Игумен Николай: Конечно, Совок в "осколках РПЦЗ" преобладает, но он не повсеместен. Это касается, например, м.Антония (Орлова) и о.Вениамина Жукова, как уже отмечалось в нашем обсуждении. Однако и между ними больше общего, чем различного. Общее -- это идеологический вакуум, они как типичные представители РПЦЗ оказались идейными банкротами, повторив судьбу всего Белого Движения. Нельзя бороться против чего-либо, не предлагая при этом альтернативы того, за что же в конце концов мы боремся. Если нам скажут, что борьба идёт за Веру, Царя и Отечество, то даже в этом случае это окажется обычной декларацией пожеланий, т.к. для созидания нужна программа, форма, воля и желание бороться. Ничего это не было "тогда", этого нет и сейчас. По большему счёту все скатились к некоему гламурному христианству, избегая подлинного исповедничества и откровенной борьбы, борьбы до смерти за то, что мы научились так красиво декламировать: Бог, Царь, Отечество. Не ведя такой борьбы, мы вполне естественно не видим перед собой и конкретного врага, сведя всё к неким таинственным масонам и отдельным мерзким персонам, олицетворяющим собой кремлёвский режим. Поэтому вполне резонно некоторые и говорят: "А с кем бороться? Все страдают, всем, кроме жуликов, плохо".

Однако тут всё ясно: кто не с нами, тот против нас, и вот тут-то необходимо людям дать знать, что значит быть с нами. То есть, во-первых, показать всем противникам режима правильное направление борьбы. Тогда будет понятно, кто есть настоящий боец сопротивления. Для этого необходимо основательно разоблачить все идеологические и исторические мифы оккупантов. Во-вторых, показать без всяких прикрас наш собственный облик: где мы упали, что потеряли и кем стали. Это своего рода расчистка территории и закладка фундамента, на котором только и можно будет строить.

Мы попытались это сделать в РосПЦ(Д), создав Вероисповедную Концепцию и затронув Февраль 1917. Больше таких попыток из "осколков РПЦЗ" никто не проявил. Но и этого очень недостаточно. Даже если мы окончательно разберёмся с Февралём, нам будет не хватать формы борьбы и того, чем эта форма наполнится, т.е. подлинных исповедников и добровольцев, готовых идти в своей борьбе до полной Победы. Об этом опять же никто не говорит, ожидая, по-видимому, когда чудесным образом Русское Православное Царство спустится к нам с Небес, или же, похоронив всякую надежду на будущее, предаются мрачным ожиданиям грядущего антихриста.

Учитывая условия, в которых все первоиерархи "осколков" ведут ныне свое безмятежное житие, ничего исповеднического, национально-востребованного от них ждать не приходиться, а потому они благополучно сгниют, отдав свою руку и сердце её величеству Апостасии, соблазняя свою паству красивой позой и лукавой фразой.

Антоний Кузнецов: Вряд ли стоит преувеличивать значение борьбы как таковой, тем более -- ставить её во главу угла. В конце концов, Апостол пишет, что "наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесной" (Еф.6:12), т.е. возможность для борьбы у христианина есть всегда, и она ведется даже тогда, когда никакой внешней брани временно нет. С другой стороны, самые "борцовые" у нас -- это группа Бабаева-Жюгжды из РосПЦ(А), те вообще готовы пасть порвать любому и упражняются в боевых искусствах (и блатных приемах) непрестанно, но избави нас Бог от таких "борцов" и такой "борьбы".

Зарубежная и Катокомбная Церковь никогда не отказывались от активной борьбы (избирая в зависимости от обстановки путь мученика за веру или путь бойца христолюбивого воинства), но лишь пока такая возможность была. После 1945 года возможностей для активной борьбы больше нет, нет пока и признаков того, что когда-нибудь такая возможность ещё раз появится. В послевоенный период и до 1991 года у Катакомбной Церкви ещё оставался путь мученичества за веру, тогда как у Зарубежной Церкви вопрос давно встал ребром: как дальше жить, если нет возможности сразиться мечом, а за веру всерьез никто и не преследует, т.к. в Америке и вообще на Западе -- плюрализм. (Были, конечно, случаи вроде попытки А.Орлова ехать воевать в Корею за американских масонов против советских коммунистов, или ещё один был деятель в РПЦЗ /забыл его фамилию/, который поехал в Афган с целью убить советского офицера, -- но это уже совершенно анекдотические случаи).

После крушения Совка вопрос о том, какие есть ещё пути борьбы, кроме "брани против плоти и крови", остается открытым. Пивоваров с Балабановым пытались гальванизировать идею исповедничества и активной борьбы, но ничего не вышло, кроме болтовни или такого варианта борьбы, которую ведут бабаевцы -- в союзе со всяким отребьем, отобрать власть в "нашем" государстве у нынешних её держателей. Дело не в отсутствии какой-то супер-идеологии, ранее неслыханной и невиданной, а в отсутствии людей, которым Христос дороже всего, и потому примириться с существующими антихристовыми порядками в стране и мiре они не смогут никогда. Когда не Христос во главе угла, настоящая борьба невозможна, т.к. все остальные ценности, за которые стоит бороться, антихрист давно научился обращать в свою пользу (классический пример -- сталинский прием с "родиной"). Не стоит так же слишком полагаться на недовольных существующим режимом. Недовольные всегда были, есть и будут при любом режиме, тем более, что при внимательном рассмотрении выясняется, что это недовольство распространяется лишь на отдельные мероприятия или фигуры режима, а не на сам режим, который в целом признается "нашим", требующим не уничтожения, а улучшения. Характерной была сцена открытия антисоветского Мелиховского мемориала, на котором присутствовашие казаки (?) были одеты в советскую униформу красно-казачьих войск и брали благословение у красных попов. И таких сцен масса.

Ясно, что тут дело не в отсутствии четкой идеологии, а в необходимости полного благодатного перерождения человека, которое возможно только через воцерковление. Настоящее воцерковление, а не усвоение православных привычек в быту. Лишь потом человек получает способность воспринимать и оценивать идеологии. Поэтому проблема организации здоровой церковной жизни ключевая. Решение этой проблемы является необходимой предпосылкой для постановки и решения всех других проблем. Не думаю, что отсутствие здоровой церковной жизни связано с пренебрежением идеей борьбы.

Церковь ныне не рождает духовных борцов и вообще людей духа, а в этих условиях все разговоры о борьбе становятся кликушеством. Первые христиане сломили языческую римскую Империю и сделали ее христианской вообще без борьбы (в современном понимании этого слова), а исключительно силой своего духа.

"За Веру, Царя и Отечество" -- идеология национально-государственная, а не церковная. Церковь поддерживает эту идеологию, но собственно для природы Церкви эта идеология ничего не убавляет и ничего не прибавляет. Природа Церкви выше всех идеологий, Ея задача спасти человека для вечности, а не дать ему правильную идеологию. В силу обстоятельств (политических, исторических и т.д) Церковь вынуждена заниматься и идеологическими вопросами, но не в этом Ея сила, Ея назначение и смысл Ея сущестования на земле. Нам никто не обещал победы на земле, и такой задачи -- победить на земле -- Господь перед своей Церковью никогда не ставил. "Нам не было дано сделать так, чтобы Истина восторжествовала, нам было дано лишь свидетельствовать о ней", -- с таким сознанием Церковь жила в первые века христианства, с таким сознанием, видимо, Ей и суждено закончить свой земной путь.

С внешней стороны последняя битва на земле нами будет проиграна, об этом говорит Писание (Откр. 13:7), победа наша будет внутренней (как у Белой армии), и эту внутреннюю победу превратит во внешнюю только сам Господь во время своего Второго Славного Пришествия, когда Он убьет антихриста духом уст своих. Мы вступили в эпоху Апостасии, т.е. эпоху постоянных внешних поражений; забвение этого рождает авантюры, а затем и сатанинское уныние после того, как эти авантюры проваливаются.

Игумен Николай: Рассуждения о Церкви абсолютно верные, всё верно о Её природе и борьбе. Но парадокс -- они становятся ошибочными, когда мы начинаем говорить о Русской Поместной Церкви. Нельзя сказать, что м.Антоний (Орлов), о.Вениамин Жуков или кто-то из их предшественников в прошлой РПЦЗ невоцерковлённые люди. А мы говорим именно о воцерковлённых, всех остальных до времени пока забудем. И вот эти-то воцерковлённые люди доказали, что без чётко сформулированной и ясно выраженной национальной идеологии любая поместная Церковь обречена, тем более когда революционные процессы в мiре направлены, в том числе, и против национальных государственных образований, как одного из немаловажных факторов сдерживания процессов денационализации (глобализации). Опыт святителя Иоанна Шанхайского показывает, что при таком состоянии Церкви индивидуальное спасение возможно, но, коль мы хотим взяться за национальное освобождение, этого мало. И тут никуда не деться от создания соответствующих форм национально-освободительной борьбы. Вот в чём дело.

Если мы согласны с уготованной нам мiровой закулисой участью, то надо забыть о всяком национальном сопротивлении и продолжать стоять в очереди за своей порцией свинца, потому что тихо дожить до глубокой старости нам не позволят. Как нам известно, каждому человеку будет предоставлен простой выбор: Христос или антихрист? Но если мы всё же намерены бороться, то нам, воленс-ноленс, нужна идеология, и не какая-то "супер", а востребованная временем и обстоятельствами. Как когда- то создавали её протестанты и католики, я имею в виду национал-социализм, фашизм и т.д. Православные, к сожалению, ничего подобного создать не смогли, за исключением румын, но у них фашистское движение имело очень краткую историю. Ещё более краткая история была у русских фашистов, но они не смогли выработать оригинального учения, большей частью позаимствовав его у немцев. То есть, за все годы национального сопротивления мы так и не смогли придать ему соответствующую форму, учитывая, что наша борьба это борьба идеологий, борьба Правды с Ложью, и в этой борьбе мы пока оказываемся слабее.

Посмотрим, сколько бумаги перевели большевики и их последователи, чтобы убедить людей в своей лжи: составляли программы, манифесты и прочее, и прочее. А что у нас? Только благие намерения о возрождении России, и опираясь только на эти намерения, наша Россия "благополучно" катится в пропасть. Не смею думать, что мы единственные православные в России, но коль всё же мы настоящие православные, то нас не может не волновать дальнейшая судьба Отечества.

Откинем всяких афанасиев жюгжд, стефанов бабаевых и прочих, речь идёт О НАС. Когда будет последняя битва, не нашего ума дело. Вот у нас перед глазами разваленная Русская Церковь, поруганная родная земля, погибающие родные и близкие нам люди, а мы не то, что "добрые самаряне", мы -- верные христиане.

А.Кузнецов: Отсутствие четкой национальной идеологии никак не может быть основной причиной падения Церкви. Иначе это была бы уже не Церковь, а политическая партия, для которой, действительно, отсутствие четкой программы и идеологии смерти подобно. Поэтому коренные причины краха РПЦЗ, конечно, чисто церковные: неспособность раз и навсегда решить вопрос с сатанинской МП; неспособность решить, какая власть от Бога, а какая нет, неспособность четко и недвусмысленно отречься от отступнических решений революционного "всероссийского церковного собора" 1917-18 гг. и "героев" февральской церковной революции, и так далее. Главная причина, почему нас (как людей в первую очередь церковных) вообще интересуют национально-государственные вопросы, состоит в том, что мы в отличие от отступника и болтуна Балабанова, публично отрекшегося практически от всей Вероисповедной Концепции РосПЦ(Д), продолжаем исповедывать, что в предантихристову эпоху религия от политики неотделима. Только потому, что оставив в стороне эти "политические" вопросы, мы не сможем спастись, мы и занимаемся ими, а вовсе не потому, что мы озабочены, как ты пишешь, "созданием соответствующих форм национально-освободительной борьбы". Это не дело Церкви, а самого народа и его национально-политических вождей, которых пока нет (как нет и признаков их появления).

Церковь не будет стоять от этого процесса в стороне, но влезть в политические дрязги и начать сколачивать какой-нибудь очередной "фронт", "блок" или "орден", придумывать им идеологию -- это противно самой природе Церкви. Я уж не говорю о том, что все рассуждения о "национально-освободительной борьбе" совершенно оторваны от реальности. Мы -- разбитая, полностью обезкровленная армия, преданная всякими пивоваровыми-балабановыми и прочим жульём, и нам остается или самоистребиться в последней смертоубийственной контратаке или отойти зализывать раны. Сейчас надо собрать, что осталось, а не выдумывать идеологии и "формы борьбы".

Наконец, политика -- это искусство возможного. Разумеется, иногда бывает необходимо и политическое дерзание, но настоящий политический деятель отличается от авантюриста тем, что его дерзание никогда не выходит за рамки возможного, тогда как авантюрист сплошь и рядом дерзает, не считаясь с имеющимися в его распоряжении силами и средствами. Образно говоря, когда у нас есть взвод солдат и один танк, то с этими силами можно захватить деревню; планировать же с этими силами "поход на Москву", заручившись "правильной" идеологией, -- чистое безумие. Всё закончится, как закончилось у того же пустобрёха Балабанова, который в 2005-2006 году очень громко кричал в Интернете о необходимости "включиться в священную борьбу с инородным и оккупационным правительством", призывал "к сопротивлению" вплоть до готовности пойти на "лишение Царства Небесного ради восстановления Православного Русского Царства" и т.д и т.п. Когда же к нему в декабре 2007 г. нагрянули на Щербинку "друзья народа", то сей "борец" и "исповедник" моментально наложил в штаны, в 24 часа собрал манатки и удрал со Щербинки без оглядки (и если бы не вл.Владимир, давший ему временный приют, то удирал бы, как и в 1979 г., до самой Якутии).

Так что, если не хотим кончить, как кончил "исповедник" Балабанов, то должны соразмерять наши задачи, цели и призывы с нашими силами и возможностями. Поэтому о какой национально-освободительной борьбе с нашими жалкими силами в настоящий момент можно вести речь? В лучшем случае можно говорить о "резистансе" -- сопротивлении, т.е. о такой форме пассивного противодействия, когда общее поступательное движение системы лишь частично замедляется ("сопротивление среды"), но не останавливается.

Что это за "революционные процессы в мiре, направленные против национальных государственных образований"? Национально-государственные образования закончились в 1945 году, когда Германия проиграла войну. То, что сейчас имеется в бывшем христианском мире, к национальным государствам имеет такое же отношение, как и РФ к национальному Русскому государству. Ген. Власов понимал это ещё в 1945 году, когда в своей январской речи говорил: "Вопрос стоит так: или Европа будет большевицкой (мы бы уточнили "жидо-большевицкой" -- А.К.), или Европа будет союзом национальных государств. Германия в настоящий момент является единственной силой, которая ведет борьбу против большевизма (и жидовизма -- А.К.). Поэтому мы с нею". Это сказано в январе 1945 года. В мае Германия проиграла войну, и Европа вместо союза национальных государств превратилась в Еврожидосоюз. Мысль о "революционных процессах в мiре, направленных против национальных государственных образований" устарела лет на 70, а тут получается, что это чуть ли не о наших днях разговор.

Безсмысленно ссылаться на опыт и пример европейского фашизма, и наивно думать, что в наших условиях он сможет нам помочь. Европейский фашизм возник в условиях, с которыми наше время не имеет НИЧЕГО общего. Это было движение охранительное, которое зародилось, окрепло и победило в ситуации, когда:

1) Центральная власть в стране ещё не была захвачена (исключение -- Испания), национальная государственность не была уничтожена, существовала и сохраняла боеспособность национальная Армия. 2) Полностью сохранилась старая национально-государственная элита, а интеллигенция в массе не была заражена революционными идеями; 3) интернациональной жидо-большевицкой революции была противопоставлена встречная национальная революция; 4) партии разрушения была противопоставлена массовая политическая партия охранения; 5) в борьбе против жидо-большевизма были использованы методы и приемы последнего.

Такая ситуация у нас была где-то в 1905-07 годах и отчасти с марта по ноябрь 1917 г. Но уже в 1918 году положение дел было таково:

1) Центральная власть была захвачена, русская государственность уничтожена, армию пришлось создавать с нуля. 2) Элита массово уничтожалась ЧеКой, а интеллигенция была заражена либерально-масонско-коммунистически-социалистическими бреднями; 3) этот пункт в приницпе не был возможен ни тогда, ни сейчас, т.к. мы контрреволюционеры, а не революционеры, хотя бы и "национальные". 4) не было никакой партии и даже её зачатков; 5) в принципе невозможно для православных в отличие от тех же католиков, которым иезуитская мораль такие дела разрешает.

В 1941 году стало ещё хуже, а сейчас вообще -- мрак. Фашизм (как и наши черносотенцы) занимался охранением того, что было, а не реставрацией того, что погибло. Ссылаться на него сейчас просто глупо. Мы не знаем ни одного успешного исторического примера контрреволюции и реставрации национальной государственности после жидо-большевицкой оккупации. В Германии, где фашистское движение было самым сильным, сейчас не видно никаких шевелений и попыток возстановить национальную немецкую государственность (ибо нынешняя жидо-германия это, конечно, не Германия). Фашизм, как и наше черносотенство, это прошлое, для практической работы безполезное, ибо они имеют рецепты охранения национальной государственности, но не имеют рецептов ея возстановления.

Поэтому надо оставить фантазии, и смотреть на жизнь без иллюзий. Всё, что мы можем сейчас, это сберечь Церковь от ее разрушителей, от всех этих целищевых, пасечников, балабановых, пашковских и лапковских. Остальное, как Бог даст.

Ты, отец Николай, говоришь: "Вот у нас перед глазами разваленная Русская Церковь, поруганная родная земля, погибающие родные и близкие нам люди". Всё это правда. Можно и сильнее сказать. Но мы не на свободе и даже не у себя на Родине (это Балабанов и иже с ним в Совдепии как на Родине). Мы в чужом государстве, мы в оккупации и сидим в концлагере, где кругом колючка, стукачи, стрелки-вохровцы, а на вышках пулеметы. Гоняют нас на работу под охраной, жрать не дают практически ничего. Что тут можно сделать? Разоружить охрану? Перестреляют. Бежать? У нас ноги от голода подкашиваются, далеко не уйдешь. Можно отказаться от работы на Антихриста и умереть с голоду, как и делали в свое время ИПХ, попадавшие в лагерь. Тебя этот вариант не устраивает.

Значит, остается терпеть и ждать нашего шанса и нашего часа. Собирать людей, но не вокруг идеологии (она у нас есть, мы от неё не отказываемся!), а вокруг Евхаристии. Молить Бога, чтобы Он этот час освобождения приблизил. Всё остальное -- это авантюры, растрата впустую сил, которых у нас и так очень мало осталось. Конечно, был бы сейчас год 1918 или 1942, мы бы нашли себе применение и получше. Но раз Господь судил нам жить сейчас, то надо и исходить из того, что есть сейчас, а не из того, что нам хочется видеть в своих мечтаниях.

Игумен Николай: Дорогой Антоний, нельзя забывать, что именно у нас, в нашей группе приходов, до сих пор совершается истинная Евхаристия и служится Литургия. А говоря о борьбе закулисы с национально-государственными образованиями, вполне естественно предположить, что такая борьба начинается с разрушения нации, с её духовно-нравственного иммунитета. Если нет ясного определения, что такое фашизм, невозможно сделать верное заключение о том, устарел он или нет. О том, что и сейчас возможна борьба и есть шанс победить, доказывает вся история Церкви, особенно когда Она представлялась чуть ли не единицами верных, когда победа превращалась в полное торжество Истины. Это вкратце, тут нужен не диалог, а реферат. Его мы и готовим. Более полный ответ будет через пару недель.