Церковные корни Февральскаго грѣха. Часть III

 

Продолженіе. Часть I см. ЗДѢСЬ, часть II см. ЗДѢСЬ.

 

21.

Вопреки расхожимъ утвержденіямъ русскихъ папистовъ и церковныхъ либераловъ, изо всѣхъ силъ очернявшихъ имперскую систему церковно-государственныхъ отношеній, такъ называемый Сѵнодальный періодъ Русской Церкви явился періодомъ наибольшаго расцвѣта всѣхъ сторонъ церковной жизни. Послѣ 1917 года это могли отрицать только люди съ сожженной совѣстью, и даже такой видный обличитель «вѣдомства православнаго исповѣданія», либеральный церковный историкъ и министръ Временнаго правительства А.В. Карташевъ подъ конецъ своей жизни вынужденъ былъ признать Сѵнодальный періодъ Русской Церкви «періодомъ Ея восхожденія на значительно большую высоту почти по всѣмъ сторонамъ Ея жизни въ сравненіи съ Ея древнимъ періодомъ» и «наиболѣе цѣннымъ, самымъ блестящимъ и славнымъ періодомъ Россіи». 

То, что борцамъ за «свободу» Церкви отъ «цезарепапизма» стало понятно лишь послѣ десятилѣтій существованія на «свободномъ» Западѣ, куда ихъ выбросила революція, лучшимъ представителямъ Русской Церкви и Ея святымъ было извѣстно всегда. Они понимали, что благоденствіе Церкви напрямую связано съ прочностью Самодержавія, что только христіанская государственная власть православнаго Монарха въ состояніи сохранить и обезпечить свободу и независимость земной Церкви. Всѣ великіе подвижники Церкви Сѵнодальнаго періода отъ св. Митрофанiя Воронежскаго и св. Иннокентія Иркутскаго  до св. прав. о. Іоанна Кронштадтскаго и сонма оптинскихъ старцевъ учили о необходимости беречь и любить Государя, охранять прерогативы Царской власти, ибо воля Царя выражаетъ на землѣ волю Божію. Отъ нихъ невозможно было услышать ни критики Сѵнодальной системы, ни нареканій на институтъ Оберъ-прокуратуры, ни обвиненій въ «цезарепапизмѣ», ни протестовъ противъ секуляризаціи церковныхъ земель, ни жалобъ на отсутствіе созыва Соборовъ, ни требованій возстановить патріаршество, ни тѣмъ болѣе откровенной лжи о «гнетѣ» и «порабощеніи» Церкви Императорской властью. Все подобное могло исходить только отъ враговъ Престола и церковныхъ честолюбцевъ, пекущихся о мірской власти и своихъ личныхъ или сословныхъ привилегіяхъ подъ маской заботы о благѣ Церкви. Всѣ же дѣйствительно церковные люди мыслили и жили словами преп. Серафима Саровскаго: «Послѣ Православія Цари суть первый долгъ нашъ русскій и главное основаніе истиннаго христіанскаго благочестія».

Выдающiеся іерархи Русской Церкви, такіе какъ митр. Платонъ (Левшинъ), митр. Филаретъ Московскій, свт. Игнатій (Брянчаниновъ), свт. Ѳеофанъ Затворникъ и другіе, прекрасно освѣдомленные о недостаткахъ современной имъ церковной жизни, причину этихъ недостатковъ видѣли вовсе не въ имперской системѣ церковно-государственныхъ отношеній и не въ главенствѣ Царя въ церковныхъ дѣлахъ. Въ своихъ письмахъ, проповѣдяхъ и посланіяхъ они связывали устраненіе этихъ недостатковъ не съ пресловутой «свободой» Церкви, а съ духовно-нравственнымъ оздоровленіемъ пастырей и паствы въ руслѣ святоотеческой традиціи. Они понимали, что церковныя прерогативы Самодержавной власти не только не могутъ препятствовать такому оздоровленію и самому дѣлу спасенія души, но, напротивъ, безъ участія этой власти Церковь не способна рѣшить ни одной серьезной задачи своей внутрицерковной жизни.

Имперскій періодъ Русской исторіи во всѣхъ отношеніяхъ явился временемъ поступательнаго восходящаго развитія единаго церковно-государственнаго организма Россіи. Это было слѣдствіемъ соединенія высшей церковной и государственной власти въ рукахъ православнаго Самодержца, которое устранило церковно-государственное двоевластіе, бывшее источникомъ постоянныхъ конфликтовъ въ Русскомъ Царствѣ, и обезпечило возможность всѣ силы государства поставить на служеніе Церкви, а всѣ силы Церкви ¾ на служеніе государству. Безъ этого соединенія государства и Церкви въ лицѣ Государя Императора ¾ Помазанника Божія ни Церковь, ни государство не смогли бы нормально развиваться, а Россійская Имперія никогда бы не смогла выполнить свою историческую миссію быть защитникомъ мірового Православія и оплотомъ христіанской цивилизаціи. Сама идея Россіи какъ Третьяго Рима смогла получить практическое воплощеніе только послѣ того, какъ церковно-государственныя отношенія были возвращены къ древне-византійской схемѣ главенства Императора въ государственныхъ и церковныхъ дѣлахъ.

Та схема церковно-государственныхъ отношеній, которую отстаивали Патріархъ Никонъ и его преемники, въ историческомъ планѣ была тупиковой. Это подтвердила исторія западноевропейскихъ католическихъ монархій, слѣдовавшихъ этой схемѣ. Россію въ этомъ случаѣ ожидала судьба своей сосѣдки Польши, которая въ началѣ XVII вѣка находилась на вершинѣ своего могущества, а въ концѣ XVIII вѣка исчезла какъ государство. Старообрядцы, объявившіе Русское Царство царствомъ антихриста, и подавно не могли предложить никакой положительной программы въ области церковно-государственныхъ отношеній. Они проповѣдовали скорый конецъ свѣта, уклоненіе отъ всѣхъ государственныхъ повинностей, массовыя самоубійства, бѣгство заграницу.

Только въ условіяхъ Имперіи Русская Церковь сумѣла по-настоящему раскрыть свои духовныя и творческія силы. Освобожденная отъ всѣхъ несвойственныхъ Ей судебно-административныхъ и хозяйственно-экономическихъ функцій, взятыхъ самодержавной властью на себя, обезпеченная правовой и военно-полицейской защитой со стороны этой власти, Церковь получила возможность полностью отдаться своему главному назначенію ü спасенію человѣческихъ душъ.

За Имперскій періодъ число православныхъ въ Россіи  выросло почти въ 10 разъ. Это не было простымъ слѣдствіемъ біологическаго прироста населенія. Имперія расширялась, а съ нею расширялась и миссіонерская дѣятельность Церкви ¾ Православіе шагнуло въ Финляндію и Прибалтику, въ Среднюю Азію и на Кавказъ, въ Персію и Монголію, Китай и Японію, на Аляску и въ Калифорнію. Состоялось возвращеніе въ Православіе отторгнутыхъ въ свое время отъ Русской Церкви уніатовъ въ количествѣ 3 000 000 душъ, была избавлена отъ многовѣкового исламскаго террора православная Грузія, и все это сдѣлалось возможнымъ лишь благодаря возросшей военной и политической силѣ Россійской Имперіи.

Созданные Петромъ I Россійскіе Императорскіе Армія и Флотъ, сочетавшіе новѣйшіе принципы европейскаго военнаго искусства съ традиціями русскаго христолюбиваго воинства, въ теченіе столѣтія сломили мощь Османской Имперіи и освободили православныхъ Балканъ отъ ига невѣрныхъ. Послѣдней цѣлью всѣхъ военныхъ кампаній Россіи на Востокѣ вплоть до Великой войны 1914-1918 годовъ неизмѣнно было освобожденіе Константинополя ¾ Царьграда отъ турецкаго владычества и возвращеніе креста на Святую Софію.

Лишь въ Имперскій періодъ Русская Церковь сумѣла создать свою собственную оригинальную богословскую школу, отсутствіе которой было просто бичомъ допетровской Россіи, гдѣ подготовка богословски образованныхъ людей или вовсе отсутствовала или цѣликомъ находилась въ рукахъ выходцевъ изъ Европы и греческаго Востока. Въ Россійской Имперіи стала невозможной ситуація, бывшая типичной для Московской Руси, когда при возникновеніи серьезныхъ богословскихъ вопросовъ русскіе архіереи обнаруживали свою безпомощность и вынуждены были для ихъ разрѣшенія призывать изъ-за границы образованныхъ греческихъ клириковъ и монаховъ.

Вопреки ходячимъ утвержденіямъ Имперскій періодъ сталъ и періодомъ возрожденія русскаго монашества, пришедшаго въ сильнѣйшій упадокъ въ результатѣ Смутнаго времени. Въ Указѣ Императора Петра I объ упорядоченіи монашеской жизни передъ нами предстаетъ картина глубочайшаго разложенія монашества въ началѣ XVIII столѣтія. «Лѣнивые монахи, — пишетъ Петръ, — которые, желая питаться отъ чужихъ трудовъ, сами въ праздности пребывая, защищали свою лѣность искаженіемъ слова Христова, но «благочестіе» ихъ обличено было вскорѣ настоящими монахами … Когда греческіе императоры, позабывъ свои обязанности, ханжить начали, тогда нѣкоторые плуты къ нимъ приблизились, и монастыри не въ пустыняхъ уже, но въ самихъ городахъ и около строить начали, и денежной помощи требовали для сей мнимой святыни, и трудами другихъ даромъ питаться захотѣли. На одномъ только каналѣ изъ Чернаго моря до Царя-града, который не болѣе 30 верстъ протягивается, до 300 монастырей. И поэтому какъ отъ прочаго безвластія, такъ и отъ этого въ такую бѣду впали, что при осадѣ Царьграда 6000 человѣкъ на войну не нашлось, — эта гангрена и у насъ очень начала распространяться. Современная жизнь монаховъ есть одна видимость и осуждена всякимъ закономъ, потому что большинство являются тунеядцами. Они почти всѣ у насъ изъ сельскихъ. Чего они лишились — ясно на дѣлѣ, не только не отреклись, но приреклись къ удобной и обезпеченной жизни, потому что дома былъ троѣдальникомъ, то есть содержалъ свой домъ, государство и помѣстье, а монахъ на всемъ готовомъ. Соотвѣтствуетъ ли это смыслу божественнаго Писанія и ученія? Совершенно нѣтъ. А что говорятъ — молятся: то вѣдь всѣ молятся».

Этотъ Указъ Императора пресѣкалъ попытки порочныхъ людей использовать постригъ для уклоненія отъ военной и государевой службы, изъ-за чего монашеская среда наполнялась праздношатающимися бездѣльниками и разлагалась изнутри, и предписывалъ всѣмъ монашествующимъ, кромѣ уединенныхъ пустынниковъ и ученыхъ иноковъ, готовящихся къ архіерейству, обязательный трудъ, дѣятельное милосердіе и благотвореніе.

Благодѣтельной для Русской Церкви въ конечномъ итогѣ оказалась и проведенная Императорскимъ правительствомъ секуляризація церковныхъ земель, вызвавшая столь яростную ненависть всѣхъ русскихъ папистовъ. Это мѣропріятіе провело четкое раздѣленіе между лже-монастырями, насельники которыхъ не въ состояніи были прокормить самихъ себя и по существу паразитировали на приписанныхъ къ монастырю крѣпостныхъ крестьянахъ, и истинными обителями, въ которыхъ во исполненіе заповѣди «кто не хочетъ трудиться, тотъ и не ѣшь» (2 Qес. 3:10) монашество могло обезпечить себя своими собственными трудами. Закрытіе монастырей перваго рода не только не нанесло никакого ущерба Русской Церкви, но напротивъ позволило освободить монашество отъ паразитическаго элемента и облегчило ему условія дальнѣйшаго духовнаго роста. Ярчайшимъ доказательствомъ этого является тотъ фактъ, что наибольшее число монастырей за всѣ вѣка существованія Русской Церкви было построено не въ восхваляемыя папистами допетровскія столѣтія, а въ XIX вѣкѣ — 241 монастырь. Такимъ образомъ, и въ монашеской жизни императорская власть стала силой, давшей первый толчокъ къ духовному оздоровленію, и плоды этого оздоровленія не заставили себя долго ждать. Имена такихъ не просто подвижниковъ, но отцовъ монашества Имперскаго періода какъ прп. Паисiй Величковскiй, прп. Серафимъ Саровскій, прп. Германъ Аляскинскій,  а также оптинскихъ старцевъ говорятъ сами за себя.

Само собой разумѣется, что строительство Имперіи не могло идти безъ матеріальныхъ и нравственныхъ издержекъ, и требовало извѣстныхъ жертвъ,  въ томъ числѣ и отъ Церкви, но эти издержки и жертвы были окуплены сторицею, а любой другой историческій путь въ условіяхъ быстраго роста военнаго и экономическаго могущества Запада былъ бы сопряженъ съ несравненно большими потрясеніями, матеріальными лишеніями и нравственными издержками.

 

22.

Вмѣстѣ съ тѣмъ Имперскій періодъ русской исторіи открылъ собой и новую главу въ исторіи европейской цивилизаціи и всемірной исторіи въ цѣломъ. Умозрительныя разсужденія средневѣковыхъ русскихъ книжниковъ о Третьемъ Римѣ стали реальностью ¾ его мѣсто заступила Россійская Имперія, послѣдняя христіанская Самодержавная Монархія, отъ судьбы которой стала зависѣть судьба всего земного человѣчества.  По промыслу Божію и силою историческихъ обстоятельствъ Россійская Имперія выдвинулась въ центръ міровой исторіи, на авансцену борьбы христіанскихъ и антихристіанскихъ силъ, а Русскій Царь пріобрѣлъ функціи Удерживающаго наступленіе міровой апостасіи.

Это становленіе Императорской Россіи какъ Третьяго Рима происходило въ то время, когда разложеніе старой христіанской Европы, начатое папизмомъ, углубленное протестантизмомъ и закрѣпленное еврейскимъ капитализмомъ, вступило уже въ завершающую стадію. Въ Европѣ зародилась и быстро развивалась новая мощная сила ¾ международное масонство, поставившее программой и конечной цѣлью своей дѣятельности уничтоженіе христіанской религіи и монархическихъ формъ государственности во всемъ мірѣ. Масонство быстро сблизилось и нашло общій языкъ съ другой древнѣйшей антихристіанской силой ¾ еврействомъ. Iудео-масонскій союзъ свою задачу видѣлъ въ разрушеніи христіанской цивилизаціи и культуры, уничтоженіи христіанскихъ государствъ и созданіи на ихъ мѣстѣ міровой антихристіанской Имперіи, возглавляемой сыномъ погибели ¾ Антихристомъ.

Первымъ крупнымъ успѣхомъ масонства стало образованіе въ концѣ XVIII вѣка на американскомъ континентѣ чисто масонскаго демократическаго государства ¾ Сѣверо-Американскихъ Соединенныхъ Штатовъ (САСШ), ставшихъ со временемъ цитаделью богопротивной демократіи и всемірнымъ жидо-масонскимъ штабомъ. Вскорѣ послѣ этого масоны добились еще болѣе впечатляющаго успѣха. Въ Европѣ имъ удалось подготовить и совершить такъ называемую Великую французскую революцію, сопровождавшуюся цареубійствомъ, неслыханными богохульствами и вылившуюся въ конечномъ итогѣ въ первую попытку созданія антихристіанской Имперіи Наполеона I Бонапарта. Однако наполеоновскіе планы мірового iудео-масонства сорвались на Русскомъ Царствѣ. Россійская Имперія стала той силой, которая физически сломила мощь Наполеона и спасла европейскую христіанскую цивилизацію отъ гибели. Русскій Царь впервые явилъ себя въ качествѣ Удерживающаго міровую апостасію и пришествіе Антихриста въ міръ.

Въ руководящихъ iудео-масонскихъ кругахъ стали понимать, что безъ нейтрализаціи тѣмъ или инымъ способомъ Россійской Имперіи всѣ ихъ грандіозные замыслы объ уничтоженіи христіанства и порабощеніи христіанскихъ народовъ не могутъ осуществиться. Однако первыя попытки масонства дѣйствовать въ этомъ направленіи закончились неудачей: въ 1822 году послѣдовалъ запретъ всѣхъ масонскихъ ложъ въ Россіи, а открытое вооруженное выступленіе такъ называемыхъ «декабристовъ» въ 1825 году было безпощадно подавлено Государемъ Николаемъ Павловичемъ. Въ царствованіе этого благочестивѣйшаго Императора масонство въ Россіи не могло поднять голову, а въ 1848 году во время второй волны масонскихъ революцій въ Европѣ Русскій Царь вновь явилъ себя защитникомъ христіанской цивилизаціи, вооруженной силой усмиривъ антимонархическую богоборческую революцію въ Австро-Венгріи.  Съ этого момента ненависть iудео-масоновъ къ Россійской Имперіи стала безпредѣльной, а ея уничтоженіе сдѣлалось ихъ пріоритетной задачей. Для мірового жидо-масонства стало совершено очевиднымъ, что только черезъ сокрушеніе Третьяго Рима оно сможетъ добиться своей главной цѣли — уничтоженія христіанства и созданія всемірной имперіи Антихриста. Одинъ изъ величайшихъ ненавистниковъ Христа и Церкви Фридрихъ Энгельсъ открыто писалъ, что пока существуетъ Русское государство, никакая антихристіанская революція въ Европѣ просто невозможна. Сокрушить и уничтожить русскую Самодержавную Монархію — таковъ сталъ ключевой пунктъ iудео-масонской программы завоеванія міра, для осуществленія котораго были мобилизованы всѣ сатанинскія силы, какъ на землѣ, такъ и въ преисподней.

 

23.

Планомѣрное наступленіе iудео-масонства на Россійскую Имперію началось послѣ пораженія Россіи въ Восточной войнѣ 1853-56 годовъ, въ эпоху великихъ реформъ Императора Александра II. Освобожденіе крестьянъ, появленіе независимой общественности, начало перестройки экономики Россіи на капиталистическій ладъ — все это открывало широкія возможности для тайной и явной масонской пропаганды, распространенія въ народѣ соціалистическихъ и демократическихъ лжеученій и насажденія среди ведущаго слоя Россійской Имперіи либерально-масонскаго міровоззрѣнія.

Однако вся эта полуподпольная работа была явно недостаточной, пока ей не была охвачена Православная Церковь, продолжавшая быть главной опорой православнаго Самодержавія и въ свою очередь всецѣло опиравшаяся на него. Заложенное Императоромъ Петромъ I церковно-государственное единство, при которомъ Царская власть не могла мыслить себя неправославной, а Церковь разсматривала Самодержавіе какъ часть церковнаго вѣроученія, было залогомъ прочности Россійской Имперіи и главнымъ препятствіемъ на пути осуществленія масонскихъ плановъ. Разрушить это единство, разорвать традиціонную Симфонію, превративъ русскую монархію въ свѣтское государство, а Церковь сдѣлавъ самостоятельной и независимой отъ монархіи — таковой стала ближайшая задача iудео-масонства въ Россіи. Какъ показалъ опытъ, пріобрѣтенный масонами на Западѣ, послѣ такого раздѣленія Церкви и монархіи дальнѣйшее ихъ разложеніе и уничтоженіе «по частямъ» было уже дѣломъ техники.

Начиная свою антимонархическую пропаганду въ Церкви масоны учитывали, что далеко не всѣ среди іерарховъ и духовенства Русской Церкви прониклись важностью церковныхъ преобразованій Императора Петра I и осознали ихъ благодѣтельность для Церкви. Наиболѣе властолюбивые и узко-сословно мыслящіе русскіе архіереи внутренне такъ и не примирились съ этими реформами, считая ихъ «нечестивыми», и втайнѣ мечтали о возвращеніи «блаженныхъ» съ ихъ точки зрѣнія временъ своего всевластія какъ церковныхъ «удѣльныхъ князьковъ». Это обстоятельство было учтено iудео-масонствомъ, которое упоръ въ своей разлагающей пропагандѣ сдѣлало именно на этомъ недовольствѣ.

Руководящимъ лозунгомъ масонскихъ пропагандистовъ и агентовъ вліянія стала знаменитая формула итальянскаго масона Кавура «свободная Церковь ¾ въ свободномъ государствѣ», которая уже была съ успѣхомъ обкатана на Западѣ.  Отравленіе церковной среды ядомъ масонскихъ лжеученій въ псевдоправославной оболочкѣ началось по классической схемѣ — со школы, т.е. съ семинарій и духовныхъ академій, гдѣ подготавливались будущіе пастыри и архипастыри Церкви. C середины 70-х годовъ XIX столѣтія среди учащихся и преподавателей духовно-учебныхъ заведеній начали активно вестись разговоры о необходимости возстановленія нѣкоего «каноническаго церковнаго строя», а въ академической печати началась открытая критика сѵнодальной системы, вылившаяся, въ концѣ концовъ, въ полемику о принципахъ взаимоотношенія Церкви и государства.

Группа либерально-мыслящихъ профессоровъ (И.С. Бердниковъ, Q.А. Кургановъ, И.И. Соколовъ, Т.В. Барсовъ и дръ.) въ своихъ работахъ подвергла пересмотру традиціонное ученіе Церкви о Царской власти, считая послѣднюю властью свѣтской, и переосмысливала традиціонные принципы симфоническихъ отношеній Церкви и Царства въ масонскомъ духѣ. Съ университетскихъ и академическихъ каѳедръ широко полилась проповѣдь о дуализмѣ церковной и «свѣтской» (т.е. Царской) власти какъ якобы фундаментальномъ принципѣ Симфоніи, при которомъ ни одна изъ властей не вмѣшивается въ дѣла другой. Учащимся настойчиво внушалась мысль о «неканоничности» подчиненія Церкви Императору и необходимости возстановить «каноническій церковный строй», при которомъ Царю къ церковнымъ дѣламъ доступъ будетъ закрытъ.

  Злодѣйское убійство Императора Александра II въ мартѣ 1881 года, приведшее русское общество къ нѣкоторому отрезвленію, на время пріостановило активность либерально-масонскихъ «канонистовъ». Утвержденный Императоромъ Александромъ III новый Оберъ-прокуроръ Сѵнода К.П. Побѣдоносцевъ какъ выдающійся государственный дѣятель и глубоко церковный человѣкъ прекрасно понималъ вредоносность  распространяемыхъ теорій и ихъ масонскій первоисточникъ. Во многомъ благодаря его стараніямъ въ 1880-1890-е годы русская богословско-каноническая мысль вернулась въ традиціонное православное русло. Въ трудахъ крупнѣйшихъ русскихъ спеціалистовъ въ области церковнаго права проф. Н.С. Суворова, проф. П.А. Лашкарева, проф. Н.А. Заозерскaго и др. была убѣдительно показана несостоятельность всѣхъ построеній, отрицавшихъ власть Православнаго Императора въ Церкви, а также неисторичность и неправославность теорій о двухъ независимыхъ властяхъ какъ идеалѣ церковно-государственныхъ отношеній.

Однако полностью истребить посѣянныя плевелы вредныхъ лжеученій не удалось. Онѣ укоренились на церковной почвѣ, прежде всего въ профессорскихъ кругахъ, а также среди слушателей духовныхъ академій и семинаристовъ, и постепенно разрастаясь, принесли свои плоды въ началѣ XX вѣка, въ царствованіе Императора Николая Александровича.

 

24.

Послѣдній Русскій Самодержецъ Государь Императоръ Николай II, будучи личностью глубоко религіозной, мистически воспринималъ свое царское служеніе какъ разновидность священнослуженія; осознавалъ себя не свѣтскимъ правителемъ, а именно Помазанникомъ Божіимъ, который печется не просто о земномъ благополучіи своихъ подданныхъ, но и о спасеніи ихъ душъ. Значительно превосходившій въ духовномъ и нравственномъ отношеніи большинство своихъ современниковъ, Царь-мученикъ и на Престолѣ оставался, прежде всего, христіаниномъ, воспринималъ окружающихъ людей лучше и чище, чѣмъ они были на самомъ дѣлѣ, былъ чуждъ подозрительности и властолюбія и стремился разрѣшать всѣ государственные вопросы въ духѣ христіанской любви. Эти особенности характера Государя были учтены руководителями iудео-масонской закулисы, дѣлавшими ставку на подлость и безчестіе и боявшимися только силы, но не христіанскихъ добродѣтелей. Поэтому царствованіе Николая II эти люди сочли наиболѣе благопріятнымъ временемъ для рѣшительнаго штурма и окончательнаго сокрушенія Россійской Имперіи.

Къ началу ХХ столѣтія антихристіанскія силы располагали уже прочными позиціями въ правящемъ слоѣ Россійскаго государства. Помимо революціонно настроенной городской и сельской интеллигенціи значительная часть дворянства, офицерства и государственныхъ чиновниковъ также находилась въ плѣну масонскаго міровоззрѣнія и имѣла формальное пониманіе Православія и Царской власти. Процессъ духовнаго омасониванiя началъ постепенно захватывать и Церковь, все большее число представителей которой стало попадать подъ вліяніе враждебной Самодержавію пропаганды.  Противныя духу истиннаго Православія идеи, бывшія въ 70-х годахъ XIX столѣтія достояніемъ кучки  профессоровъ-либераловъ, въ началѣ ХХ столѣтія распространились среди широкихъ церковныхъ массъ. Извѣстная часть духовенства уже полностью прониклась iудео-масонскимъ міровоспріятіемъ, а кое-кто изъ священнослужителей сдѣлался и прямымъ агентомъ міровой закулисы.

Въ первые годы ХХ вѣка въ церковной періодикѣ, а также въ свѣтскихъ изданіяхъ какъ по командѣ начали появляться статьи, открыто проповѣдовавшія необходимость слома существующей системы церковно-государственныхъ отношеній. Особенно усердствовали профессора духовныхъ академій: Московской, Казанской и Санктъ-Петербургской и журналисты ведущихъ столичныхъ газетъ, пишущіе на церковныя темы.  Всѣ эти публикаціи явно отдавали масонскимъ душкомъ и строились примѣрно по одинаковой схемѣ. Сначала констатировалось бѣдственное современное состояніе Россійской Церкви, которое намѣренно рисовалось только черными красками. Причину столь печальнаго положенія дѣлъ авторы статей выводили изъ отсутствія въ Церкви свободы, понимая подъ этимъ зависимость Церкви отъ Императорской власти, которая якобы сковываетъ творческія силы Церкви и мѣшаетъ Ей устранить недостатки церковной жизни. Подмѣнивъ, такимъ образомъ, понятіе свободы во Христѣ, которую Церковь никто и никогда лишить не въ состояніи, понятіемъ политической свободы, авторы приходили къ заключенію о необходимости разрыва церковно-государственнаго единства и освобожденія Церкви отъ государственной зависимости. Послѣдняя  мѣра подавалась ими какъ единственное средство оздоровленія церковной жизни. Въ большинствѣ публикацій откровенно революціонные призывы были прикрыты обтекаемыми формулами о «возстановленіи каноническаго церковнаго строя», «возвращеніи къ соборному началу» и т. п. Въ качествѣ ближайшихъ задачъ на пути возстановленія «каноничности» обычно указывались: созывъ Помѣстнаго Собора, возобновленіе Патріаршества и ликвидація Оберъ-прокуратуры.

Появленіе въ печати подобныхъ писаній свидѣтельствовало не только объ успѣхахъ масонской пропаганды въ церковной средѣ, но и о потерѣ самими авторами этихъ работъ вкуса истиннаго Православія, что и сдѣлало ихъ столь воспріимчивыми къ чуждому міровоззрѣнію и отзывчивыми на очевидно антицерковныя идеи.  Авторы указанныхъ сочиненій усвоили ложную, совершенно нехристiанскую философію эпохи масонскаго «просвѣщенія», согласно которой человѣкъ по своей природѣ добръ, и все, что ему не хватаетъ для осуществленія идеаловъ добра, это свободы. Христіанство же всегда учило о пораженности человѣческой природы первороднымъ грѣхомъ, для избавленія отъ котораго требуется не внѣшнее освобожденіе, а внутренняя свобода во Христѣ. Не принесетъ пользы внѣшняя свобода тому, кто внутри сдѣлался рабомъ страстей и плѣнникомъ всевозможныхъ лжеученій. Поэтому глубоко былъ правъ К.П. Побѣдоносцевъ и поддерживающая его малочисленная группа церковныхъ публицистовъ, которые указывали, что для исправленія недостатковъ церковной жизни нужны не внѣшнія, скороспѣлыя и поспѣшныя, реформы, а внутреннее обновленіе церковной жизни въ Духѣ Святомъ, который изъ Церкви никуда не уходилъ, и дарами Котораго надо только хотѣть и умѣть воспользоваться.  Примѣръ такого духоноснaго обновленія и подлинной свободы во Христѣ давалъ современникъ господъ реформаторовъ св. прав. отецъ Іоаннъ Кронштадтскій.

Однако въ цѣломъ отдѣльныя личности, такія какъ К.П. Побѣдоносцевъ и о. Іоаннъ Кронштадтскій, не могли измѣнить общей картины разложенія церковнаго сознанія масонскими лжеученіями. Апостасiйные процессы зашли уже слишкомъ далеко, и даже многіе публицисты консервативнаго лагеря (такіе какъ Л. Тихомировъ) въ своихъ статьяхъ на церковныя темы защищали отступническія идеи, совершенно не чувствуя и не понимая ихъ разрушительнаго характера. Показательнымъ въ этомъ отношеніи было повальное увеличеніе правой общественности идеей реформы православнаго прихода, придуманной церковными либералами съ очевидно революціонными цѣлями. Русскіе консерваторы съ радостью ухватились за эту вредную идею, по непонятнымъ причинамъ полагая, что увеличеніе самостоятельности приходовъ и возвращеніе въ приходскую жизнь выборнаго начала, отмѣненнаго Императоромъ Павломъ I, приведетъ къ быстрому оздоровленію церковной жизни и укрѣпитъ монархическую государственность. Это стремленіе перенести въ ХХ вѣкъ реаліи двухсотлѣтней давности было верхомъ наивности и безразсудства, и въ дѣйствительности такая реформа закончилась бы тѣмъ, что всѣ православные приходы оказались бы во власти «красныхъ» поповъ и церковныхъ демагоговъ, опирающихся на распропагандированную революціонную толпу невѣжественныхъ «прихожанъ». Тѣ представители консервативной русской общественности, которымъ «посчастливилось» дожить до 1917 года, смогли лично убѣдиться въ неизбѣжности такого результата приходской реформы.

Такимъ образомъ, наканунѣ революціи 1905 года благодаря цѣленаправленной работѣ профессоровъ духовныхъ академій и систематической обработкѣ массоваго сознанія черезъ прессу, въ церковной средѣ стало господствовать убѣжденіе, что существующая система церковно-государственныхъ отношеній, будучи внутренне порочной и «неканоничной», является главной причиной церковныхъ нестроенiй и потому должна быть реформирована. Предполагаемыя реформы представлялись въ видѣ чисто внѣшнихъ мѣропріятій, направленныхъ на освобожденіе Церкви отъ государственной зависимости и предоставленіе духовенству какъ можно большей самостоятельности во всѣхъ церковныхъ дѣлахъ.

 

25.

Особенно опаснымъ было то, что подобныя плохо замаскированныя революціонныя иниціативы начали находить поддержку среди архіереевъ. Первой ласточкой стала опубликованная весной 1901 года въ журналѣ «Вѣра и разумъ» статья нѣкоего Іеронима Преображенскаго, въ которой Православная Церковь характеризовалась какъ жалкая  и бесправная служанка государства и содержались призывы покончить съ такимъ положеніемъ дѣлъ. Эта публикація была осуществлена съ согласія и благословенія харьковскаго архіепископа Амвросія (Ключарева), который былъ фактическимъ руководителемъ журнала. 

Данная провокаціонная статья не была случайнымъ демаршемъ провинціальнаго архіерея, а отражала господствующее въ высшихъ церковныхъ кругахъ настроеніе. Первенствующій членъ Сѵнода и столичный митрополитъ Антоній (Вадковскiй), не скрывавшій своихъ либеральныхъ убѣжденій, неизмѣнно бралъ подъ покровительство всѣ выступленія церковныхъ реформаторовъ и даже дерзалъ представлять ихъ писанія Государю, которому старался внушить мысль, что развиваемыя въ этихъ публикаціяхъ идеи носятъ не разрушительный, а якобы охранительный характеръ, и ихъ осуществленіе принесетъ несомнѣнную  пользу какъ Церкви, такъ и государству.

Противоцерковная дѣятельность митр. Антонія (Вадковскaго) не ограничивалась покровительствомъ газетнымъ провокаціямъ. Подъ его опекой находились будущій возглавитель «Живой Церкви» еп. Антонинъ (Грановскiй), печально знаменитые о. Георгій Гапонъ и о. Григорій Петровъ, другіе революціонеры въ рясахъ. Онъ былъ постояннымъ притѣснителемъ и гонителемъ о. Іоанна Кронштадтскаго, твердыя монархическія убѣжденія котораго вызывали у митрополита сильнѣйшее раздраженіе.

Въ ноябрѣ 1901 года въ Петербургѣ съ благословенія митр. Антонія открылись такъ называемыя «религіозно-философскія собранія» съ совмѣстнымъ участіемъ представителей околоцерковной интеллигенціи и священнослужителей. Предсѣдательствовалъ на этихъ собраніяхъ будущій организаторъ сергіанскаго раскола и первый совѣтскій лже-патріархъ, а тогда ректоръ С.-Петербургской духовной академіи еп. Сергій (Страгородскій). Его замѣстителемъ былъ архимандритъ Сергій (Тихомировъ) — ректоръ столичной семинаріи, получившій скандальную извѣстность въ революцію 1905 года, когда онъ отслужилъ публичную панихиду съ пѣніемъ «вѣчной памяти» по казненному революціонеру лейтенанту Шмидту.  Начавшiяся подъ благовиднымъ предлогомъ поиска путей взаимопониманія Церкви и общества собранія постепенно превратились въ церковно-политическій клубъ, гдѣ откровенно проповѣдовалась необходимость провозглашенія въ Россійской Имперіи свободы совѣсти и отдѣленія Церкви отъ государства. Въ 1903 году Побѣдоносцевъ настоялъ на закрытіи этихъ собраній, превратившихся въ рупоръ масонской пропаганды и трибуну для крамольниковъ.

При активномъ участіи митр. Антонія (Вадковскaго), какъ первоприсутствующaго члена Сѵнода, произошло и антимонархическое измѣненіе текста ставленнической архіерейской присяги. До 1901 года при нареченіи во епископы всѣ будущіе архіереи приносили обязательную присягу, включавшую въ себя помимо прочаго почти дословное повтореніе текста всенародной присяги на вѣрность Императору. Сѵнодъ подъ предсѣдательствомъ митръ. Антонія на своемъ засѣданіи 7 февраля 1901 года постановилъ исправить чинопослѣдованіе нареченія во епископы «примѣнительно къ условіямъ прохожденія архипастырскaго служенія въ настоящее время». Подъ прикрытіемъ этой туманной формулы изъ «Чина исповѣданія и обѣщанія архіерейскаго» былъ полностью изъятъ пространный текстъ присяги Императору со всѣми его торжественными клятвами. Онъ былъ замѣненъ чисто формальнымъ обѣщаніемъ «быть вѣрнымъ, добрымъ и послушнымъ подданнымъ Его Императорскаго Величества». Отъ будущаго архіерея уже не требовалось ни «вѣрно и нелицемѣрно служить и во всемъ повиноваться, не щадя живота своего до послѣдней капли крови» своему Государю, ни «благовременно объявлять, и всякими мѣрами отвращать и не допущать тщатися ущерба его Величества интереса, вреда и убытка», ни вообще поступать такъ, чтобы «предъ Богомъ и судомъ Его страшнымъ всегда дать отвѣтъ». Исчезли изъ присяги и слова о цѣлованіи креста и Евангелія. Первымъ ставленникомъ, чье нареченіе во епископы прошло по новому чинопослѣдованію съ сокращенной архіерейской присягой, былъ все тотъ же Сергій Страгородскій.

Итакъ, въ началѣ ХХ столѣтія въ Русской Церкви имѣлось достаточно вольнодумцевъ и смутьяновъ отъ мірянъ до архіереевъ включительно, недовольныхъ существующимъ положеніемъ Церкви и стремящихся разрушить существующій церковно-государственный порядокъ. Вся эта масса революціонеровъ въ рясахъ только и ждала удобнаго повода, чтобы открыто заявить свое недовольство. Такой поводъ представился достаточно скоро. Неудачная для Россіи война съ Японіей, вызвавшая революцію въ государствѣ, пробудила активность и церковныхъ реформаторовъ.

 

Продолженіе