Кто придумалъ ювенальную юстицію?

 

Въ послѣднее время однимъ изъ излюбленныхъ занятій той части россiянской «общественности», которая именуетъ себя «патріотической» и «православной», стало раздуваніе истеріи вокругъ ювенальной юстиціи — извѣстнаго на Западѣ правового института, который подъ видомъ защиты правъ несовершеннолѣтнихъ занимается разрушеніемъ традиціонной семьи.

Смыслъ затѣянной «патріотами» антиювенальной возни до конца пока непонятенъ, поскольку хорошо извѣстно, что въ псевдогосударствѣ подъ названіемъ «Россійская федерація» семьи какъ соціальнаго института фактически не существуетъ, онъ разрушенъ настолько глубоко и основательно, что ювенальной юстиціи здѣсь уже просто нечего дѣлать. Участіе же въ этой кампаніи дѣятелей Московской «патріархіи» во главѣ со лже-патріархомъ Кирилломъ Гундяевымъ-Михайловымъ придаетъ всей затѣѣ и вовсе комическій характеръ. Вѣдь ювенальная  юстиція вводится той самой властью, которую «патріархія» ещё 85 лѣтъ назадъ объявила (и до сихъ поръ признаетъ) властью «отъ Бога». Сергіанскіе протесты, по сути дѣла, носятъ характеръ противленія «богоустановленной» власти, а «противящiеся власти … сами навлекутъ на себя осужденіе» (Рим.13:2). Разумѣется, возглавляющіе РПЦ-МП лубянскiе сексоты все это прекрасно понимаютъ, поэтому рѣчь въ данномъ случаѣ можетъ идти лишь объ очередной показухѣ съ цѣлью дальнѣйшаго обольщенія и одурачиванія патріархійной «паствы».

Такимъ образомъ, поднятая протестная волна является чистой воды имитаціей общественной дѣятельности, какъ, впрочемъ, и всѣ прочіе «общественные» процессы въ РФ, ибо въ этомъ псевдогосударствѣ не существуетъ не только семьи, но и самихъ гражданъ и гражданскаго общества. Подавляющее большинство населенія РФ это русскоязычные «совки», воспитанные въ полномъ послушаніи «нашей Родинѣ» и «нашему Правительству», безъ разрѣшенія котораго, а тѣмъ паче противъ котораго они никогда не дерзнутъ что-то предпринять.  Ихъ «общественная» дѣятельность сводится къ сотрясенію воздуха на собраніяхъ, бумагомарательству, написанію комментаріевъ въ ЖЖ и къ составленію доносовъ въ разнаго рода оккупаціонныя инстанціи РФ вплоть до «глубокоуважаемаго Владиміра Владиміровича». Всякія же попытки организовать настоящую, а не показную общественную дѣятельность въ РФ (какъ и ранѣе въ СССР) всегда жестко пресѣкались и будутъ пресѣкаться.

Въ связи съ этимъ обращаетъ на себя вниманіе тотъ фактъ, что наиболѣе пламенные борцы съ ювенальной юстиціей являются въ то же время и наиболѣе горячими почитателями Совка. Весьма показательно, какъ эти такъ называемые «русскіе» и «православные» дѣятели всѣ какъ одинъ появленіе ювенальной юстиціи въ РФ связываютъ съ «гнилымъ», «либеральнымъ» Западомъ, откуда, дескать, эта зараза и пришла на нашу священную «Родину», являющуюся будто бы хранительницей «традиціонныхъ цѣнностей» и чуть ли не «оплотомъ христіанской цивилизаціи и культуры». Нѣкоторые публицисты даже договорились до объявленія ювенальной юстиціи «либеральнымъ фашизмомъ», обнаруживъ тѣмъ самымъ свое чисто совковое дремучее невѣжество, ибо, если, кто и стоялъ всегда за традиціонныя семейныя цѣнности, такъ это именно европейскіе фашисты, отъ Муссолини и Кодряну до Салазара и Дегрелля.

 

Типичный лже-патріотическій сходнякъ противъ ювенальной юстиціи.

 

Ко всѣмъ этимъ борцамъ за «нравственность» и «семейныя  цѣнности» хочется обратиться со слѣдующимъ призывомъ.

Господа «совки» и нео-«совки», какъ «вѣрующіе», такъ и невѣрующіе!

Откуда такое низкопоклонство передъ Западомъ?! Ювенальная юстиція на «нашей Совѣтской Родинѣ» (а другой у васъ нѣтъ) имѣетъ гораздо болѣе давнюю традицію, чѣмъ на вашемъ «гниломъ» Западѣ. Куда этому Западу съ нашей «Родиной» тягаться! Мы и здѣсь впереди планеты всей!

Какъ разъ въ сентябрѣ нынѣшняго 2012 года исполняется ровно 80 лѣтъ со дня убійства стукача №1 —  «піонера-героя» Павлика Морозова, который «заложилъ» доблестнымъ «органамъ» отца родного, вскорѣ погибшаго въ лагерѣ. На судѣ, давъ противъ отца уличающія показанія, тов. Павликъ публично отрекся отъ него. Этотъ «подвигъ» былъ воспѣтъ совѣтской пропагандой какъ величайшее патріотическое и нравственное дѣяніе, а самъ Павликъ былъ объявленъ образцомъ совѣтскаго подростка, достойнымъ подражанія. На его примѣрѣ воспитывали милліоны дѣтей-стукачей, доносившихъ на своихъ родителей, подрывая этимъ семейную мораль и культивируя подозрительность и взаимную ненависть между самыми близкими людьми. А ужъ насильственное разрушеніе семьи, разлученіе дѣтей и родителей, съ помѣщеніемъ первыхъ въ дѣтдома и спецпрiемники, а послѣднихъ въ лагеря и тюрьмы, практиковалось на «нашей Родинѣ» съ самыхъ первыхъ лѣтъ ея существованія. Про всевозможные же «дѣтскіе сады» и «ясли», гдѣ дѣтей чуть ли не съ грудного возраста лишали семейнаго воспитанія, замѣняя его «общественнымъ», мы даже и не говоримъ. Семья въ Совкѣ  была объявлена отжившимъ институтомъ, «буржуазнымъ предразсудкомъ» еще тогда, когда на Западѣ о ювенальной юстиціи никто и слыхомъ не слыхивалъ. Какъ это непатрiотично съ вашей стороны отдавать пальму первенства въ такомъ важномъ вопросѣ идеологическому и геополитическому противнику!

Развѣ можно предавать забвенію столь блистательную эпоху вашей «Родины», когда она шла впереди всѣхъ и освѣщала своимъ примѣромъ путь гнилому Западу, погрязшему въ христіанскихъ и буржуазныхъ «предразсудкахъ»?! Давайте же снова вспомнимъ то славное и героическое прошлое, когда ваша «Родина» ещё называлась не РФ, а СССР и возстановимъ репутацію «сверхдержавы», которую кое-кто кощунственно пытается лишать званія первопроходца въ области ювенальной юстиціи!

И начнемъ какъ разъ съ «классики» — съ Павлика Морозова. Почему изъ этого умственно отсталаго деревенскаго хулигана и доносчика, который и піонеромъ-то былъ объявленъ лишь посмертно, сдѣлали всесоюзнаго героя? Кому и зачѣмъ такой «герой» понадобился?

 

А отвѣтъ на этотъ вопросъ простой. На пятнадцатомъ году существованія «нашей Родины» семья, какъ соціальный и національный институтъ, все еще сопротивлялась политическимъ экспериментамъ большевиковъ, отстаивала себя, особенно семья деревенская. Безъ разрушенія старой семьи нельзя было окончательно уничтожить и старую, Христіанскую Россію, а безъ  полнаго уничтоженія старой Россіи нельзя было построить и вашу «Совѣтскую Родину». Однѣми внѣшними принудительными мѣрами ликвидировать семью не удавалось. Какъ и въ случаѣ съ Церковью оставалась единственная возможность — разложить ее изнутри. И сынъ-доносчикъ идеально подходилъ для этой задачи. Его примѣръ помогалъ большевикамъ запугивать тѣхъ, кто былъ увѣренъ, что родня, дѣти, домашніе не выдадутъ. Семья должна была стать «ячейкой» тоталитарнаго государства, полностью подконтрольной  власти.

Объ этомъ сами вожди «Совѣтской Родины» говорили, не стѣсняясь.

Еще Ленинъ считалъ, что ему не повезло съ народомъ, коммунизмъ приходилось строить «изъ массоваго человѣческаго матеріала, испорченнаго вѣками и тысячелѣтіями рабства». Ленинъ рѣшительно требовалъ этотъ испорченный человѣческій матеріалъ передѣлывать. Способы переработки «матеріала» конкретизировалъ тов. Бухаринъ: «Пролетарское принужденіе во всѣхъ своихъ формахъ, начиная отъ разстрѣловъ и кончая трудовой повинностью, является методомъ выработки коммунистическаго человѣка изъ человѣческаго матеріала капиталистической эпохи». Сталинъ рѣшилъ, что за недостаткомъ времени и средствъ испорченный «человѣческій матеріалъ» проще не передѣлывать, а ликвидировать. Въ число «испорченныхъ» попалъ и Бухаринъ, а также тѣ изъ большевиковъ, которые не сумѣли полностью освободиться отъ остатковъ «буржуазной» морали. Сталинъ сдѣлалъ ставку на  поколѣніе, родившееся въ  послереволюціонные  годы и формировавшееся большевизмомъ «съ чистаго листа». Именно они, сверстники Павлика Морозова, и предназначались для того, чтобы выполнять любыя указанія «отца народовъ» и любить его больше, чѣмъ отца родного.

Замѣститель наркома просвѣщенія, вдова Ленина Крупская, требовала «получить опредѣленный типъ человѣка». Наркомъ просвѣщенія Анатолій Луначарскiй съ трибуны Всероссійскаго съѣзда педагоговъ такъ разъяснялъ сущность задачъ большевистскаго воспитанія: «Поскольку государство является военной диктатурой, въ немъ нельзя проводить гуманитарныхъ началъ. Практиковать сейчасъ добро и человѣчность — предательство, нужно сначала съ корнемъ вырвать враговъ». Пропаганда ненависти, направленной на классовыхъ враговъ, на родственниковъ и сосѣдей, и обученіе бдительности, то есть постоянной подозрительности ко всѣмъ людямъ, включая отца и мать, стали фундаментомъ этой новой системы воспитанія.

Вождь комсомола Александръ Косаревъ говорилъ съ трибуны: «У насъ нѣтъ общечеловѣческой морали. Мораль — классовая. Наша мораль — это та, что взрываетъ капитализмъ, уничтожаетъ его остатки, укрѣпляетъ диктатуру пролетаріата, двигаетъ впередъ строительство соціализма». Этой новой моралью отмѣнялись стыдъ, совѣсть, жалость, состраданіе, великодушіе, доброжелательность, сопереживаніе, терпимость, уваженіе къ старшимъ и другіе «буржуазные предразсудки». 

Носителемъ образцовой совѣтской морали былъ объявленъ Павликъ Морозовъ. «Павликъ долженъ быть яркимъ примѣромъ для всѣхъ дѣтей Совѣтскаго  Союза», — заявилъ въ  докладѣ на пленумѣ ЦК комсомола зампредъ Центральнаго бюро юныхъ піонеровъ Василій Архиповъ, и «Піонерская правда» это опубликовала.

Въ декабрѣ 1932 года вышелъ спеціальный бюллетень ТАСС «Всѣмъ комсомольскимъ и піонерскимъ газетамъ Союза» съ приказомъ «обезпечить написаніе сценарія для кинофильма и пьесъ для дѣтскихъ театровъ», «изданіе книгъ и плакатовъ» о піонерѣ-героѣ Морозовѣ. Весь 1933 годъ въ дѣтской и юношеской прессѣ СССР проходилъ подъ знакомъ воспитаніи преданности молодого поколѣнія партійному руководству.

Главнымъ инженеромъ человѣческихъ душъ новыхъ, совѣтскихъ людей сталъ Горькій. Въ статьѣ «О старомъ и новомъ человѣкѣ» онъ  писалъ: «Въ Союзѣ Совѣтовъ растетъ новый человѣкъ, и уже безошибочно можно опредѣлить его качество». Что же это за качество? Въ другой статьѣ Горькій выразился конкретнѣе: «Борьба съ мелкими вредителями — сорняками и грызунами — научила ребятъ бороться и противъ крупныхъ, двуногихъ. Здѣсь умѣстно напомнить подвигъ піонера Павла Морозова, мальчика, который понялъ, что человѣкъ, родной по крови, вполнѣ можетъ быть врагомъ по духу, и что такого человѣка — нельзя щадить».

 

Сталинъ и Горькій. Два изверга рода человѣческаго, считавшіе «величайшимъ гуманизмомъ» уничтоженіе людей, непригодныхъ къ передѣлкѣ въ «новаго, совѣтскаго человѣка».

 

Морозовъ оказался въ центрѣ вниманія и Перваго съѣзда совѣтскихъ  писателей, торжественно открывшагося въ августѣ 1934 года. Горькій снова обратилъ вниманіе писателей на то, что «ростъ новаго человѣка особенно ярко замѣтенъ на дѣтяхъ».  Съ отвѣтнымъ словомъ отъ имени піонеровъ Сибири выступила піонерка Алла Каншина: «Алексѣй Максимовичъ совершенно правильно сказалъ, что Павлику Морозову памятникъ нужно поставить». Согласно отчету въ «Комсомольской правдѣ», дѣвочка заявила съ трибуны: «А вѣдь у насъ такихъ тысячи!»

Передъ смертью въ 1936 году Горькій опять вспомнилъ о Павликѣ Морозовѣ: «Это одно изъ маленькихъ чудесъ нашей эпохи». Человѣчеству дотолѣ было извѣстно только семь чудесъ свѣта. Горькій разглядѣлъ восьмое — маленькаго доносчика. Отчасти это было правдой — нигдѣ болѣе и никогда ранѣе предатель отца не становился національнымъ героемъ.

Послѣ Перваго съѣзда писателей процессъ созданія образовъ новыхъ людей принялъ индустріальный размахъ. Эталономъ новаго человѣка и положительнымъ героемъ эпохи соціализма былъ провозглашенъ предатель. Къ описанію подвиговъ Павлика Морозова были подключены десятки творческихъ работниковъ въ разныхъ сферахъ искусства. О немъ писали такія фигуры совѣтскаго поэтическаго олимпа какъ Демьянъ Бѣдный, Александръ Безыменскiй, Бруно Ясенскiй, Александръ Твардовскiй.

Наиболѣе же оперативнымъ поэтомъ оказался молодой Сергѣй Михалковъ, который написалъ первую пѣсню о Павликѣ, опередивъ десятки другихъ создателей жанра доносительской лирики. Начавъ съ воспѣванія подвига доносчика, Михалковъ затѣмъ сталъ секретаремъ Союза писателей СССР и сочинялъ стихотворенія-доносы, требуя въ нихъ смертной казни врагамъ народа. «Пѣсня о Павликѣ Морозовѣ» Михалкова публиковалась и исполнялась безсчетное число разъ.

Вслѣдъ за театромъ, въ которомъ пьесы о Морозовѣ не сходили со сцены до 60-х годовъ, образъ Павлика Морозова начали разрабатывать художники и композиторы. На выставкахъ появились драматическіе сюжеты изъ его «біографіи». Съ холста онъ перекочевалъ въ симфоническую музыку. Московскій композиторъ В. Витлинъ создалъ о мальчикѣ кантату для хора и симфоническаго оркестра. Ленинградскій композиторъ Ю. Балашкинъ написалъ симфоническую поэму «Павликъ Морозовъ». Въ Москвѣ въ 50-х годахъ шла опера Михаила Красева «Павликъ Морозовъ». На сценѣ звучали лирическія пѣсни, переходящія затѣмъ въ задорныя плясовыя, аріи учительницы и уполномоченнаго, піонерскіе хоры. «Зачѣмъ его пустилъ я въ піонеры?» — пѣлъ арію отрицательный отецъ героя.

Вернувшійся изъ Америки знаменитый режиссеръ Сергѣй Эйзенштейнъ приступилъ къ созданію фильма о новомъ человѣкѣ въ СССР. Эйзенштейнъ разсматривалъ мальчика-доносчика какъ вѣстника будущаго коммунистическаго общества, но фильмъ такъ и не вышелъ на экраны.

Для разрушенія семьи антихристова совѣтская власть не нуждалась ни въ какихъ идіотскихъ «ювенальныхъ юстицiяхъ» — во-первыхъ, потому что никакой юстиціи въ СССР не существовало и въ поминѣ, а во-вторыхъ, зачѣмъ вся эта возня съ судами, адвокатами и т.п., когда ГПУ всё можетъ сдѣлать быстро и безъ формальностей?

16 марта 1934 года «Піонерская правда» опубликовала доносъ, который занималъ почти цѣликомъ третью страницу газеты и начинался такъ: «Въ Спасскъ. Въ ОГПУ. Довожу до свѣдѣнія органовъ ОГПУ, что въ деревнѣ Отрада творятся безобразія...»

Съ портрета, помѣщеннаго рядомъ, смотрѣло симпатичное личико піонерки Оли Балыкиной, дѣвочки изъ Татарiи. Съ подробностями, не забывъ ни именъ, ни датъ, она перечислила всѣхъ, кто, съ ея точки зрѣнія, нарушалъ что-либо. Не забыла Оля и собственнаго отца. Письмо заканчивалось такъ: «...Я вывожу всѣхъ на свѣжую воду. Дальше пускай высшая власть дѣлаетъ съ ними, что хочетъ». Интересно, что во время Совѣтско-германской войны Ольга Балыкина попала въ нѣмецкій плѣнъ. Послѣ войны на нее саму донесли, что она была въ плѣну и скрыла этотъ фактъ. Это автоматически вело къ десяти годамъ совѣтскихъ лагерей. Когда десятилѣтія спустя послѣдовала ея реабилитація, о пенсіонеркѣ Ольгѣ Балыкиной снова вспомнили въ газетахъ какъ о героическомъ Павликѣ Морозовѣ въ юбкѣ.

Ни одна кампанія не проходила въ Странѣ Совѣтовъ съ такимъ паѳосомъ и энтузіазмомъ, какъ вовлеченіе дѣтей въ доносительство. «Почему Павликъ Морозовъ не боялся разоблачить своего отца и дядю Кулуканова? — спрашивала «Піонерская правда» и отвѣчала: — Потому, что онъ былъ настоящій піонеръ. Умѣлъ отличать друзей отъ враговъ».

 «Поглядите, ребята, кругомъ себя, — рекомендовала Крупская. — Вы увидите, какъ много еще старыхъ собственническихъ  пережитковъ. Хорошо будетъ, если вы ихъ будете обсуждать и записывать. Боюсь, что у васъ получится цѣлая толстая тетрадь».

«Піонерская правда» печатала очеркъ о героѣ-піонерѣ Колѣ Юрьевѣ, который сидѣлъ въ пшеницѣ съ осколкомъ увеличительнаго стекла. Онъ увидѣлъ дѣвочку, которая срывала колоски, и схватилъ ее. Вырваться дѣвочкѣ, которая съѣла нѣсколько зеренъ хлѣба, не удалось.

Настоящій піонеръ Проня Колыбинъ смѣло разоблачилъ свою мать, которая пошла въ полѣ собрать опавшихъ зеренъ, чтобы накормить его самого. Мать посадили, героя-сына отправили отдыхать въ Крымъ, въ піонерскій лагерь Артекъ.

Школьникъ изъ-подъ Ростова-на-Дону Митя Гордiенко ловилъ голодныхъ въ полѣ нѣсколько разъ. Выступая на судѣ свидѣтелемъ, онъ говорилъ: «Разоблачивъ воровъ колхознаго хлѣба, я даю обязательство организовать на охрану урожая тридцать ребятъ нашей коммуны и быть руководителемъ этого піонерскаго отряда...» Послѣ одного изъ доносовъ Мити на двоихъ взрослыхъ мужъ былъ приговоренъ къ разстрѣлу, а жена — къ десяти годамъ лишенія свободы со строгой изоляціей. Митя получилъ за этотъ доносъ именные часы, піонерскій костюмъ, сапоги и годовую подписку на мѣстную газету «Ленинскіе внучата».

Народный комиссаръ просвѣщенія Андрей Бубновъ издалъ въ 1934 году приказъ отдавать подъ судъ неблагонадежныхъ родителей, которые нерадиво относятся къ своимъ дѣтямъ. Схема слѣдующая: ребенокъ доноситъ учителю, что онъ недоволенъ отцомъ или матерью. Школа подаетъ на нихъ въ судъ.

«Газеты должны повышать  политическую боеспособность дѣкоровъ, — поучалъ, ссылаясь на указанія Политбюро, редакторъ «Піонерской правды» Гусевъ въ книгѣ «Дѣткоры въ школѣ» (1935). — Это значитъ слѣдить за учителемъ, быть зоркимъ въ борьбѣ за качество преподаванія въ классѣ». Среди учителей дѣти должны были обнаруживать и разоблачать классовыхъ враговъ. И дѣти охотно выполняли порученія. Мальчикъ написалъ въ газету, что директоръ его школы далъ на урокѣ дѣтямъ такую задачу: «Всего въ селѣ было 15 лошадей. А когда люди вступили въ колхозъ, 13 лошадей сдохли. Сколько осталось?» Директоръ какъ классовый врагъ былъ привлеченъ «къ суровой отвѣтственности».

   Дѣти охотно сообщали фамиліи своихъ учителей и вожатыхъ, которые, по ихъ мнѣнію, лѣнивы или профессіонально непригодны. Интимная жизнь взрослыхъ также занимала піонеровъ. Піонерамъ вмѣнялось въ обязанность подслушивать каждый звукъ, каждый шорохъ, каждый вздохъ.

Свердловская газета «Всходы коммуны» дѣлала предупрежденіе піонерамъ, которые почему-то не донесли на своихъ родныхъ: тѣ, кто промолчатъ, послѣ этого — не піонеры. Тотъ, кто не доноситъ, самъ врагъ, и о немъ слѣдуетъ немедленно сообщить. Годъ спустя предсѣдатель Центральнаго бюро піонеровъ Валентинъ Золотухинъ гарантировалъ доносчикамъ покровительство государства: «Вся страна смотритъ за каждымъ уголкомъ Союза, за каждымъ піонеромъ. И піонеру некого бояться». Страна слѣдила за доносчиками, доносчики — за страной.

Книга журналиста Смирнова «Юные дозорники» представляла собой настоящую инструкцію для піонеровъ-доносчиковъ. Авторъ училъ, гдѣ могутъ быть враги народа, какъ ихъ искать, куда сообщать. Смирновъ учитъ дѣтей посылать письма такъ, чтобы враги партіи не перехватили доносы на мѣстной почтѣ: піонеру слѣдуетъ возить ихъ на станцію и самому опускать прямо въ почтовый вагонъ проходящаго поѣзда.

 

 

Піонерская организація стала филіаломъ ЧК, всесоюзной школой стукачей. Дѣтскія газеты стали напоминать памятки чекистовъ-оперативниковъ и давали такія установки: «Не довѣряй тому, въ комъ ты хоть чуть сомнѣваешься», «О всѣхъ чуждыхъ, незнакомыхъ и подозрительныхъ лицахъ необходимо немедленно сообщать въ сельсовѣтъ». Популярная дѣтская  игра «Палочка-выручалочка» была переименована въ «Стуколки» (кого увижу — бѣгу застукать).

Въ прессѣ восторженно разсказывали о піонерлагерѣ имени Павлика Морозова, гдѣ дѣти постоянно съ утра до вечера и даже ночью слѣдятъ другъ за другомъ и сообщаютъ въ газету. Дѣтямъ совѣтовали закаляться, такъ какъ сейчасъ особенно необходимы зоркіе глаза, стальные нервы и желѣзные мускулы. «Піонеръ не долженъ колебаться, если кто-нибудь, хотя бы даже и его отецъ, вредитъ рабочему классу, — писала «Піонерская правда». — Два дня ходилъ Румянцевъ по улицамъ и не рѣшался сообщить. Два чувства боролись въ немъ: чувство сына и піонерскаго долга. Піонерское побѣдило — Румянцевъ пришелъ въ горбюро. Румянцевъ разсказалъ все, что зналъ о своемъ отцѣ. Милиція немедленно произвела обыскъ». Получивъ благодарность, піонеръ донесъ и на брата. Герой ушелъ изъ семьи и отдыхаетъ въ піонерскомъ лагерѣ.

6 января 1934 года «Правда» и другія газеты помѣстили письмо піонеровъ села Новая Уда, въ Восточной Сибири, Сталину. Піонеры съ мѣста бывшей ссылки вождя рапортовали, кто на кого въ селѣ донесъ, и затѣмъ въ порядкѣ критики и самокритики сообщали другъ о другѣ и сами о себѣ.

«Піонерская правда» набирала крупными буквами имена юныхъ освѣдомителей. Ихъ подвиги: разоблачилъ пастуха, сдалъ въ ОГПУ своего отца, выявилъ вредителя, раскрылъ шайку расхитителей колхознаго добра, поймалъ кулачку. Двѣсти дозорныхъ ѣдутъ отдыхать въ Крымъ, въ привилегированный піонерскій  лагерь  Артекъ. Черноморскій курортъ превращается въ зону заслуженнаго отдыха юныхъ стукачей-добровольцевъ.

Дѣти-доносчики разныхъ областей страны вызывали другъ друга на всесоюзное соціалистическое  соревнованіе:  кто больше  донесетъ. Делегаціи піонеровъ-дозорниковъ начинаютъ путешествовать  изъ области въ область, обмѣниваясь передовымъ опытомъ: какъ слѣдить, какъ сообщать. На Украинѣ состоялся республиканскій слетъ стукачей, и членъ Политбюро Павелъ Постышевъ сталъ его почетнымъ гостемъ.

Между тѣмъ слава о дѣтяхъ-доносчикахъ просачивается въ видѣ неопредѣленныхъ слуховъ на Западъ, который, какъ увѣряютъ насъ «совки», и является порожденіемъ всякихъ семейныхъ безобразій и причиной разрушенія «традиціонныхъ цѣнностей». Но тамъ совѣтская «ювенальная юстиція» вызываетъ шокъ, особенно негодуетъ русская эмиграція. Отвѣтъ руководителей совѣтскаго комсомола на это негодованіе былъ простымъ и изящнымъ: «Пусть въ бѣшенствѣ лгутъ бѣжавшіе за границу бѣлогвардейцы, что... красные піонеры являются окомъ ЧК въ своей семьѣ и въ школѣ. Бѣшенство нашихъ враговъ — лучшая похвала для насъ, младшаго поколѣнія большевиковъ».

«Ювенальная юстиція» по-совѣтски вызвала и чисто совѣтскіе методы противодѣйствія — дѣтей-доносчиковъ просто стали убивать. Волна насилія и террора, идущая сверху, столкнулась съ отвѣтной самозащитной волной. Не видя спасенія отъ произвола государства, загнанный въ уголъ народъ творилъ самосудъ. Чѣмъ сильнѣе нагнеталось давленіе сверху,  тѣмъ ожесточеннѣе и отчаяннѣе былъ протестъ.

Газета «Правда» призывала къ расправѣ надъ убійцами дѣтей-стукачей: «Дѣло каждаго честнаго колхозника помочь партіи и совѣтской власти казнить мерзавца, который посмѣетъ тронуть ребенка, исполняющаго долгъ передъ своимъ колхозомъ, а, слѣдовательно, и передъ всей страной».

Колхозники, однако, понимали честность по-своему, и большевикамъ приходилось  пожинать плоды развязаннаго ими террора. Въ то время какъ власти окружали убитыхъ доносчиковъ ореоломъ славы, народъ мстилъ властямъ единственнымъ оставшимся въ ихъ распоряженіи способомъ. Вопреки пропагандѣ убійство Морозова вызвало ненависть не къ врагамъ партіи, а къ самой партіи и ея агентурѣ.

Вскорѣ послѣ убійства Морозова въ селѣ Колесниковѣ Курганской области застрѣлили изъ ружья другого юнаго стукача — Колю Мягатина. Въ дѣтствѣ онъ былъ отданъ своей матерью, вдовой красноармейца въ дѣтскій домъ, такъ какъ ей нечѣмъ было кормить сына. Подрастя, мальчикъ сталъ піонеромъ, а позже вернулся къ матери. Богатыхъ крестьянъ изъ Колесникова уже выслали, но недовольные въ селѣ ещё оставались. Настоящій ленинецъ Мягатинъ прислушивался къ разговорамъ взрослыхъ и исправно доносилъ обо всемъ, что видѣлъ и узнавалъ, въ сельсовѣтъ. По указаніямъ сельсовѣта ГПУ забирало «недовольныхъ». Но Колинъ другъ Петя Вахрушевъ донесъ на Колю «классовымъ врагамъ», то есть сообщилъ роднымъ, кто доносчикъ.

Газеты сообщали, что на допросахъ Петя «всталъ  на путь исправленія» и донесъ на своихъ старшихъ братьевъ представителямъ власти. Судъ по этому дѣлу превратился въ показательный процессъ. Газеты отъ имени «трудящихся» и піонеры на своихъ собраніяхъ требовали «самаго жестокаго наказанія убійцамъ», но не могли придумать, какого. Всего разстрѣлянныхъ оказалось пятеро, кромѣ того, «большую группу воровъ, пьяницъ и вредителей» приговорили къ десяти годамъ лагерей. Убитый піонеръ-стукачъ Мягатинъ былъ записанъ въ Книгу почета піонерской организаціи ЦК подъ номеромъ два.

Номеръ «Піонерской правды» съ сообщеніемъ объ убійствѣ стукача Коли Мягатина

 

Въ 1932 году помимо убійства Павлика Морозова было еще три убійства доносившихъ дѣтей. Въ 1933 году было уже шесть убитыхъ доносчиковъ, въ 1934-м — тоже шесть, въ 1935-м — десять. Всего за довоенные годы сталинскаго террора только оффицiально насчитывается не менѣе 57 убійствъ дѣтей-стукачей. Всѣмъ  имъ  присвоены  почетныя  званія піонеровъ-героевъ. О нихъ написаны книги, ихъ именами названы улицы и Дворцы піонеровъ.

Витя Гуринъ доносилъ на вѣрующихъ, Василиса Килина — на лучше живущихъ сосѣдей, Мотя Тараданова — на ссыльныхъ, Женя Рыбинъ — на безпризорныхъ дѣтей, Кычанъ Джакыповъ — на священника. Коля Яковлевъ выслѣдилъ крестьянина, спрятавшаго зерно. Миша Дьяковъ письменно сообщалъ имена тѣхъ колхозниковъ, которые утромъ не вышли на работу. Женя Сосновскiй выслѣдилъ пастуха, который завелъ коровъ въ болото и утопилъ. Нюра Соколова разоблачила крестьянъ, которые пытались вызвать крушеніе поѣзда. Павликъ Манинъ указывалъ на тѣхъ, кто дома молится. Ѳедя и Оля Мальцевы сообщили, что ихъ отецъ критиковалъ совѣтскую власть. Гена Щукинъ обнаружилъ «троцкистовъ», которые задумали сорвать работу золотодобывающаго рудника. Коля Рябовъ сигнализировалъ, что его братъ отвинтилъ гайку отъ  колхозной сѣялки и т.д. и т.п.

Что было потомъ?

Павлики морозовы взрослѣли. Часть изъ нихъ пошла работать въ НКВД, реализуя на практикѣ политграмоту, полученную въ школѣ и піонерской организаціи. Другіе помогали совѣтской «ювенальной юстиціи» добровольно.

Разложеніе совѣтской семьи постепенно приближалось къ своему предѣлу — стукачество стало семейнымъ подрядомъ. Незадолго до своей гибели въ 1937 году членъ Политбюро Серго Орджоникидзе въ рѣчи на всесоюзномъ совѣщаніи стахановцевъ восхвалялъ семью «патріотовъ» Артемовыхъ. Отецъ, Алексѣй Артемовъ, его жена Ксенія, два ихъ сына и три дочери сообщили «органамъ» ажъ о 172  подозрительныхъ  людяхъ, по ихъ  мнѣнію, вражескихъ лазутчикахъ. Всѣ подозрѣваемые были арестованы. Членовъ семьи чемпіоновъ-доносчиковъ наградили орденами и цѣнными подарками.

Результатомъ вовлеченія милліоновъ павликовъ въ дѣло строительства коммунизма стала волна дѣтской преступности. Послѣ ликвидаціи милліоновъ родителей на улицѣ очутились милліоны ихъ бездомныхъ дѣтей — бракованная часть третьяго поколѣнія «строителей соціализма». Законъ 1935 года о малолѣткахъ постановилъ: въ цѣляхъ ликвидаціи даннаго явленія «привлекать къ уголовному наказанію» дѣтей съ 12 лѣтъ. Быстро росла система дѣтскихъ принудительныхъ учрежденій: дѣтдомовъ, спецдѣтдомовъ, изоляторовъ, трудовыхъ колоній и пріемниковъ-распредѣлителей, внѣдрялся дѣтскій принудительный трудъ. Система пришла въ состояніе равновѣсія: взрослые по доносамъ дѣтей шли въ исправительные  лагеря, а дѣти по доносамъ взрослыхъ направлялись  въ исправительныя колоніи.

Потомъ была Вторая Міровая война, когда режиму было не до семейныхъ проблемъ, онъ боролся за свое существованіе. Но послѣ «Великой Побѣды» всё вернулось на круги своя, хотя уже и не съ такимъ размахомъ. «Подвигъ» Павлика Морозова продолжалъ восхваляться, въ Москвѣ ему торжественно открыли памятникъ, а на его родинѣ — музей. Доносы, аресты, разстрѣлы, лагеря съ тюрьмами для взрослыхъ, трудколонiи и дѣтдома для дѣтей — всё это шло своимъ чередомъ.

Потомъ издохъ Сталинъ. Послѣ его смерти въ совѣтской «ювенальной юстиціи» (какъ, впрочемъ,  и вездѣ) измѣнились лишь масштабы, но не сущность системы.  Семья оставалась «ячейкой» государства, коллективное требовали ставить выше личнаго, «общественное» — выше семейнаго. По-прежнему заявленія школьнаго учителя или доноса сосѣдки было достаточно, чтобы объявить ребенка «малолѣтнимъ преступникомъ» и поставить на учетъ въ «дѣтскую комнату» милиціи, а за отказъ сдѣлать прививку въ школѣ — могли и вовсе отобрать его у родителей и отправить въ дѣтдомъ. Дѣтскіе доносы на старшихъ все также продолжали признаваться эталономъ поведенія.

Въ хрущевскую «оттепель» газеты откровенно искали новыхъ морозовыхъ. «Откуда у отца столько  денегъ? —  задумывается піонеръ Валерій Желѣзный въ статьѣ «Піонерской правды». — На какія средства  живетъ пріятель отца? Вѣдь онъ нигдѣ не работаетъ!» Валерій  выступилъ противъ отца, не сталъ прятаться послѣ суда отъ отцовскихъ единомышленниковъ. Мы гордимся тобой, Валерій».

Еще черезъ двадцать лѣтъ, въ  періодъ «застоя», газета «Правда» эмоціонально разсказала о матери и ея подругѣ, которыя донесли куда слѣдуетъ, что сынъ получилъ изъ-за границы письмо и слушалъ иностранныя радіопередачи. Органы безопасности, какъ писала газета, уже давно  слѣдили за молодымъ человѣкомъ и все знали. Сына разстрѣляли за шпіонажъ. Доносъ матери былъ просто выраженіемъ ея моральнаго долга. Родители помѣнялись ролями съ дѣтьми — выросшіе павлики морозовы сами стали родителями и въ силу привычки теперь доносили на своихъ дѣтей. Одинъ изъ прославленныхъ при Сталинѣ дѣтей-стукачей Ятыргинъ, перемѣнившій имя и фамилію на Павликъ Морозовъ и ставшій коммунистомъ, въ 70-годахъ работалъ школьнымъ учителемъ и воспитывалъ дѣтей и подростковъ въ соотвѣтствующемъ духѣ.

Въ эпоху Андропова и позже въ театрахъ широко шла пьеса Виктора Розова «У моря». Положительный герой пьесы — десятиклассникъ, отца котораго, отвѣтственнаго  работника, какъ и отца Павлика Морозова, судили за взятки. Всѣ симпатіи автора были на сторонѣ смѣлаго юноши. Отецъ уже въ тюрьмѣ, а сынъ сочиняетъ не просто доносъ, но въ теченіе цѣлаго лѣта записываетъ всю подноготную отца, чтобы разоблачить его еще больше, чѣмъ это сдѣлали власти, и, такимъ образомъ, добавить ему срокъ заключенія. Юноша истерически кричитъ со сцены на весь залъ, что изобличитъ всѣхъ такихъ, какъ его отецъ. Герой пьесы идетъ дальше Павлика: онъ публично отказывается не только отъ отца, но и отъ матери, и уходитъ изъ дома перевоспитываться въ семью простого пролетарія-работяги.

За пропагандистскими афишами «развитого соціализма» продолжалась деградація совѣтской семьи. Неуклонно росло количество разводовъ, внѣбрачныхъ дѣтей, неполныхъ семей, малолѣтокъ на зонахъ, абортовъ, проститутокъ. Въ «перестройку» съ окончательнымъ одряхлѣніемъ репрессивнаго аппарата и объявленіемъ «гласности» всё это вырвалось наружу. Всѣ «процессы» пошли съ «ускореніемъ», а послѣ развала Совка и вовсе вышли изъ подъ контроля и стали неуправляемыми. Въ итогѣ пришли къ тому, къ чему пришли.

Господа «совки» и нео-«совки», какъ «вѣрующіе», такъ и невѣрующіе!

Вамъ ли, патріотамъ «Совѣтской Родины», стыдиться своей героической исторіи и искать творцовъ и виновниковъ «ювенальной юстиціи» гдѣ-то тамъ, на «гниломъ» Западѣ! Зачѣмъ отказываться отъ своего первородства? Развѣ, совѣтскій человѣкъ, это не звучитъ гордо? Разъ ужъ вамъ такъ мила совѣтчина, — отъ «Великой Побѣды» до сергіанской лже-церкви — то и ювенальную юстицію надо не осуждать, а восхвалять, ибо это ваше изобрѣтеніе, это ваше «ноу-хау», а не какихъ-то тамъ злобныхъ «либераловъ» и закордонныхъ «америкосовъ».  Или же васъ не устраиваетъ лишь западный варіантъ сей «юстиціи», вамъ хочется остаться со своимъ, доморощеннымъ? Ну, такъ и скажите объ этомъ прямо, перестаньте дурить людямъ головы.

Пока же ваше поведеніе есть самые настоящіе маразмъ и бѣсовщина, отъ которыхъ нормальнаго русскаго человѣка уже просто тошнитъ.

 

Редакція «Силы и Славы».

 

 

Типичная для РФ картина общественнаго маразма. Сборъ подписей противъ ювенальной юстиціи подъ знакомъ СССР, который и является ея изобретателемъ.