинымъ и есауломъ Милѣевымъ. Вышеупомянутое усиленіе полковъ было, однако, совершенно ничтожно въ сравненіи съ тѣмъ, чѣмъ могло быть. Вѣдь каждый день къ намъ въ штабъ приходилъ ходоки изъ деревень съ просьбой объявить мобилизацію, на которую крестьяне откликнуться тысячами, чтобы поскорѣе свалить ненавистныхъ большевиковъ, властвовавшихъ въ этомъ районѣ уже почти два года. Мобилизація же была нужна крестьянамъ какъ страховка семей и себя въ случаѣ неудачи. О прекрасномъ настроеніи крестьянъ доносили и части, расквартированныя по селамъ. Тѣмъ не менѣе, телеграфныя просьбы ген. Тимановскaго о производствѣ мобилизаціи успѣха не имѣли. Во 1-х Ставка ген. Деникина по-видимому не довѣряла крестьянамъ, а во 2-х ходили у насъ злостные слухи, что тамъ боялись дальнѣйшаго развертыванія «цвѣтныхъ» войскъ, занимаясь въ тылу нежизнеспособными формированіями полковъ старой русской арміи. Между тѣмъ въ случаѣ объявленія мобилизаціи мы свободно могли сформировать по крайне мѣрѣ еще одинъ полкъ (4-ый Корниловскiй) и довести всѣ четыре полка  тысячъ до 4000 штыковъ каждый, что имѣло бы громадное значеніе подъ Орломъ. Оружія захваченнаго въ Курскѣ и въ бояхъ подъ нимъ было достаточно.

Почти тѣ же перспективы были у Марковцевъ, Дроздовцевъ и Алексѣевцевъ.

12 сентября  началось дальнѣйшее наступленіе на сѣверъ къ Орлу…