Страна должна знать своихъ «героевъ». Кедровъ.

 

«Страна должна знать своихъ героевъ!» -- таковъ былъ извѣстный лозунгъ совѣтской пропаганды. «Страна должна знать своихъ стукачей!» -- такъ переиначилъ эту фразу одинъ извѣстный русскій писатель. Двадцать два года назадъ Страна Совѣтовъ узнала, что всѣ ея герои были форменными негодяями, и развалилась. Однако узнать своихъ стукачей странѣ такъ и не было дано, и нынѣ въ РФ они составляютъ опору режима и занимаются  восхваленіемъ и оправданіемъ большевицкихъ палачей и своихъ собратьевъ стукачей, вновь стараясь представить ихъ «героями». Поэтому настало время вновь напомнить странѣ о дѣяніяхъ этихъ «героевъ».  Итакъ, снова «Страна должна знать своихъ героевъ!».

Очередной «герой» нашихъ очерковъ — чекистъ Михаилъ Кедровъ.

 

Михаилъ Сергѣевичъ Кедровъ родился 12 февраля 1878 г. въ Москвѣ.  Будущій чекистъ происходилъ изъ старой русской дворянской семьи, его отецъ былъ состоятельнымъ московскимъ нотаріусомъ, что позволило Мишѣ Кедрову провести красивое и беззаботное дѣтство  и получить прекрасное образованіе. Помимо классической гимназіи, онъ обучился на юриста, окончилъ консерваторію по классу рояля и даже былъ слушателемъ лекцій института восточныхъ языковъ.

Столь хорошая и обезпеченная жизнь привела Кедрова, какъ и многихъ подобныхъ ему типовъ, къ малопонятной для нормальнаго человѣка ненависти къ «проклятому царизму», противъ котораго онъ началъ выступать уже въ 20-лѣтнемъ возрастѣ.  Въ 1899 году какъ многократный участникъ антиправительственныхъ студенческихъ демонстрацій онъ былъ исключенъ изъ Московскаго университета. Отдохнувъ на отцовскія деньги одинъ годъ заграницей, Кедровъ вернулся въ Россію и поступилъ для продолженія обученія въ юридическій лицей Ярославля, гдѣ его борьба съ «проклятымъ царизмомъ» вступила въ новую фазу.

Едва ставъ лицеистомъ, Кедровъ записался въ РСДРП и сталъ однимъ изъ организаторовъ подпольнаго студенческаго комитета, который уже въ 1901 г. устроилъ въ юридическомъ лицеѣ забастовку. «Гуманная» совѣтская власть, во славу которой Кедровъ позднѣе пролилъ моря крови, за такія дѣла обычно разстрѣливала, но «проклятый царизмъ»  ограничился административной высылкой Кедрова въ Вологодскую губернію подъ надзоръ полиціи.

Въ 1903 г. Кедровъ женился на дочери лѣсника, большевичкѣ съ 1902 года, отъ брака съ которой у него было три сына и одна дочь. Показательно, что одна изъ сестеръ супруги Кедрова была замужемъ за виднѣйшимъ большевикомъ Подвойскимъ, а другая ея сестра вышла за виднаго въ будущемъ чекиста Артузова, т.е. женитьба не только не оказала положительнаго вліянія на моральный обликъ Кедрова, но напротивъ окончательнаго погрузила его въ среду общественныхъ отбросовъ.

Первая «русская» революціи 1905-07 годовъ стала для Кедрова, какъ и для всѣхъ революціонныхъ смутьяновъ и подонковъ, звѣзднымъ часомъ. Въ этотъ періодъ онъ активно занимался снабженіемъ революціонныхъ боевиковъ-террористовъ оружіемъ, лично изготавливалъ бомбы, а также отличился организаціей подкопа Таганской тюрьмы, въ результатѣ чего удался побѣгъ большой группы большевиковъ во главѣ со знаменитымъ Николаемъ Бауманомъ.

Въ 1906 году умеръ богатый отецъ Кедрова, оставивъ сыну въ наслѣдство огромныя по тѣмъ временамъ деньги - сто тысячъ рублей золотомъ. Такая сумма полностью избавляла Кедрова отъ всѣхъ житейскихъ заботъ и даже позволяла часть личныхъ средствъ пустить на партійныя нужды. Изготовивъ поддѣльный паспортъ на имя нѣкоего мѣщанина Иванова, Кедровъ перебрался въ Петербургъ, гдѣ основалъ крупное книжное издательство «Зерно», въ которомъ наладилъ тайный выпускъ подрывной литературы, партійныхъ листовокъ и брошюръ, въ томъ числѣ сочиненій Ленина. Однако полиція довольно быстро обнаружила подпольную типографію. Кедровъ былъ арестованъ, осужденъ и чуть больше двухъ лѣтъ просидѣлъ въ тюрьмѣ, откуда вышелъ въ самомъ концѣ 1911 года.

Послѣ отсидки Кедровъ непродолжительное время работалъ въ адвокатурѣ - въ Россійской Имперіи судимость за «политику» не являлась препятствіемъ для работы въ судѣ, - а потомъ, утомившись отъ непосильныхъ трудовъ, снова отбылъ отдохнуть отъ «проклятаго царизма» въ Швейцарію, на этотъ разъ вмѣстѣ съ семьей.

Осѣвъ въ городѣ Бернѣ, Кедровъ сразу включился въ работу эмигрантской большевистской организаціи и близко сошелся съ Ленинымъ, котораго на партійныхъ вечеринкахъ онъ персонально развлекалъ игрой на фортепіано. Дѣла партійныя Кедровъ сочеталъ съ учебой на медицинскомъ факультетѣ, который успѣшно окончилъ въ 1915 году, получивъ дипломъ врача. Здѣсь же въ эмиграціи у Кедрова стали проявляться первые признаки психическаго заболѣванія, имѣвшаго, видимо, наслѣдственный характеръ, т.к. старшій братъ Кедрова закончилъ свою жизнь въ костромскомъ сумасшедшемъ домѣ. Помѣшательство самого Кедрова произошло на почвѣ научныхъ изысканій, принявшихъ весьма странную форму. Разсчитавъ на основаніи одному ему извѣстныхъ «научныхъ соображеній» количество калорій, необходимыхъ человѣческому организму въ день,  онъ заставлялъ своихъ дѣтей питаться строго по установленной «нормѣ», жестоко наказывая ихъ за попытки ее превысить. Фактически Кедровъ сознательно морилъ дѣтей голодомъ, что привело къ скандаламъ и разрыву съ женой, пытавшейся помѣшать Кедрову проводить его садистскіе «эксперименты».

Сумасшествіе Кедрова не ускользнуло отъ зоркаго взгляда Ленина, который всегда считалъ фанатиковъ, психопатовъ и маньяковъ наиболѣе цѣннымъ элементомъ въ своей большевицкой партіи. Поэтому Ленинъ рѣшилъ перевести Кедрова съ должности персональнаго піаниста на болѣе отвѣтственную работу. Въ 1916 году Кедровъ по порученію Ленина вернулся въ Россію съ задачей вести антивоенную пропаганду среды тыловыхъ частей Русской Арміи. Устроившись военнымъ врачомъ на Кавказскій фронтъ, Кедровъ развернулъ среди раненыхъ солдатъ бурную пораженческую агитацію въ духѣ ленинскихъ установокъ «превращенія войны имперіалистической въ войну гражданскую».  Кедровымъ заинтересовалась военная контрразвѣдка, но на его счастьѣ въ странѣ произошла Февральская революція, послѣ которой подобныя вещи можно было проповѣдовать совершенно свободно.

 Въ маѣ 1917 года Кедровъ объявился въ Петроградѣ и вошелъ въ Военную организацію большевицкаго ЦК.  Кедрову поручили редактировать газету «Солдатская правда», со страницъ которой онъ проповѣдовалъ ленинскую подрывную идеологію, натравливалъ солдатъ на офицеровъ, призывалъ къ братанію, дезертирству, неповиновенію начальству.  Послѣ провала большевицкаго мятежа въ іюлѣ 1917 года Временное правительство закрыло этотъ пораженческій листокъ, одна Кедровъ вмѣсто него началъ выпускъ газеты «Рабочій и солдатъ» и «Солдатъ», гдѣ продолжалъ свою прежнюю дѣятельность по разложенію Русской Арміи.

Послѣ большевицкаго переворота Кедровъ, какъ одинъ изъ главныхъ большевицкихъ спеціалистовъ по развалу арміи, получилъ должность комиссара по демобилизаціи. На этомъ посту онъ приложилъ руку къ изданію знаменитыхъ приказовъ «Объ уравненіи всѣхъ военнослужащихъ въ правахъ» и «О выборномъ началѣ въ арміи», которые упраздняли всю существующую систему званій, наградъ и чиновъ и превращали остатки Арміи въ вооруженное стадо, предводимое солдатскими демагогами и еврейскими комиссарами.

Завершивъ демобилизацію, Кедровъ сталъ во главѣ спеціальной комиссіи подъ названіемъ «Совѣтская Ревизія», въ задачу которой оффицiально входило «производство ревизіи всего военнаго хозяйства» на Сѣверѣ Россіи, а фактически это учрежденіе занималось организованнымъ разграбленіемъ оставшагося отъ Русской Арміи военнаго имущества. Дѣла у Кедрова шли успѣшно: помимо боеприпасовъ, шинелей и продовольствія  онъ сумѣлъ заполучить въ свои руки порядка 70 милліоновъ рублей золотомъ и деньгами, которые по ходу дѣла «реквизировалъ» у «буржуевъ».  

Наркомвоенморъ  товарищъ Троцкiй оцѣнилъ способности Кедрова «дѣйствовать по-большевицки» и въ іюнѣ 1918 г. назначилъ его командующимъ Сѣвернымъ фронтомъ. На этой должности впервые и обнаружился главный талантъ Кедрова, сдѣлавшій его впослѣдствіи  знаменитымъ краснымъ «героемъ». Какъ и всѣ подобные военно-безграмотные «командующіе» Кедровъ  считалъ, что успѣхи на фронтѣ могутъ быть обезпечены только при проведеніи крупномасштабнаго террора въ тылу противъ «контрреволюціонеровъ» и «саботажниковъ».  Поэтому уже лѣтомъ 1918 года, еще до оффицiального объявленія большевиками Краснаго террора, на Русскомъ Сѣверѣ начались массовыя казни и расправы, и кровь полилась потоками. Точное количество уничтоженныхъ по приказамъ Кедрова людей въ іюлѣ-августѣ 1918 г. (т.е. до начала  всероссійскаго массоваго террора) неизвѣстно. Проживавшій въ то время на Сѣверѣ извѣстный русскій соціологъ Питиримъ Сорокинъ впослѣдствіи писалъ, что

«большевистскій комиссаръ Кедровъ казнилъ людей сотнями и даже тысячами. Свои жертвы коммунисты разстрѣливали, топили или забивали до смерти».

Расправившись такимъ образомъ съ первой партіей «контрреволюціонеровъ» Кедровъ поспѣшилъ съ докладомъ о продѣланной работѣ въ Москву, но на его бѣду въ это время въ Архангельскѣ высадились англичане и вмѣстѣ съ Бѣлыми отрядами начали быстро продвигаться впередъ. Ленинъ, обругавъ Кедрова, немедленно послалъ его обратно возстанавливать положеніе на фронтѣ. Естественно, что никакихъ другихъ способовъ стабилизировать фронтъ, кромѣ какъ десятикратно усилить массовый терроръ,  Кедровъ придумать не могъ.

Расправа началась съ Вологды, которую Кедровъ избралъ своей «резиденціей». Здѣсь по далеко неполнымъ даннымъ  за «участіе въ  контрреволюціонной дѣятельности» имъ было арестовано свыше 2000 человѣкъ. Каждый десятый изъ арестованныхъ былъ разстрѣлянъ. Знаменитый впослѣдствіи  сталинскій узникъ Варламъ Шаламовъ проживалъ въ это время въ Вологдѣ. Въ своихъ лагерныхъ разсказахъ онъ оставилъ такое эпическое описаніе дѣятельности Кедрова въ его родномъ городѣ:

«Я никогда не училъ химію… Въ 1918 году въ Вологду пріѣхалъ начальникъ Сѣвернаго фронта М. С. Кедровъ. Первымъ его распоряженіемъ по укрѣпленію фронта и тыла былъ разстрѣлъ заложниковъ. Двѣсти человѣкъ было разстрѣляно въ Вологдѣ, городѣ, гдѣ населеніе шестнадцать тысячъ человѣкъ…

Нашъ преподаватель химіи Соколовъ былъ разстрѣлянъ среди этихъ заложниковъ. Вотъ почему я никогда не училъ химіи».

Здѣсь же въ Вологдѣ Кедровъ впервые организовалъ свой знаменитый «поѣздъ смерти», состоявшій изъ двухъ классныхъ вагоновъ и 5-7 теплушекъ. Въ классныхъ вагонахъ жилъ Кедровъ и его обслуга, а въ теплушкахъ красноармейцы. Это была своего рода подвижная Чека. Въ этомъ поѣздѣ Кедровъ разъѣзжалъ по всему Сѣверу Россіи и наводилъ «революціонный порядокъ». Нагрянувъ въ какой-нибудь городъ, Кедровъ отдавалъ приказъ о массовыхъ облавахъ и арестахъ. Всѣхъ «подозрительныхъ» доставляли въ вагонъ Кедрова, который лично ихъ допрашивалъ и пыталъ. Приговоренныхъ къ смерти выводили наружу и немедленно убивали.

Въ этотъ же періодъ Кедровъ сошелся со своей новой женой - жидовкой Ревеккой Пластининой-Майзель. Это была законченная садистка и психопатка, что, собственно, и послужило причиной ея сближенія съ маньякомъ Кедровымъ.  Первый ея мужъ Пластининъ, хотя и былъ большевикомъ, но по-настоящему звѣрствовать не умѣлъ, поэтому Ревекка съ нимъ разсталась и всей душой прилѣпилась къ Кедрову, съ  которымъ организовала своего рода «семейный подрядъ» по пыткамъ и убійствамъ. По свидѣтельству очевидцевъ, попадавшихъ въ кедровский вагонъ, «Ревекка била по щекамъ обвиняемыхъ, орала, стучала кулаками, изступленно и кратко отдавала приказы: ‘къ разстрѣлу, къ разстрѣлу, къ стѣнкѣ’».

 

Ревекка Акибовна Майзель-Пластинина (крайняя справа) среди членовъ Шенкурскаго исполкома.

 

Маньяки и психопаты - это какъ разъ то, въ чемъ остро нуждался Дзержинскій, испытывавшій послѣ объявленія Краснаго террора сильный недостатокъ въ спеціалистахъ по массовымъ убійствамъ. Дзержинскій всюду искалъ такихъ маньяковъ и переманивалъ ихъ въ свое вѣдомство, полагая, что по своимъ морально-психологическимъ качествамъ они лучше всего подходятъ для работы палачами. Естественно, что Дзержинскій не могъ пройти мимо такихъ рѣдкихъ экземпляровъ какъ Кедровъ и его жена, и договорился съ Ленинымъ и Троцкимъ о переводѣ этой парочки въ ЧК.  Въ сентябрѣ 1918 года Кедровъ былъ назначенъ начальникомъ Военнаго отдѣла ВЧК, а уже въ январѣ 1919 года возглавилъ элиту чекистовъ - Особый отдѣлъ ВЧК. Вмѣстѣ съ Кедровымъ перешли на работу въ ЧК и его сыновья: старшій Вонифатiй и младшій Игорь. Первый, правда, долго у Дзержинскаго не задержался и позднѣе перешелъ на должность преподавателя «марксизма-ленинизма», зато второй по примѣру своего отца сдѣлался однимъ изъ самыхъ жестокихъ чекистовъ и спеціалистомъ по быстрому «раскалыванію» арестованныхъ на допросахъ.

 

Чекисты Ревекка Пластинина-Майзель, Михаилъ Кедровъ и его сынъ отъ перваго брака Игорь

 

На должности начальника Особаго отдѣла ВЧК маніакальная жестокость и садизмъ Кедрова достигли своего апогея. Со своимъ «поѣздомъ смерти» и въ званіи «особоуполномоченнаго ВЧК» онъ носился по тыламъ различныхъ фронтовъ и въ компаніи своей полоумной жены арестовывалъ, допрашивалъ, пыталъ и казнилъ «контрреволюціонеровъ». Особую слабость сумасшедшій Кедровъ питалъ къ разстрѣлу несовершеннолѣтнихъ - судя по всему, проведенный  въ Швейцаріи «голодоморъ» своихъ собственныхъ дѣтей его садистскую душу не удовлетворилъ. Достовѣрно зафиксированы многократные случаи казней Кедровымъ «шпіоновъ» дѣтскаго и подростковаго возраста: гимназистовъ и гимназистокъ въ возрастѣ 9-16 лѣтъ.

Вершиной кроваваго безумія Кедрова стала массовая бойня, устроенная имъ на Сѣверѣ Россіи въ началѣ 1920 г. Послѣ пораженія Бѣлой арміи ген. Миллера ея остатки эвакуировались моремъ изъ Архангельска, однако эвакуація  была организована плохо, и болѣе 20 тыс. человѣкъ не смогли попасть на суда и угодили въ красный плѣнъ. Ихъ судьба оказалась въ рукахъ маньяка Кедрова, прибывшаго въ мартѣ 1920 года въ Архангельскъ во главѣ нѣкоей «правительственной комиссіи по разслѣдованію злодѣяній интервентовъ и бѣлогвардейцевъ на Сѣверѣ». Не знаемъ, какія тамъ «злодѣянія интервентовъ и бѣлогвардейцевъ» собирался разслѣдовать палачъ, садистъ и дѣтоубійца Кедровъ, но вотъ размахъ его собственныхъ чудовищныхъ злодѣяній на русскомъ Сѣверѣ по-настоящему не разслѣдованъ до сихъ поръ.

Точно извѣстно лишь слѣдующее. Первыя убійства плѣнныхъ начались сразу же по прибытіи Кедрова.  Въ короткіе сроки безумный маньякъ и его подручные разстрѣляли 800 офицеровъ, а всего «особоуполномоченнымъ ВЧК» было звѣрски казнено около 8 тысячъ солдатъ и офицеровъ арміи ген. Миллера. По сути дѣла Кедровъ проводилъ въ Архангельскѣ генеральную репетицію того, что полгода спустя красными сатанистами будетъ устроено въ  Крыму.

Пальма первенства по убійствамъ на этотъ разъ оказалась у жены Кедрова, которая въ своемъ озвѣрѣніи превзошла своего безумнаго мужа. Ревекка Пластинина собственноручно пристрѣлила 87 офицеровъ и 33 гражданскихъ лица, потопила баржу съ 500 бѣженцами и солдатами Бѣлой арміи, со звѣриной жестокостью расправилась съ монахами Соловецкаго монастыря, сбрасывая ихъ связанными въ морѣ. Когда изъ Москвы пріѣхалъ знаменитый палачъ Эйдукъ и забралъ съ собой нѣкоторыхъ приговоренныхъ къ смерти, Пластинина-Майзель добилась того, чтобы ихъ вернули обратно, такъ какъ хотѣла убить ихъ своими собственными руками, что и сдѣлала. Злодѣянія этой помѣшанной жидовки даже по большевицкимъ мѣркамъ перешли всѣ разумные предѣлы, и лѣтомъ 1920 года ее убрали изъ состава губисполкома съ формулировкой, что «товарищъ Пластинина - человѣкъ больной и  нервный».

Самъ же Кедровъ въ основномъ занимался убійствами своего «любимаго» контингента  — дѣтей.  Въ Архангельскѣ, какъ и вездѣ, онъ проводилъ групповые разстрѣлы подростковъ обоего пола въ возрастѣ 12-16 лѣтъ. Кромѣ того Кедровъ впервые въ исторіи ЧК ввелъ практику публичныхъ казней, которыя совершались среди бѣла дня на одной изъ площадей города.

Оставшихся въ живыхъ военноплѣнныхъ  Кедровъ помѣстилъ въ спеціально созданный Архангельскій концентраціонный лагерь, гдѣ ихъ стали истреблять постепенно и планомѣрно. Одновременно въ этотъ лагерь сгоняли и всѣхъ арестованныхъ Кедровымъ при массовыхъ облавахъ — крестьянъ, ремесленниковъ, священниковъ, купцовъ, инженеровъ, врачей, учителей и вообще всѣхъ, кто выглядѣлъ болѣе-менѣе интеллигентно.  Точныхъ данныхъ о томъ, сколько людей было уничтожено въ этомъ концлагерѣ, нѣтъ.  Но счетъ, внѣ всякаго сомнѣнія, шелъ на тысячи, такъ какъ только осенью 1920 года здѣсь было разстрѣляно свыше 3000 офицеровъ Кубанской и Донской армій, сдавшихся краснымъ въ апрѣлѣ въ 1920 года на Черноморскомъ побережьѣ. Однимъ изъ условій этой сдачи было сохраненіе жизни казачьимъ офицерамъ, но Кедровъ, какъ и всякій истинный большевикъ, считалъ всѣ договора, соглашенія и обѣщанія не болѣе чѣмъ «буржуазнымъ предразсудкомъ».

Опытъ уничтоженія людей въ Архангельскомъ концлагерѣ вдохновилъ Кедрова распространить эту практику на весь русскій Сѣверъ. Въ спѣшномъ порядкѣ онъ организуетъ еще три лагеря: Холмогорскій, Пертоминскiй и Соловецкій. О Соловецкомъ лагерѣ особаго назначенія написано уже много, и повторять въ очередной разъ, что онъ собой представлялъ, нѣтъ смысла.  Пертоминскiй лагерь былъ устроенъ въ полуразвалившемся зданіи бывшаго монастыря, гдѣ не было ни печей, ни наръ, ни прѣсной воды, ни медицинской помощи, ни  нормальнаго питанія. Люди тамъ вымирали потрясающими темпами даже безъ всякихъ разстрѣловъ, которые здѣсь были самымъ обычнымъ дѣломъ и проходили ежедневно. За половину 1922 года въ этомъ концлагерѣ изъ 1200 заключенныхъ умерло 442, т.е. годовая  смертность достигла рекорднаго показателя 74%. Ни одинъ изъ лагерей знаменитаго впослѣдствіи сталинскаго ГУЛАГа за все время его существованія не давалъ такого чудовищнаго уровня годовой смертности.

Но наиболѣе страшнымъ изъ созданныхъ Кедровымъ лагерей былъ Холмогорскій концлагерь. Хотя смертность отъ голода и болѣзней здѣсь была ниже, чѣмъ въ Пертoминскомъ лагерѣ, но зато тутъ происходили самыя массовыя казни. Всѣ онѣ совершались по приказу и при личномъ участіи Кедрова. Наибольшую извѣстность получилъ случай казни 1200 офицеровъ, которыхъ Кедровъ погрузилъ на двѣ баржи и приказалъ бить по нимъ изъ пулеметовъ. Убитыхъ и утопленныхъ оказалось 600 человѣкъ.  Самъ Кедровъ наблюдалъ бойню съ высокаго берега рѣки, откуда открывался удобный видъ на мѣсто казни. Извѣстенъ также случай массоваго убійства болѣе 2 000 солдатъ Бѣлой арміи и казаковъ, пригнанныхъ въ Холмогоры съ юга Россіи и разстрѣлянныхъ въ первыхъ числахъ сентября въ годовщину декрета «О красномъ террорѣ». Самыми кровавыми въ Холмогорскомъ концлагерѣ стали первые четыре мѣсяца 1921 года, когда Кедровъ истребилъ около 12 000 заключенныхъ. Общее же число жертвъ во всѣхъ кедровскихъ концлагеряхъ оцѣнивается въ 25 000 человѣкъ, при этомъ данная оцѣнка является минимальной, такъ какъ учитываетъ только исторически зафиксированные случаи. Но если вспомнить, что полныя данныя о злодѣяніяхъ ВЧК-ФСБ до сихъ поръ засекречены, а также, что большевики, ни во что не ставившіе человѣческую жизнь, сплошь и рядомъ не вели документальнаго учета даже массовыхъ казней, то данное число въ 25 000 русскихъ людей, уничтоженныхъ Кедровымъ, можно спокойно удвоить или утроить.

По сути дѣла, именно созданные Кедровымъ концлагеря и слѣдуетъ назвать «лагерями уничтоженія», а вовсе не нѣмецкіе лагеря Второй Міровой войны, о которыхъ жидо-совѣтская пропаганда прожужжала намъ всѣ уши.  Не нѣмцы, а именно Кедровъ и подобные ему выродки загоняли людей за проволоку не для временной изоляціи или принудительныхъ работъ, а для того, чтобы съ наибольшими удобствами осуществить ихъ убійство.

Когда въ Тамбовской губерніи вспыхнуло знаменитое крестьянское возстаніе, то Кедровъ, какъ общепризнанный спеціалистъ  по массовымъ убійствамъ, былъ отозванъ съ Сѣвера и командированъ въ Тамбовъ. Чѣмъ онъ тамъ конкретно занимался, оффицiальные источники умалчиваютъ, но, зная кровавое прошлое «прославленнаго чекиста», нетрудно догадаться, что и тамъ онъ работалъ не по профессіи врача, а по профессіи палача. Навѣрняка опять были массовыя убійства дѣтей и подростковъ, пытки и разстрѣлы «бандитовъ», строительство временныхъ концлагерей и умерщвленіе въ нихъ лучшихъ русскихъ людей.

Тамбовская командировка, гдѣ Кедровъ вмѣстѣ съ прочими усмирителями возстанія по горло окунулся въ человѣческую кровь, привела къ окончательному сумасшествію этого «вѣрнаго ленинца». Кедровъ полностью вышелъ изъ повиновенія кремлевскимъ вождямъ, самодурствовалъ, сталъ самочинно арестовывать уже не «буржуевъ», а представителей партійно-совѣтской номенклатуры и даже покушался разстрѣлять предсѣдателя Вологодскаго горисполкома Ветошкина. Въ годы Гражданской войны, когда Кедровъ считался незамѣнимымъ, все это можетъ быть и сошло ему съ рукъ, но въ условіяхъ НЭПа, когда массовый терроръ пошелъ на спадъ и потребность въ маньякахъ и серійныхъ убійцахъ временно отпала, Дзержинскій рѣшилъ отъ неуправляемаго Кедрова избавиться. Ленинъ также считалъ, что его любимый піанистъ заигрался. Въ концѣ 1922 года Кедровъ былъ снятъ со всѣхъ постовъ и по стопамъ своего старшаго брата отправленъ на принудительное лѣченіе въ сумасшедшій домъ.

Полтора года лѣченія въ дурдомѣ пошли Кедрову на пользу. Онъ поправился настолько, что его снова можно было выпустить, если не въ общество нормальныхъ людей, то хотя бы въ общество большевиковъ.  О Кедровѣ сразу же вспомнилъ «желѣзный Феликсъ» и помогъ ему съ трудоустройствомъ. Дзержинскій пристроилъ Кедрова въ ВСНХ, который предсѣдатель ВЧК-ОГПУ возглавлялъ съ 1924 года по совмѣстительству со своей основной работой. Въ дальнѣйшемъ Кедровъ занималъ кучу разныхъ совѣтскихъ должностей, нигдѣ подолгу не задерживаясь. Послѣднее его мѣсто работы - старшій научный сотрудникъ Нейрохирургическаго института.

Выдающiяся чекистскія «заслуги» Кедрова большевицкая власть отмѣтила, какъ ни странно, достаточно скромно. Онъ былъ награжденъ лишь однимъ орденомъ Краснаго Знамени (въ 1927 году) и значкомъ «Почетный чекистъ» (№ 52), что весьма огорчало Кедрова, считавшаго себя великимъ чекистомъ.  Утѣшеніемъ для него было то, что его сынъ Игорь успѣшно продвигался по служебной лѣстницѣ и вскорѣ получилъ извѣстность на Лубянкѣ какъ одинъ изъ самыхъ успѣшныхъ «колольщиковъ» - такъ въ НКВД называли слѣдователей-костоломовъ, способныхъ въ короткіе сроки путемъ пытокъ и издѣвательствъ добиться отъ арестованныхъ нужныхъ показаній. Кедровъ-младшій унаслѣдовалъ отъ своего отца не только садистскія наклонности, но и психическое заболѣваніе: по свидѣтельству знавшихъ его чекистовъ Игоремъ регулярно овладѣвали приступы истерическаго бѣшенства, во время которыхъ онъ былъ готовъ буквально разорвать человѣка на куски.

Конецъ выродка и изувѣра Кедрова наступилъ при слѣдующихъ обстоятельствахъ. Послѣ уничтоженія Ягоды и Ежова, сдѣлавшихъ свое грязное дѣло и убранныхъ Сталинымъ за ненадобностью дальнѣйшаго использованія, новымъ главой чекистскаго вѣдомства сталъ Берiя.  Это назначеніе не предвѣщало для Кедрова и его сына ничего хорошаго.

Дѣло въ томъ, что еще въ 1921 году Кедровъ, въ обязанности котораго какъ начальника Особаго отдѣла ВЧК входила ревизія всѣхъ мѣстныхъ ЧК, выявилъ многочисленныя служебныя нарушенія въ дѣятельности Азербайджанской ЧК, возглавляемой въ то время Атарбековымъ и Берiей. Обычно Кедровъ рѣшалъ такіе конфликты полюбовно, беря съ провинившихся мѣстныхъ чекистовъ «отступные» золотомъ или изъятыми при обыскахъ цѣнностями, однако Атарбековъ и Берiя заартачились и платить Кедрову отказались. Обиженный Кедровъ составилъ докладную записку и направилъ ее Дзержинскому, требуя наказанія обидчиковъ, но у Атарбекова и Берiи нашлись вліятельные покровители въ лицѣ Сталина, Микояна и Орджоникидзе, и дѣло положили подъ сукно.

Теперь, когда Берiя сталъ полновластнымъ хозяиномъ Лубянки, «преданный соратникъ Дзержинскаго» почувствовалъ себя неуютно. Не было никакой гарантіи, что Берiя не попытается отомстить Кедрову за тотъ старый доносъ, едва не стоившій Берiи чекисткой карьеры. Какъ истинный чекистъ Кедровъ не сталъ ждать развитія событій, а рѣшилъ нанести упреждающій ударъ.

 

Берiя и Кедровъ

 

Онъ подговорилъ своего сына Игоря и еще одного чекиста написать Сталину письмо о якобы обнаруженномъ ими заговорѣ въ органахъ государственной безопасности, возглавляемомъ Берiей. Однако Кедровъ недооцѣнилъ могущества Берiи, и реакція Сталина на это письмо была совсѣмъ не такой, какъ хотѣлось бы «почетному чекисту». Кедровъ-младшій былъ немедленно арестованъ, провелъ около года въ заключеніи, получилъ приговоръ къ высшей мѣрѣ и пулю въ затылокъ.

Тогда Кедровъ пошелъ ва-банкъ и лично обратился къ «отцу народовъ» съ письмомъ, въ которомъ повѣдалъ о старыхъ грѣхахъ Берiи и его вредительской дѣятельности, которая выражается въ томъ, что «НКВД стремится изолировать себя отъ партіи», а самъ Берiя намѣренно уничтожаетъ «лучшіе партійные и военные кадры». Сталинъ, однако, думалъ иначе и вредительскую дѣятельность усмотрѣлъ именно въ письмѣ Кедрова. 16 апрѣля 1939 г. Кедровъ былъ арестованъ и помѣщенъ въ знаменитую Сухановскую тюрьму, организованную Берiей для содержанія особо важныхъ политическихъ заключенныхъ. Для кроваваго чекистскаго палача, замучившаго десятки тысячъ русскихъ людей, настало время испытать участь своихъ жертвъ.

Кедровъ былъ пропущенъ черезъ пыточный «конвейеръ», однако предъявленныхъ ему обвиненій въ шпіонажѣ и «контрреволюціонной дѣятельности» такъ и не призналъ. Возможно «расколоть» Кедрова смогъ бы только его собственный сынъ, но тотъ уже былъ отправленъ на тотъ свѣтъ. Другіе же «колольщики» оказались безсильны сломать Кедрова. Полусумасшедшій «вѣрный ленинецъ» оказался нечувствителенъ не только къ чужой боли, но и къ своей собственной.

Въ промежуткахъ между допросами Кедровъ забрасывалъ партійныя инстанціи слезливыми письмами, въ которыхъ доказывалъ Сталину и его подѣльникамъ, что онъ «преданный сынъ партіи» и «незапятнанный ничѣмъ старый большевикъ», который «никакихъ преступленій въ отношеніи Партіи и Родины никогда не совершалъ». Кедровъ страшился «умереть въ совѣтской тюрьмѣ съ клеймомъ презрѣннаго предателя и измѣнника Родины» и надѣялся, что «и Партія, и Совѣтское правительство, и наркомъ Л.П. Берiя не допустятъ свершиться жестокости непоправимой несправедливости».

Но Сталинъ и Берiя не были сентиментальными людьми и хорошо знали цѣну подобной писанинѣ, исходившей отъ безжалостнаго палача, который былъ безпощаденъ къ своимъ жертвамъ и о «несправедливости» вспомнилъ только тогда, когда самъ оказался въ положеніи жертвы.  Всѣ тѣ, къ кому обращался Кедровъ, прекрасно понимали, что если бы не они арестовали Кедрова, а онъ ихъ, то просить этого изувѣра о милосердіи и справедливости было бы совершенно безполезно. Поэтому разжалобить «вождей» своими письмами Кедрову не удалось.

Лѣтомъ 1941 года Кедровъ, такъ ни въ чемъ и не признавшійся, предсталъ передъ Военной коллегіей Верховнаго суда СССР. Въ сталинскія времена этотъ органъ былъ по существу формальной инстанціей, въ задачи котораго входило лишь озвучить заранѣе вынесенный Политбюро или лично Сталинымъ приговоръ. Но въ случаѣ съ Кедровымъ произошло небывалое: 9 іюля 1941 года онъ былъ оправданъ. Убѣдительнаго объясненія, какъ такое могло произойти, до сихъ поръ нѣтъ. Возможно сказалась паническая обстановка первыхъ недѣль Совѣтско-германской войны, когда сталинская репрессивная машина то тамъ, то здѣсь стала давать сбои.

Однако выйти на волю Кедрову было не суждено. Берiя проигнорировалъ оправдательный приговоръ и отдалъ личное распоряженіе Кедрова изъ тюрьмы не выпускать. Въ октябрѣ 1941 года,  когда нѣмецкія арміи подходили къ Москвѣ, Кедрова въ составѣ партіи «особо опасныхъ преступниковъ», состоявшей изъ такихъ же «вѣрныхъ ленинцевъ», какъ и онъ самъ, эвакуировали въ Самару, гдѣ въ скоромъ времени и разстрѣляли. Существуетъ версія, что Кедрова пристрѣлилъ лично Берiя. Если это соотвѣтствуетъ дѣйствительности, то данный поступокъ Лаврентія Павловича является, пожалуй, единственнымъ, за который его можно похвалить.

Такъ окончилъ свой позорный жизненный путь этотъ «герой Гражданской войны», «соратникъ Дзержинскаго», «почетный чекистъ», безумный маньякъ, жестокій палачъ, садистъ, дѣтоубійца и создатель «лагерей смерти». Божественное правосудіе и въ данномъ случаѣ восторжествовало, но, къ сожалѣнію, ненадолго.  Черезъ три года послѣ смерти Сталина началась хрущевская кампаніи по реабилитаціи ленинской сволочи, ликвидированной во время партійныхъ разборокъ «отцомъ народовъ». Въ число «незаконно репрессированныхъ» попалъ и нашъ «герой», и его омерзительное имя было возвращено изъ мрака забвенія. Въ честь «пламеннаго борца за народное счастьѣ» были названы улицы въ Москвѣ, Архангельскѣ, Ярославлѣ, Вологдѣ, Котласѣ и другихъ мѣстахъ, гдѣ этотъ «борецъ» творилъ свои чудовищныя злодѣянія.

 

Улица Кедрова на картѣ Москвы

 

Послѣ развала Совка на короткое время показалось, что съ этимъ циничнымъ надругательствомъ надъ памятью убіенныхъ Кедровымъ русскихъ людей будетъ покончено, и мерзкое имя этого человѣкообразнаго существа навсегда исчезнетъ съ Русской земли. Эти ожиданія не оправдались. Съ большимъ трудомъ удалось избавиться только отъ набережной Кедрова въ Вологдѣ. Послѣ прихода къ власти чекистскаго выродка Путина процессъ пошелъ въ обратномъ направленіи. На страницы газетъ, особенно мѣстныхъ, хлынулъ цѣлый потокъ статей, оправдывающихъ Кедрова и подобныхъ ему изувѣровъ ленинскаго режима. На защиту такъ называемой «нашей исторіи» поднялись потомки чекистскихъ живодеровъ, доказывающіе устно и печатно, что посягать на имена плачей Русскаго народа кощунственно, а переименовывать названныя въ ихъ «честь» улицы святотатственно. На мѣстѣ разстрѣла Кедрова и другихъ «вѣрныхъ ленинцевъ» подъ Самарой былъ воздвигнутъ памятникъ съ циничной надписью: «поклонимся памяти невинно погибшихъ…»

 

Памятникъ на мѣстѣ убійства Кедрова и другихъ большевицкихъ преступниковъ.

 

Чтобы оцѣнить всю глубину цинизма этой фразы, достаточно упомянуть, что помимо Кедрова здѣсь былъ казненъ и одинъ изъ палачей Царской семьи Голощекинъ. «Невинность» всѣхъ остальныхъ ликвидированныхъ большевиковъ также вызываетъ, мягко говоря, сильныя сомнѣнія. Всѣ они были активными дѣятелями преступнаго антинароднаго режима, услужливыми сталинскими лакеями и пострадали исключительно за свою недостаточно усердную услужливость.

Что касается жены Кедрова садистки Ревекки Акибовны Майзель-Пластининой, то ей въ число «необоснованно репрессированныхъ» попасть не удалось. Она благополучно пережила всѣ сталинскія чистки, а также «великую отечественную» войну и подохла въ 1946 году въ Москвѣ, избѣжавъ, такимъ образомъ, возмездія здѣсь на землѣ, но, конечно, не уйдетъ отъ него на Страшномъ Судѣ. Прахъ этой мрази покоится въ колумбаріи Донского крематорія Москвы, желающіе могутъ сходить полюбоваться.

Остается добавить, что населяющій РФ «многонаціональный народъ» абсолютно не безпокоитъ существованіе въ странѣ городовъ и улицъ, названныхъ именами большевицкихъ изувѣровъ. Русскоязычное населеніе эРэФiи находится въ состояніи полнѣйшаго нравственнаго отупѣнія и ничего оскорбительнаго въ такихъ наименованіяхъ не видитъ. Такое положеніе дѣлъ лишь на первый взглядъ кажется удивительнымъ, но если вспомнить, что данное населеніе является не потомками тѣхъ, кого истребляли всякіе ленины, сталины и кедровы, а потомками тѣхъ, кого эти ленины, сталины и кедровы выращивали взамѣнъ уничтожаемаго Русскаго народа, то все становится на свои мѣста. Безъ кедровыхъ эти люди просто бы погибли въ инородной и чуждой для нихъ Русской средѣ, подобно тому, какъ микробы погибаютъ въ здоровомъ и сильномъ организмѣ, но кедровы, истребивъ настоящій Русскій народъ, расчистили для нихъ жизненное пространство, и теперь они, конечно, могутъ испытывать только глубокую благодарность къ нашимъ убійцамъ и палачамъ.

 

Редакція сайта «Сила и Слава».

 

Другiе «герои»:

Антоновъ-Овсеенко

Атарбековъ

Бела Кунъ

Войковъ

Дыбенко

Землячка

Космодемьянская

Фрунзе