Изъ матеріаловъ Особой комиссіи по разслѣдованію злодѣяній, учиненныхъ большевиками.  Дѣла № 43 и 44.

 

 

Наша редакція продолжаетъ публикацію документовъ изъ архива Особой Комиссіи по разслѣдованію злодѣяній большевиковъ, дѣйствовавшей сначала при Главнокомандующемъ Вооруженными Силами на Югѣ Россіи ген. Деникинѣ, а затѣмъ при Главнокомандующемъ Русской Арміей ген. Врангелѣ.

Главная цѣль всѣхъ этихъ публикацій простая – напомнить тѣмъ, кто подзабылъ, и объяснить тѣмъ, кто не зналъ, какъ начинался тотъ процессъ, который нынѣ привелъ къ фактическому истребленію Русскаго народа и превращенію его въ національное меньшинство эРэФiи, задавленное со всѣхъ сторонъ инородческимъ элементомъ и русскоговорящими «совками». Будучи Русскими людьми, мы не можемъ допустить, чтобы простая истина о томъ, кто являются главными палачами Русскаго народа и убійцами христіанской Россіи, была заболтана наслѣдниками этихъ палачей и ихъ многочисленной идеологической обслугой. Забвеніе изувѣрскихъ преступленій, совершенныхъ противъ твоего народа, является первымъ этапомъ денаціонализаціи,  далѣе слѣдуютъ забиваніе мозговъ и отравленіе души грязной красно-совковой Ложью, духовная и нравственная деградація, расчеловѣчиванiе и, наконецъ, полное осатаненiе. Именно такова классическая послѣдовательность превращенія Русскаго человѣка въ матераго русскоязычнаго «совка». Поэтому помимо чисто просвѣтительской задачи наши публикаціи выполняютъ и своего рода профилактическую функцію, защищая Русскія души отъ возможнаго зараженія смертоносными вирусами совѣтчины.

Помимо этой основной цѣли мы также стремимся напомнить нашимъ читателямъ тотъ хорошо извѣстный фактъ, что государство подъ  названіемъ «Россійская федерація» отождествляетъ себя отнюдь не съ тѣми, кто на страницахъ слѣдственныхъ дѣлъ Особой Комиссіи выступаетъ въ качествѣ жертвъ. Нѣтъ, это антирусское псевдо-государство сознательно связываетъ себя съ разрушителями исторической Россіи, демонстративно и нагло подчеркивая при каждомъ удобномъ случаѣ свое духовное и идейное преемство съ тѣми преступниками, чей звѣроподобный обликъ такъ ярко обрисованъ въ актахъ Комиссіи. По этой причинѣ матеріалы Особой Комиссіи являются не только историческими, но и вполнѣ современными документами, ибо они даютъ намъ возможность почувствовать и осознать, подъ властью какой рѣдкой сволочи мы имѣемъ несчастье проживать въ РФ, и выработать стойкое отвращеніе какъ къ этой власти, такъ и къ тѣмъ, кто имѣетъ съ нею общія радости и неудачи.

Наконецъ, публикація матеріаловъ Комиссіи полезна и тѣмъ, что позволяетъ наглядно продемонстрировать, откуда взялось ядро пресловутаго «совѣтскаго народа». Костякъ этого народа, пригодный только для сожженія въ адскомъ огнѣ, образовали дѣти и внуки тѣхъ, кто совершалъ разслѣдованныя Особой Комиссіей неслыханныя и изувѣрскія злодѣянія надъ Русскимъ народомъ. Будучи потомками озвѣрѣлыхъ и осатанѣвшихъ палачей и убійцъ, они на генетическомъ уровнѣ сохраняютъ страшную ненависть ко всему подлинно Русскому, чѣмъ и объясняется абсолютная невозможность что-либо доказать «совку» и убѣдить его отстать отъ совѣтской заразы. Поэтому вчитываясь въ документы Комиссіи и мысленно представляя описываемыя тамъ звѣрства, мы фактически имѣемъ рѣдкую возможность заглянуть въ души окружающихъ насъ «совковъ», которые одержимы тѣми же самыми бѣсовскими и русофобскими чувствами, что и ихъ предки-палачи.

Итакъ, еще одно слѣдственное дѣло изъ архива Особой Комиссіи по разслѣдованію злодѣяній большевиковъ при Главнокомандующемъ Вооруженными Силами на Югѣ Россіи, позволяющее намъ пріобщиться къ страданіямъ и скорбямъ Русскаго народа и тѣмъ самымъ осознать себя его неотъемлемой частью.

 

Редакція сайта «Сила и Слава».

 

 

ОСОБАЯ КОМИССІЯ

ПО РАЗСЛѢДОВАНІЮ ЗЛОДѢЯНІЙ БОЛЬШЕВИКОВЪ,

СОСТОЯЩАЯ ПРИ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕМЪ ВООРУЖЕННЫМИ СИЛАМИ НА ЮГѢ РОССІИ

 

 

Дѣло  № 43-44

АКТЪ РАЗСЛѢДОВАНІЯ

по дѣлу о злодѣяніяхъ большевиковъ въ станицахъ Лабинскaго отдѣла и въ горъ. Армавирѣ

 

Лабинскiй отдѣлъ Кубанскаго края съ городомъ Армавиромъ, въ которомъ сосредоточено административное и военное управленіе всего отдѣла, подчиненное назначенному атаману отдѣла, состоитъ изъ 67 станицъ и хуторовъ, имѣющихъ свой мѣстный административный органъ въ лицѣ станичнаго атамана и двухъ помощниковъ по гражданской и строевой части, избранныхъ казачьимъ населеніемъ; органомъ, направляющимъ хозяйственно-административную жизнь станицъ, является станичный или хуторской сборъ уполномоченныхъ, избираемыхъ отъ каждыхъ десяти казачьихъ домохозяевъ. Мѣстная судебная власть принадлежитъ назначаемымъ міровымъ судьямъ и избираемымъ казаками станичнымъ судамъ.

Неказачье населеніе станицъ, хотя бы и осѣдлое, не имѣло права участія въ направленіи административной дѣятельности мѣстныхъ властей и соборовъ. Населеніе это носитъ на Кубани общее названіе «иногородній», такими иногородцами считаются по преимуществу промышленники, торговцы, ремесленники, фабричные и заводскіе рабочіе, затѣмъ собственники усадебъ въ станицахъ, ведущіе хозяйство на наемныхъ у казаковъ земляхъ или нанимающiеся рабочими въ казачьи земледѣльческія хозяйства и, наконецъ, крестьяне, пріобрѣтшіе землю цѣлыми товариществами. Число иногороднихъ въ станицахъ съ населеніемъ свыше 3000 жителей обычно значительно превосходитъ число казаковъ; въ станицахъ, менѣе населенныхъ, соотношеніе между числомъ казаковъ и иногороднихъ обратное.

Неполноправiе иногороднихъ вызывало въ ихъ средѣ нѣкоторое неудовольствіе, но явно враждебное настроеніе иногороднихъ къ казачеству стало постепенно выявляться только послѣ февральскаго переворота 1917 года. Этимъ появившимся антагонизмомъ между иногородними и казаками воспользовались искусно большевики, захватившіе власть въ Лабинскомъ отдѣлѣ въ теченіе января и февраля мѣсяцевъ 1918 г.

Руководители большевиковъ первоначально направляли своихъ агитаторовъ въ наиболѣе крупныя станицы; агитаторы проникали въ неказачьи войсковыя части и разрушали въ нихъ дисциплину, за тѣмъ направляли свою дѣятельность на возбужденіе иногороднихъ противъ казаковъ и, наконецъ, образовывали въ станицахъ безчинствующія шайки, съ которыми мѣстныя власти по малочисленности своей не могли безъ помощи гарнизона справиться. Уличныя безчинства, грабительскіе налеты и убійства проходили безнаказанно: авторитетъ атаманской власти падалъ, большевистскія банды росли. Терроризированное населеніе отовсюду слышало, что сильная власть, способная оберечь его отъ опасности, только можетъ быть создана Совѣтами и комиссарами.

По этому плану состоялся захватъ власти въ станицѣ Лабинской; въ январѣ мѣсяцѣ въ эту станицу прибылъ большевикъ Рындинъ, зачислившiйся рядовымъ въ мѣстномъ гарнизонѣ; весьма быстро онъ образовалъ около себя кругъ сочувствующихъ большевизму солдатъ; съ ними началъ онъ пьянствовать, буйствовать, грозить разстрѣломъ мирныхъ жителей, наконецъ, Рындинъ въ одинъ день безпричинно и безцѣльно убилъ трехъ лабинцевъ, послѣ чего, подъ охраною части гарнизонныхъ солдатъ, пріѣхалъ на вокзалъ, ограбилъ тамъ кассу на 4000 рублей и уѣхалъ изъ станицы. Казачьимъ всадникамъ, пытавшимся задержать Рындина, воспрепятствовали тѣ же солдаты.

Рындина смѣнилъ иногородній изъ села Мостового — Мирошниченко, уголовный преступникъ, каторжанинъ. Послѣдній съ помощью прибывшаго съ нимъ красноармейскаго отряда и мѣстной подготовленной Рындинымъ войсковой части, а также использовавъ разожженную непріязнь иногороднихъ къ казакамъ, смѣстилъ лабинскaго станичнаго атамана, себя объявилъ комиссаромъ и учредилъ Совѣтъ солдатскихъ и рабочихъ депутатовъ.

Хотя агитаторы и энергично подготовляли почву для захвата большевиками власти, но все же вслѣдствіе устойчивости казачьяго населенія большевикамъ приходилось для захвата власти прибѣгать къ красноармейской воинской силѣ. Напримѣръ, въ станицу Каладжинскую былъ введенъ отрядъ изъ 300 вооруженныхъ красноармейцевъ, смѣстившихъ станичнаго атамана и назначившихъ двухъ комиссаровъ: по военнымъ дѣламъ — бродягу Шуткина и по гражданскимъ — босяка Клименко; митинговымъ порядкомъ былъ тутъ же образованъ совдепъ.

Станица Владимірская была внезапно окружена отрядами красноармейцевъ съ орудіями и пулеметами. Колокольнымъ звономъ населеніе было собрано на площадь, гдѣ прапорщикъ Даховъ, командиръ отрядовъ, потребовалъ признанія совѣтской власти. «Какъ было не подчиняться, — говоритъ старый владимірскій казакъ, — когда на станицу смотрятъ орудія и пулеметы».

Какъ только власть въ станицахъ переходила къ большевикамъ, такъ немедленно назначенные комиссары отдавали приказаніе отобрать оружіе у казаковъ и арестовать наиболѣе видныхъ вліятельныхъ казаковъ и почти всегда мѣстныхъ священниковъ. Аресты насчитывались десятками, въ нѣкоторыхъ станицахъ сотнями. Арестованные большими группами запирались въ погреба, имъ не давали горячей пищи, а стража постоянно издѣвалась надъ заключенными, входила неожиданно въ погребъ, щелкая ружейными затворами, била прикладами, колола штыками. Послѣ двухъ-трехъ дней часть арестованныхъ выпускалась на свободу, часть задерживалась на недѣли, часть отправлялась въ Армавирскую тюрьму, часть освобождали по внесеніи штрафа; разрѣшеніе дѣлъ было въ вѣдѣніи или трибунала, или военно-революціоннаго суда, или комитета, состоявшихъ при военномъ комиссарѣ; членами этихъ трибуналовъ, комитетовъ, судовъ бывали сплошь темные элементы изъ иногороднихъ и красноармейцевъ.

Центральный органъ, направлявшій дѣятельность большевистскихъ совдеповъ въ станицахъ Лабинскaго отдѣла, находился въ Армавирѣ; тамъ были комиссары разныхъ наименованій, но съ распоряженіями армавирскихъ властей станичные совдепы мало считались. Комиссаромъ юстиціи было приказано упразднить всѣхъ міровыхъ и станичныхъ судей и избрать судей народныхъ; требованіе упраздненія было выполнено повсюду, а избрали народныхъ судей только въ 18 станицахъ изъ 67. Судьями оказались: портные, сапожники, слесаря, столяры и только одинъ юристъ, Иванъ Семеновичъ Козловскiй. Съ января по октябрь мѣсяцъ судьями не разрѣшено было ни одного дѣла. Образовавши комиссаріаты, совдепы, поставивъ въ станицахъ вооруженные отряды, большевики принуждены были изыскивать средства оплачивать поддерживающихъ силою совѣтскую власть.

Финансовыя мѣропріятія были всюду одни и тѣ же: во-первыхъ, контрибуціи, для полученія которыхъ болѣе состоятельные жители заключались подъ стражу и освобождались только по внесеніи наложенной суммы, и, во-вторыхъ, такъ называемые обыски и реквизиціи, въ дѣйствительности же повальный грабежъ частнаго и общественнаго имущества. Ограбленію подвергалось казачье населеніе, награбленное имущество разбиралось не только лицами, входящими въ составъ совѣтской власти, но и отдавалось наиболѣе безъ нравственной части иногородняго населенія. Отнималось при этихъ грабежахъ все, начиная со скота, строевой лошади и кончая дѣтской рубашкой; не найти въ станицахъ не разграбленнаго хозяйства казачьяго. Обыски были не только повальными, но и повторяемыми, въ одинъ и тотъ же домъ врывались грабители-обысчики по нѣсколько разъ, въ одномъ случаѣ домъ подвергся 12 обыскамъ подрядъ. Наибольшее количество грабежей пришлось на сентябрь и начало октября 1918 г., когда большевики подъ давленіемъ Добровольческой арміи отступали изъ станицъ Лабинскaго отдѣла. Угнана была тогда масса скота, лошадей, овецъ, увезены телѣги, хлѣбъ, сѣно; много ограбленнаго погибло: скотъ падалъ отъ болѣзней, лошади калѣчились неумѣлой ѣздой, овцы терялись въ горахъ, телѣги съ грузомъ скатывались въ кручи. Многоцѣнное, собранное многолѣтнимъ казачьимъ трудомъ добро не пошло впрокъ грабителямъ.

Большевики не щадили ни школьнаго, ни церковнаго имущества. Парчою, похищенною изъ церквей, большевистскіе всадники покрывали свои сѣдла, былъ въ станицѣ Лабинской цѣлый конный отрядъ Ковалева, сидѣвшій на парчовыхъ сѣдлахъ.

Совѣтскія власти не только разграбили казачье имущество, но и разрушили казачье хозяйство, передѣливъ землю казаковъ. Раздѣлу подверглись всѣ земли трудового казачества, собственноручно распахивавшаго ихъ. До большевистскаго передѣла на мужскую душу приходилось отъ 4 до 6 десятинъ земли. По новому раздѣлу земли на все населеніе станицы пришлось на душу кое-гдѣ по половинѣ десятины земли луговой, а кое-гдѣ пришлось по клочку земли, шириною 6 сажень и длиною 120 сажень. Лишили даже этихъ незначительныхъ клочковъ вдовъ и семьи казненныхъ казаковъ и казаковъ, ушедшихъ въ горы, обездолили ихъ окончательно.

Урожай 1918 года большевики вооруженною силою заставили снять казаковъ-хозяевъ, а собранное зерно и солому подѣлили между всѣмъ населеніемъ. Работали постоянно подъ угрозою разстрѣла; въ станицѣ Вознесенской безъ всякой причины работавшіе на полѣ казаки были подвергнуты разстрѣлу изъ пулеметовъ.

Разграбленію подвергалось, кромѣ казачьяго, имущество торгово-промышленныхъ предпріятій, несмотря на то, что предпріятія были взяты въ вѣдѣніе комитетовъ. Послѣдніе весьма быстро привели дѣла фабрикъ и заводовъ къ полному разстройству, производительность труда пала до ничтожности, предпріятія закрывались, среди рабочихъ, потерявшихъ заработокъ, стало мало-помалу проявляться все большее и большее противобольшевистское настроеніе.

Наименѣе большевики вмѣшивались въ школьную жизнь станицъ. Одно требованіе касалось воспрѣщенія преподаванія въ школахъ закона Божьяго, и второе требованіе было объ уничтоженіи книгъ съ портретами царей не только русскихъ, но даже и іудейскихъ.

Многія церкви по мѣсяцамъ стояли закрытыми, имущество изъ нихъ расхищалось, священники почти всѣ побывали подъ арестомъ въ подвалахъ, священниковъ избивали прикладами, издѣвались всячески надъ ними, нѣсколько пастырей, любимыхъ населеніемъ, были казнены большевиками. Запрещены были церковные браки, запрещены были погребенія казаковъ, панихиды по нимъ, введены разводы народными судьями. Отвергая многіе церковные обряды, большевики въ то же время принуждали священниковъ совершать торжественныя погребальныя службы по убитымъ красноармейцамъ, которыхъ и хоронили въ церковной оградѣ. Въ станицѣ Каладжинской комиссаръ Клименко, разведенный народнымъ судьей, заставилъ священника повѣнчать его церковнымъ бракомъ съ иногороднею дѣвушкой.

Повальные беззастѣнчивые грабежи казачьяго имущества большевистскими властями, утѣсненіе вообще казачества, глумленіе надъ Церковью и ея служителями, общее безправіе и беззаконіе, охватившее станицы, принизили, обезволили трудящееся населеніе и вызвали наружу дурныя наклонности неустойчивой въ нравственномъ отношеніи части иногородняго населенія; кромѣ грабежей большевистскихъ начались грабежи взаимные, бездѣлье захватило многихъ. День ото дня населеніе деморализовалось все болѣе и болѣе. Сознаніе права замѣнилось сознаніемъ грубой силы.

Произведеннымъ весьма осторожнымъ, всестороннимъ и точнымъ исчисленіемъ имущественныхъ убытковъ, причиненныхъ большевиками населенію, преимущественно казачьему, Лабинскaго отдѣла, установлено, что всего расхищено и уничтожено большевиками имущества въ станицахъ и городѣ Армавирѣ на сумму 93 442 952 руб. 89 коп. По заключенію Особой оцѣночной комиссіи Лабинскaго отдѣла убытки, въ дѣйствительности, значительно превышаютъ указанную цифру.

Наиболѣе пострадавшими поселеніями оказались:

городъ Армавиръ — убытокъ свыше 15 000 000 руб.,

станица Барсуковская — 14 000 000 руб.,

станица Николаевская — 10 000 000 руб.,

станица Прочноокопская — 7 000 000 руб.,

станица Сенгилеевская — 4 000 000 руб.,

станица Михайловская — 4 000 000 руб.,

станица Владимірская — 2 000 000 руб.,

хуторъ Гулькевичи — 2 000 000 руб.,

12     станицъ    пострадало    на    сумму    свыше 1 000 000 руб.,

13  — свыше 500 000 руб.,

16 — свыше  100 000  руб.,

и 7 — свыше 50 000 руб. Убытокъ остальныхъ семи поселеній менѣе 50 000 руб.

Расхищено хозяйственнаго инвентаря и продуктовъ сельскаго хозяйства на 45 653 055 руб. 83 коп. Предметовъ домашняго обихода на 24 903 028 руб. 06 коп., рабочаго скота на 8 500 000 руб., предметовъ военнаго снаряженія и строевыхъ лошадей на 4 691 181 руб. 97 коп., станичнаго общественнаго имущества на 6 897 036 руб. 71 коп., имущества торгово-промышленныхъ предпріятій на 2 345 984 руб. 65 коп., разрушено и сожжено построекъ на 2 951 751 руб. 50 коп., расхищено имущества и денегъ кредитныхъ товариществъ и общественныхъ потребительскихъ лавокъ на 791 704 руб. 83 коп., имущества церковнаго на 1 872 542 руб. 58 коп., имущества школъ на 1 695 641 руб. 37 коп., взыскано съ населенія контрибуцій 3 910 103 руб. 63 коп.

Всѣхъ хозяйствъ, подвергшихся въ станицахъ ограбленію, оказалось 49 009, въ среднемъ каждое хозяйство пострадало на 1615 руб. Наиболѣе крупный убытокъ, выпавшій на каждое хозяйство, выразился по станицѣ Барсуковской болѣе чѣмъ въ 20 000 руб., по Новокавказской болѣе 10 000 руб., по хутору Верхнеегорлыкскому болѣе 8000 рублей.

Произведенное большевиками разрушеніе экономической жизни Лабинскaго отдѣла блѣднѣетъ передъ ужасами массовыхъ казней и отдѣльныхъ многочисленныхъ убійствъ казаковъ въ станицахъ и мирныхъ жителей Армавира, совершенныхъ большевистскими властями въ періодъ съ февраля по октябрь  1918 года.

Обслѣдованіе казней произведено только по горъ. Армавиру и 7 станицамъ отдѣла.

Въ городѣ Армавирѣ первымъ былъ убитъ большевиками командиръ 18-го Кубанскаго пластунскаго батальона. Изрубленный трупъ убитаго лежалъ шесть дней на улицѣ, собаки рвали его на части; казнь  эта совершилась  въ началѣ февраля 1918 года. Спустя два мѣсяца были казнены 12 офицеровъ безъ суда и слѣдствія толпою солдатъ, арестованные большевистскою властью за контрреволюціонность; 79 офицеровъ, арестованныхъ вмѣстѣ съ первыми 12, были слѣдственною комиссіей переданы въ распоряженіе командира совѣтскаго сапернаго батальона и пропали безъ вѣсти. Нѣтъ сомнѣнія, что они казнены во время похода. Въ числѣ двѣнадцати казнены генералъ Коструковъ, полковникъ Давыдовъ, сотникъ Шевченко и три женщины изъ женскаго ударнаго батальона. Въ апрѣлѣ мѣсяцѣ въ Армавиръ прибыли 38 офицеровъ-грузинъ изъ Москвы съ оружіемъ и нѣсколькими сотнями тысячъ рублей. При нихъ было разрѣшеніе на проѣздъ съ оружіемъ въ Грузію, выданное московскими комиссарами. Несмотря на это, армавирскими большевиками всѣ офицеры были разстрѣляны.

Въ іюлѣ 1918 г. Армавиръ былъ взятъ дивизіей генерала Покровскаго, войска были встрѣчены армянскимъ населеніемъ хлѣбомъ съ солью; похороны офицеровъ, убитыхъ подъ Армавиромъ, армяне приняли на свой счетъ. Когда генералъ Покровскій по стратегическимъ соображеніямъ оставилъ городъ, то туда вновь возвратились большевики. Начались массовыя казни. Прежде всего, изрублено было болѣе 400 армянъ-бѣженцевъ изъ Персіи и Турціи, ютившихся у полотна желѣзной дороги, изрублены были тутъ и женщины, и дѣти. Затѣмъ казни перенеслись въ городъ. Заколото штыками, изрублено шашками и разстрѣляно изъ ружей и пулеметовъ болѣе 500 мирныхъ армавирскихъ жителей безъ суда. Убійцы убивали жителей на улицахъ, въ домахъ, на площадяхъ, выводя смертниковъ партіями. Убивали отцовъ на глазахъ дочерей, мужей передъ женами, дѣтей передъ матерями... Армянинъ Давыдовъ былъ убитъ у себя въ квартирѣ, его жену красноармейцы заставили тутъ же готовить имъ обѣдъ и подать закуску. 72-лѣтній старикъ Алавердовъ былъ заколотъ штыками, присутствующую дочь принудили играть убійцамъ на гармоникѣ. На улицѣ красноармейцы поставили глубокаго старика Кусинова къ стѣнкѣ, чтобы его заколоть штыками. Проходившій другой старикъ обратился къ палачамъ съ просьбою пощадить жертву; красноармейцы зарубили обоихъ.

17 іюля 1918 года послѣ отхода добровольческихъ войскъ изъ горъ. Армавира большевистскіе военные отряды заняли оставленный городъ, и немедленно одинъ изъ нихъ окружилъ домъ Персидскаго консульскаго агентства, надъ которымъ развѣвался персидскій національный флагъ. Подошедшіе красноармейцы сорвали флагъ и потребовали выхода къ нимъ агента Персидскаго консульства Иббадулы-Бека, который въ форменномъ консульскомъ мундирѣ съ погонами вышелъ на крыльцо своего дома; едва консульскій агентъ появился передъ красноармейцами, какъ раздалось нѣсколько выстрѣловъ, Иббадула-Бекъ упалъ, его стали рубить шашками и въ концѣ концовъ подняли тѣло на штыки.

Послѣ совершеннаго убійства отрядъ ворвался въ помѣщеніе агентства и похитилъ оттуда деньги, принадлежащія какъ лично убитому, такъ и персидскому правительству. Похищены были также драгоцѣнности жены Иббадулы-Бека на сумму около 200 000 рублей. Во дворѣ консульства находилось въ то время 310 персидскихъ подданныхъ, искавшихъ тамъ убѣжища, изъ нихъ 270 мусульманъ и 40 христіанъ.

Всѣхъ скрывшихся подъ защиту персидскаго флага большевики-красноармейцы тутъ же во дворѣ разстрѣляли изъ пулеметовъ. Трупы были зарыты частью во дворѣ консульства, частью въ двухъ могилахъ, вырытыхъ подъ кручей между скотобойней и кладбищемъ.

Изъ числа армавирскихъ жителей были казнены бывшій атаманъ отдѣла Ткачевъ и учительница; ихъ вывели въ полѣ, заставили вырыть себѣ могилу и въ ней обоихъ закололи штыками, засыпавъ полуживыхъ землею. Ужасы армавирскихъ казней довели многихъ женщинъ до полнаго умопомѣшательства.

Въ станицѣ Чалмыкской казни казаковъ начались 5 іюня 1918 года, длились нѣсколько дней. 5-го числа послѣ неудачнаго выступленія измученнаго казачества нѣсколькихъ станицъ противъ большевистскихъ властей большая часть казаковъ, принимавшая участіе въ этомъ возстаніи, ушла въ горы, а меньшая вернулась въ станицу. Слѣдомъ за отступившими казаками въ станицу Чамлыкскую вошелъ красноармейскій отрядъ, приступившій къ розыскамъ и арестамъ казаковъ. Арестованныхъ предавали казни безъ суда. Первую группу казаковъ передъ закатомъ солнца большевики вывели на площадь у станичной церкви, выстроили они 38 молодыхъ и старыхъ казаковъ въ двѣ шеренги спина къ спинѣ, разомкнули ихъ ряды, и сами выстроились двумя шеренгами по 35 человѣкъ противъ обреченныхъ на казнь; по командѣ командира отряда комиссара Виктора Кроначева большевики бросились съ криками «ура» колоть штыками казаковъ. Когда уже всѣ жертвы оказались лежащими на землѣ, казалось, были всѣ безъ признаковъ жизни, то палачи пошли за телѣгами, чтобы отвезти тѣла за станицу.

Пока большевики уходили, двое израненныхъ казаковъ — Карачинцовъ съ 22 ранами и Мосоловъ съ 9 ранами — успѣли отползти отъ покрытаго кровью мѣста казни и подозвали своихъ казаковъ, которые унесли спасшихся въ станицу. Оба казака выздоровѣли; Карачинцовъ давалъ показаніе, Мосоловъ сражается у Царицына съ большевиками. Спасся еще отъ неминуемой смерти казакъ Нартовъ. Его схватили большевики въ полѣ и тамъ избили прикладами и искололи штыками; одинъ изъ красныхъ ударилъ штыкомъ лежавшаго Нартова въ лопатку, штыкъ защемило такъ, что, поднимая ружье, поднялъ онъ и тѣло Нартова, чтобы высвободить штыкъ, красноармеецъ ногою ударилъ въ спину заколотаго. Выжилъ Нартовъ, сутки пролежалъ въ полѣ и на утро самостоятельно доползъ до своихъ огородовъ.

12 іюня партію казаковъ въ 16 человѣкъ привели къ кладбищенской оградѣ, за оградою была вырыта для нихъ могила. Выстроили казаковъ, предварительно раздѣвъ ихъ до рубашки, и перекололи ихъ всѣхъ штыками. Штыками же, какъ вилами, перебрасывали тѣла въ могилу черезъ ограду. Были между брошенными и живые казаки, зарыли ихъ землею заживо. Зарывали казненныхъ казаки, которыхъ выгоняли на работу оружіемъ. Когда зарывали изрубленнаго шашками казака Сѣденко, онъ застоналъ и сталъ просить напиться, ему больше вики предложили попить крови изъ свѣжихъ ранъ зарубленныхъ съ нимъ станичниковъ. Всего казнено въ Чамлыкской 183 казака, изъ нихъ 71 казакъ подвергся особымъ истязаніямъ: имъ отрѣзали носы, уши, рубили ноги, руки. Трупы казненныхъ по нѣскольку дней оставались не зарытыми, свиньи и собаки растаскивали по полямъ казачье тѣло.

Въ хуторѣ Хлѣбодаровскомъ неизвѣстно за что былъ казненъ учитель начальной школы Петровъ, зарубили его въ полѣ шашками.

Въ станицѣ Ереминской 5 іюня было арестовано 12 казаковъ; большевики вывели ихъ въ полѣ, дали по нимъ три залпа и ушли. Среди упавшихъ оказались пять казаковъ живыхъ. Одинъ изъ нихъ, Карташовъ, имѣлъ силы переползти въ пшеничное полѣ. Вскорѣ къ мѣсту казни пришли большевики съ желѣзными лопатами и ими добивали еще живыхъ казаковъ. Свидѣтелю слышны были стоны добиваемыхъ и трескъ раздробляемыхъ череповъ. На слѣдующій день раненаго Карташова нашли свои и отнесли скрытно домой. Большевики какъ узнали, что Карташовъ спасся, пришли къ нему и хотѣли доколоть, но затѣмъ ограничились тѣмъ, что запретили фельдшеру подъ страхомъ смерти перевязывать раны казаку.

Въ станицѣ Лабинской разстрѣлъ казаковъ начался 7 іюня. Разстрѣляли ни въ чемъ не повинныхъ 50 казаковъ безъ суда и разслѣдованія. Разстрѣляли молодого офицера Пахомова и сестру его; когда мать пошла въ станичное правленіе разыскать трупы убитыхъ, ей отвѣтили сначала грубостью, а затѣмъ застрѣлили и ее за то, что рыдала по сыну и дочери.

Въ тотъ же день на глазахъ жены и дочери былъ убитъ бывшій станичный атаманъ Алименьевъ; ударомъ шашки красноармеецъ сначала снесъ черепную крышку, мозги выпали и разбились на куски по тротуару; вдова бросилась подбирать ихъ, чтобы не дать схватить ихъ собакамъ. Отогналъ вдову красный палачъ, закричавъ: «Не тронь, пусть собаки сожрутъ». Просившимъ отдать тѣло для погребенія дочерямъ казненнаго большевики отвѣтили: «Собакѣ — собачья честь, на свалку его, будешь разсуждать, такъ и тебя на штыкъ посадимъ».

8 іюня былъ убитъ офицеръ Пулинъ. На просьбу отца и матери дать тѣло похоронить, отвѣтъ былъ тотъ же, что и Пахомовымъ. Въ то же утро былъ исколотъ штыками на улицѣ казакъ Ефремовъ. Умирающаго нашли родственники. Они взяли его домой. Вечеромъ узнавшіе о томъ большевики ворвались въ домъ и закололи страдальца штыкомъ въ горло.

Руководилъ арестами и казнями горбатый злобный комиссаръ Данильянъ.

Въ станицѣ Вознесенской первые разстрѣлы казаковъ — Хахаля и Рамахы — имѣли мѣсто еще въ февралѣ мѣсяцѣ. Съ этого времени казаки жили подъ постоянною угрозою смерти, на всякую казачью просьбу у командира большевистскаго отряда былъ одинъ отвѣтъ: «Видишь, вотъ винтовка, она тебѣ и Богъ, и царь, и милость». На митингахъ то и дѣло слышалось: устроить казакамъ варѳоломеевскую ночь, вырѣзать ихъ до люльки, то есть до колыбельнаго возраста. До сентября, однако, больше казней не было. Въ концѣ этого мѣсяца, когда большевикамъ пришлось уходить изъ станицы, угрозы стали осуществляться. Въ теченіе двухъ дней казнили 40 казаковъ-стариковъ, молодые успѣли уйти партизанами въ горы. Казнили казаковъ поодиночке, казнили партіями, кого разстрѣливали, кого штыками закалывали, кого шашками изрубливали. Мѣстомъ казни былъ выгонъ станичный, тамъ у вырытыхъ могилъ ставили обреченныхъ на смерть и красноармейцы рубили имъ головы, сбрасывая тѣла въ могилу. Падали въ могилу живые казаки, ихъ засыпали землей вмѣстѣ съ трупами. Казнили въ полѣ у дороги старика священника отца Алексѣя Иевлева, убилъ его изъ пулемета большевикъ Сахно, а товарищъ палачъ-красноармеецъ по прозвищу Дурнопьянъ разбилъ прикладомъ упавшему пастырю високъ. Тѣло бросили, не зарыли, три дня оно лежало въ одной сорочкѣ на полѣ у дороги, собаки выгрызли уже бокъ, когда, по настоянію вознесенскихъ женщинъ, бросили большевики тѣло убитаго отца Алексѣя въ общую могилу казненныхъ. Казня священника, большевики говорили: «Ты намъ глаза конскимъ хвостомъ замазывалъ, теперь мы прозрѣли, увидѣли обманъ, будешь казненъ, не надо намъ поповъ». Отецъ Алексѣй молча стоялъ передъ палачами своими и только перекрестился, когда навели пулеметъ на него. Передъ тѣмъ, чтобы зарыть тѣло казненнаго священника, большевикъ какой-то конный пробовалъ истоптать его конскими копытами, да конь не шелъ на трупъ или же перепрыгивалъ его.

Убиты еще были въ погребѣ арестованные офицеръ Числовъ изъ револьвера и казакъ Малинковъ ружейными прикладами. Тѣло офицера вывезли за станицу и бросили въ навозную кучу, туда же скоро привезли три туши палыхъ лошадей и бросили рядомъ съ тѣломъ офицера. Свиньи и собаки изорвали лошадей и тѣло офицера.

Въ станицѣ Упорной казни казаковъ длились съ 7 іюня до конца мѣсяца. Убивали казаковъ на улицахъ, въ домахъ, поодиночке, выводили партіями на кладбищѣ, казнили тамъ у вырытыхъ могилъ; убивали въ коридорѣ подвала станичнаго правленія, всаживая казаку по три штыка въ бокъ и вынося трепещущее тѣло на площадь, гдѣ собравшiяся толпы большевиковъ и большевичекъ кричали «ура» и рукоплескали звѣрству. Всего казнено въ Упорной казаковъ 113.

Въ станицѣ Каладжинской казни начались съ перваго дня властвованія большевиковъ. Комиссарами здѣсь были военный бродяга Шуткинъ, валявшійся до этого больше пьянымъ по навознымъ кучамъ, и гражданскій босякъ Клименко. Они арестовали до 40 казаковъ, болѣе видныхъ и тѣхъ, съ кѣмъ у мѣстныхъ большевиковъ были личные счеты; 26 человѣкъ освободили, а 14 казнили. Ихъ выводили изъ станичнаго подвала поодиночке, командовали «раздѣвайся», «разувайся», «нагнись» и послѣ двумя-тремя ударами рубили склоненную казацкую голову. Казненныхъ сбрасывали прямо въ оврагъ за станицей.

Слѣдующія казни были 7 іюня. Казнили казаковъ въ числѣ 31 на краю оврага шашками, въ оврагъ сбрасывали трупы и едва засыпали навозомъ, такъ что потомъ казачьи кости, растащенныя собаками, находили въ разныхъ концахъ станицы. Тогда же связаннаго казака Кретова привязали за ноги длинною веревкою къ телѣгѣ и погнали лошадь вскачь по всей станицѣ. Несясь по улицѣ, сидѣвшій въ телѣгѣ большевикъ кричалъ: «Сторонись, казакъ скачетъ, дай дорогу». Избитаго, изуродованнаго, окровавленнаго казака Кретова дотащили такъ до церковной площади и здѣсь казнили: одинъ изъ красноармейцевъ воткнулъ казненному шашку въ ротъ и, ворочая ею изъ стороны въ сторону, приговаривалъ: «Вотъ тебѣ казачество».

Въ станицѣ Засовской 5 іюня было большевиками арестовано 130 казаковъ; 30 казаковъ были заключены въ подвалахъ станичнаго правленія и 100 въ мѣстной школѣ. Прибывшій большевистскій отрядъ изъ станицы Владимірской сталъ вывозить арестованныхъ изъ подвала и изрубливать ихъ шашками; зарублены были тутъ казачьи офицеры Балыкинъ и Скрыльниковъ. Съ остальными заключенными въ школѣ поступили нѣсколько иначе: казаковъ выводили поодиночке на площадь и спрашивали собравшуюся толпу «казнить» или «оправдать», что громче раздастся, то и приводилось въ исполненіе; оправданныхъ было четвертая часть.

Казнимыхъ раздѣвали до сорочки и тогда казаки принимались рубить шашками, рубили по всему тѣлу, кровь струилась ручьемъ. Съ утра до вечера трупы грудами лежали на площади не убранными; только къ ночи были вырыты могилы на кладбищѣ казаками, выгнанными на работу красноармейскими штыками. Тѣла свозились на телѣгахъ къ могиламъ, сбрасывались въ могилу съ трупами и живые казаки. Нѣкоторые казаки доѣзжали до кладбища сидя, они просили дать умереть дома, ихъ прикалывали или такъ же, какъ остальныхъ, сбрасывали въ могилы и зарывали заживо. Особенно долго выбивались изъ-подъ засыпавшей ихъ земли казаки Мартыновъ и Синельниковъ. Послѣдній все просилъ, чтобы перевернули его лицомъ вверхъ. Привезенный на телѣгѣ казакъ Емельяновъ, весь изрубленный, подползъ къ ведру около рывшихъ могилу, выпилъ воды, обмылъ лицо и сталъ вытираться бешметомъ. Замѣтилъ это красный и прикололъ штыкомъ Емельянова. Всего казнено 104 казака. Во время короткихъ перерывовъ казни красные палачи заходили въ станичное правленіе, брали приготовленную для нихъ пищу обагренными кровью руками и ѣли мясо и хлѣбъ, смоченные стекавшей съ ихъ рукъ невинной казачьей кровью.

Въ станицѣ Владимірской большевики приступили къ казнямъ 5 іюня; всего казнено было за нѣсколько дней 264 казака. Первымъ былъ убитъ на глазахъ дочери любимый населеніемъ священникъ Александръ Подольскій; тѣло казненнаго выбросили въ полѣ. Казнили за то, что отецъ Александръ будто служилъ молебенъ о дарованіи казакамъ побѣды надъ большевиками. Послѣ убійства священника красноармейцы обыскивали дома, огороды, поля, ловили всюду казаковъ, казнили ихъ или на мѣстѣ, или, собирая партіями, казнь производили на площади. Выводя казнимыхъ, большевики заставляли ихъ пѣть «Спаси, Господи, люди твоя» и послѣ этого приступали къ рубкѣ казаковъ шашка ми; рубили такъ, чтобы удары были не смертельные, чтобы измучить подолѣе казака. Первыя казни происходили безъ всякаго суда, на четвертый день образовали большевики особый трибуналъ изъ босяковъ и бездѣльниковъ; этотъ трибуналъ обрекалъ задержаннаго на смерть или же даровалъ жизнь за большой выкупъ. Одному казаку, Пеневу, юношѣ 16 лѣтъ, большевики содрали кожу съ черепа, выкололи глаза и только послѣ этого зарубили страдальца.

Избавилось населеніе Лабинскaго отдѣла отъ большевистской власти въ концѣ сентября, ушли ихъ отряды и увели съ собою заложниковъ; взяли они по 40—60 казаковъ отъ станицы; почти всѣмъ заложникамъ удалось бѣжать домой или въ Добровольческую армію разновременно.

Не щадили большевики и казачьихъ женъ. Въ нѣсколькихъ станицахъ высѣкли болѣе 30 женщинъ, сѣкли ихъ плетьми по обнаженному тѣлу. Въ станицѣ Упорной плети были сдѣланы изъ телефоннаго кабеля.

Итоги большевистскаго властвованія въ Лабинскомъ отдѣлѣ таковы:

Земледѣльческія хозяйства разрушены по всему отдѣлу.

Торгово-промышленныя предпріятія сократили свою дѣятельность или же вовсе закрылись.

49 000 домохозяйствъ разграблено.

Имущество уничтожено и расхищено на 94 000 000 рублей. Церкви поруганы, священнослужители избиты и нѣсколько убиты.

Тысячи казаковъ перенесли тягостные, сопровождавшiеся издѣвательствомъ и насиліемъ аресты въ темныхъ подвалахъ.

Суды уничтожены.

Казнено въ горъ. Армавирѣ 1342 человѣка.

Казнено въ 7 станицахъ отдѣла 816 казаковъ. Подвергнуты въ этихъ же станицахъ сѣченію плетьми болѣе 30 женщинъ.

Истязанія и массовыя казни были и въ остальныхъ 60 станицахъ отдѣла, но они еще не обслѣдованы.

Настоящій актъ разслѣдованія основанъ на фактахъ, добытыхъ Особой комиссіей  съ соблюденіемъ правилъ, изложенныхъ въ Уставѣ уголовнаго судопроизводства.

 

Составленъ 17 іюня  1919 г. въ г. Екатеринодарѣ.