Изъ матеріаловъ Особой комиссіи по разслѣдованію злодѣяній, учиненныхъ большевиками.  Дѣло  № 7.

 

4 апрѣля 1919 г. Главнокомандующій Вооруженными Силами Юга Россіи генералъ-лейтенантъ А. И. Деникинъ подписалъ Положеніе о созданіи Особой слѣдственной комиссіи по разслѣдованію злодѣяній большевиковъ. Согласно Положенію, Комиссія была создана «для выявленія передъ лицомъ всего культурнаго міра разрушительной дѣятельности организованнаго большевизма» и руководствовалась послѣднимъ Уставомъ уголовнаго судопроизводства Россійской имперіи (1914). Она имѣла право вызывать и допрашивать потерпѣвшихъ и свидѣтелей, производить осмотры, обыски, выемки, освидѣтельствованія и другія слѣдственныя дѣйствія. Протоколы Комиссіи имѣли силу слѣдственныхъ актовъ.

Ввиду пораженія Бѣлаго движенія на Югѣ Россіи комиссія не смогла завершить свою работу, но даже и предварительные итоги ея трудовъ оказались совершенно неинтересны «всему культурному міру» по той простой причинѣ, что сей «культурный міръ» интересовался, да и въ настоящее время интересуется почти исключительно проблемами «вѣчно гонимаго» іудейскаго племени, которое не только не страдало отъ богоборческой совѣтской власти, но и десятилѣтіями было ея главной опорой.  Поэтому «культурный міръ» равнодушно взиралъ на уничтоженіе русской культуры, глумленіе надъ Православной Церковью и убійство милліоновъ русскихъ людей, предпочитая вмѣсто этого муссировать темы о «бѣлогвардейскихъ погромахъ», «антисемитизмѣ» и «фашизмѣ».

Но дѣйствительно культурный человѣкъ, т.е. человѣкъ христіанской вѣры и цивилизаціи, не можетъ пройти равнодушно мимо матеріаловъ Особой комиссіи, подлинность которыхъ въ отличіе отъ всевозможныхъ лживыхъ «свидѣтельствъ» о «холокостѣ» подтверждена документами и судебно-медицинскими экспертизами. Такое равнодушное отношеніе къ фактамъ преступнаго надругательства надъ христіанской Россіей означало бы лишь то, что мы имѣемъ дѣло съ шаббесъ-гоемъ  или типично совѣтскимъ человѣкомъ, исправить которыхъ не сможетъ, пожалуй, даже могила. Что же касается результатовъ работы Комиссіи, то мы твердо убѣждены, что почти всѣ они будутъ пріобщены къ матеріаламъ новой Особой Комиссіи по разслѣдованію злодѣяній большевиковъ и ихъ послѣдователей, которая внѣ всякаго сомнѣнія будетъ создана будущимъ Русскимъ Національнымъ Правительствомъ и довершитъ дѣло, незаконченное ея предшественниками.

 

Редакція.

 

 

ОСОБАЯ КОМИССІЯ ПО

РАЗСЛѢДОВАНІЮ ЗЛОДѢЯНІЙ БОЛЬШЕВИКОВЪ,

СОСТОЯЩАЯ ПРИ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕМЪ ВООРУЖЕННЫМИ СИЛАМИ НА ЮГѢ РОССІИ

Дѣло  № 7

 

СВѢДѢНІЯ О МАССОВЫХЪ УБІЙСТВАХЪ,

совершенныхъ большевиками (коммунистами) въ іюнѣ—іюлѣ 1918 года въ городѣ Ставрополѣ (Кавказскомъ)

 

Большевистская власть организовалась въ городѣ Ставрополѣ въ январѣ 1918 года. Не имѣя поддержки въ здоровой части общества, а опираясь исключительно на хулиганскіе и преступные элементы черни, власть эта вынуждена была потворствовать грабительскимъ и кровожаднымъ инстинктамъ этой толпы и постепенно, но очень быстро пришла, какъ и вездѣ, къ проведенію въ жизнь жестокаго террора, разыгравшагося въ полной мѣрѣ въ концѣ іюня и началѣ іюля 1918 года.

Подготовкой къ этому явились обыски и реквизиціи; первоначально было объявлено объ обязательной регистраціи оружія, якобы для выдачи разрѣшеній на право его имѣть. Когда же соотвѣтствующія свѣдѣнія поступили, то все оружіе [было конфисковано], причемъ отбиралось все, не исключая охотничьихъ ружей, кинжаловъ и т. п.; обыски эти были использованы производившими ихъ красноармейцами и матросами въ цѣляхъ безудержнаго и повальнаго у всѣхъ обыскиваемыхъ грабежа. Одно временно былъ примѣненъ и общепринятый большевиками пріемъ — наложеніе контрибуціи на «буржуевъ» съ взятіемъ заложниковъ и заключеніемъ ихъ въ тюрьму. Вслѣдъ за этимъ распространились по городу слухи о предстоящемъ избіеніи «буржуевъ», подъ каковое понятіе и здѣсь, какъ и вездѣ, подводятся прежде всего офицеры, затѣмъ состоятельные люди и, наконецъ, интеллигенція. Наибольшая опасность угрожала офицерамъ, которые въ числѣ до 900 человѣкъ всѣ были зарегистрированы. Слухи эти были основаны на томъ, что красноармейцы открыто угрожали такимъ избіеніемъ. Нѣкоторыхъ же обывателей предупреждали объ этомъ, совѣтуя уѣхать или принять иныя мѣры предосторожности. Въ городѣ создалось напряженное, тревожное состояніе; вы ходить на улицу послѣ 10 часовъ вечера было запрещено; съ наступленіемъ этого часа на улицахъ воцарялась жуткая тишина, въ домахъ же люди не спали въ ожиданіи надвигающихся ужасовъ, по улицамъ мчались автомобили съ черными флагами, съ сидящими въ нихъ людьми, вооруженными съ ногъ до головы, возбужденными, кровожадными и въ то же время полными страха отъ кажущихся имъ всюду враговъ и заговоровъ. Одновременно по квартирамъ бродили шайки красноармейцевъ и вооруженныхъ рабочихъ, часто пьяныхъ.

Обыски, въ которыхъ принимали непосредственное участіе и высшіе представители совѣтской власти, уже не ограничивались однимъ грабежомъ, а часто заканчивались арестами обыскиваемыхъ, производившимися по усмотрѣнію любой кучки красноармейцевъ.

Кровавый терроръ начался въ ночь съ 19 на 20 іюня; съ этого числа всѣ послѣдующіе дни и ночи комиссаріатъ былъ переполненъ арестованными и конвойными красноармейцами. Изъ этихъ арестованныхъ многимъ не суждено было больше вернуться на свободу, такъ какъ эти несчастные, по циничному выраженію палачей-большевиковъ, «пускались въ расходъ», то есть были убиваемы самымъ безчеловѣчнымъ образомъ. Первымъ былъ убитъ въ ночь съ 19 на 20 іюня А. А. Чернышевъ, педагогъ, гласный Городской думы, соціалистъ-революціонеръ, арестованный 16 іюня на вечеринкѣ за то, что неодобрительно отзывался о большевикахъ. 20 іюня трупъ его былъ обнаруженъ и опознанъ въ Мамайскомъ лѣсу, близъ города, причемъ на трупѣ были слѣды многочисленныхъ шашечныхъ и штыковыхъ ударовъ, нанесенныхъ, главнымъ образомъ, въ грудь, въ голову, въ частности, въ високъ и въ лицо; пулевая рана въ спину между лопатокъ, отрубленъ указательный палецъ, раздроблена голова, выбитъ глазъ, вывихнута кисть руки. 20 іюня былъ арестованъ и на слѣдующій день убитъ отставной генералъ И. А. Мачканинъ, 80 лѣтъ, участникъ Крымской кампаніи, покоренія Кавказа и Турецкой войны, который уже по возрасту своему не могъ представлять для большевиковъ никакой опасности; тѣмъ не менѣе убитъ онъ съ исключительной жестокостью: трупъ его былъ найденъ въ такъ называемомъ «Холодномъ родникѣ», въ оврагѣ, подъ нѣсколькими другими трупами. Весь окровавленный, трупъ престарѣлаго генерала былъ въ одномъ нижнемъ бѣльѣ и въ носкахъ, залитыхъ кровью; въ области груди и спины оказалось до 24 колотыхъ ранъ, голова почти была отдѣлена отъ шеи ударомъ шашки сзади. Трупы, изъ-подъ которыхъ было извлечено тѣло генерала, оказались трупами домовладѣльца города Ставрополя В. Г. Жукова, его сына, Ивана Бедрика и офицера Мирзоева. Жуковъ и Бедрикъ были убиты поселенными въ ихъ домѣ красноармейцами, которые вывели ихъ на улицу, тутъ же зарубили ихъ и, вернувшись вслѣдъ за этимъ въ ихъ квартиру, пьянствовали тамъ и плясали, заставивъ проживавшаго въ квартирѣ Жукова англичанина Бейера играть имъ на роялѣ и танцевать, причемъ предварительно его ограбили.

Вслѣдъ за этимъ были убиты старшій совѣтникъ Ставропольскаго губернскаго правленія Барабашъ; сынъ генерала Мачканина штабсъ-капитанъ Н. И. Мачканинъ — за то, что осмѣлился похоронить трупъ своего отца; генералъ-майоръ въ отставкѣ С. А. Акуловъ, полковникъ Никольскій, 72 лѣтъ, офицеры Газiевъ, Яковлевъ и многіе другіе. Убивали людей повсюду: около ихъ домовъ, близъ вокзала, въ казармахъ, трупы находились на улицахъ, въ канавахъ, въ лѣсу подъ городомъ и т.д.; среди зарубленныхъ были офицеры, частныя лица, старики, подростки-гимназисты; всѣ найденные трупы оказались въ одномъ нижнемъ бѣльѣ, одежда и обувь отбирались красноармейцами; на всѣхъ трупахъ обнаружены многочисленныя раненія и огнестрѣльнымъ, и холоднымъ оружіемъ, преимущественно по головѣ, по лицу, по глазамъ, слѣды побоевъ, вывиховъ и даже удушенія, у многихъ головы разъ дроблены, лица изрублены, все это свидѣтельствуетъ о невѣроятной жестокости убійцъ, наносившихъ своимъ жертвамъ, раньше чѣмъ съ ними покончить, возможно больше мученій.

 

 

Все возраставшій терроръ большевиковъ, многочисленные аресты и убійства офицеровъ и мирныхъ гражданъ привели остававшихся еще въ Ставрополѣ офицеровъ къ сознанію, что всѣхъ ихъ ждетъ неминуемая смерть; вслѣдствіе этого въ существовавшую задолго до этого небольшую офицерскую организацію стали поступать новые члены, и участникамъ этой организаціи стало ясно, что единственная надежда на спасеніе заключается въ немедленномъ выступленіи противъ большевиковъ. Выступленіе это состоялось 27 іюня, но вслѣдствіе крайней малочисленности фактически принявшихъ  въ немъ участіе, вслѣдствіе полной неподготовленности окончилось неудачей: почти всѣ участники возстанія были перебиты еще въ неравномъ бою нѣсколькихъ десятковъ человѣкъ съ тысячами красноармейцевъ и вооруженныхъ ими рабочихъ. Вождь возстанія полковникъ Ртищевъ съ братомъ были доставлены въ городъ и здѣсь разстрѣляны на Ярмарочной площади, а наиболѣе жестокая участь постигла тѣхъ, кто былъ пойманъ и посаженъ въ тюрьму; таковыхъ было 12 человѣкъ: Дмитрій Ивановичъ Новиковъ, Георгій Ивановичъ Новиковъ, Валентинъ Ивановичъ Рудневъ, Сергѣй Поспѣловъ, Николай Шереметьевъ, Александръ Ангаровъ, Александръ Цыпинъ, Борисъ Еремѣевъ, Василій Биберъ, Аразамъ Аролодъ  Бѣлоусовъ,  Сергѣй  Ивановичъ  Васильевъ и Леонидъ Михайловичъ Михайловъ.

Яркую картину патологической жестокости казней-убійствъ на дворѣ тюрьмы рисуютъ очевидцы — чины тюремной администраціи. Всѣ указанныя лица были доставлены въ тюрьму какъ кадеты толпой красноармейцевъ и рабочихъ, которые стали требовать немедленной казни заключенныхъ; ворвались въ тюрьму и заставили надзирателей открыть камеры; въ это же время пріѣхалъ въ тюрьму большевистскій комендантъ города Прокомедовъ, который и приказалъ казнить всѣхъ приведенныхъ «кадетъ». Были выведены на секретный дворъ трое: братья Новиковы и Рудневъ, которые тутъ же самымъ звѣрскимъ образомъ были зарублены шашкой однимъ изъ красноармейцевъ — Коваленко, съ остервенѣніемъ наносившимъ удары куда попало. Зрѣлище было настолько потрясающее, что даже озвѣрѣвшіе рабочіе не могли вы нести этого, и по ихъ требованію казнь остальныхъ девяти была пріостановлена, а одинъ изъ зарубленныхъ — Георгій Новиковъ, чудомъ оставшійся въ живыхъ, несмотря на нанесенныя ему по шеѣ, груди и рукамъ 13 ранъ, былъ отнесенъ въ тюремную больницу, вопреки протестамъ рубившаго его красноармейца Коваленко, члена малой коллегіи комиссаровъ Лапина и нѣкоторыхъ другихъ, требовавшихъ, чтобы Коваленко было предоставлено добить Новикова, причемъ самъ Коваленко метался по тюрьмѣ съ окровавленной шашкой, ругаясь самыми непристойными словами и грозя перебить всю тюремную администрацію. Позднѣе пріѣхалъ въ тюрьму начальникъ Красной арміи въ Ставрополѣ Шпакъ, по приказанію котораго были выведены во дворъ остальные девять заключенныхъ и, за исключеніемъ двухъ — Михайлова и Цыпина, относительно которыхъ кѣмъ-то было заявлено, что они рабочіе, всѣ были убиты тѣмъ же Коваленко и другими красноармейцами, рубившими ихъ шашками и коловшими штыками. Одинъ изъ казненныхъ, Еремѣевъ, съ вытаращенными глазами и ужаснымъ крикомъ вырвался отъ палачей и побѣжалъ вокругъ тюрьмы. За нимъ съ шашками гнались какой-то красноармеецъ и рабочій. Еремѣевъ, маленькій и юркій, вскочилъ на погребъ и хотѣлъ перелѣзть черезъ заборъ, но его стащили со стѣны за ноги. Тогда онъ вырвался и спрятался въ погребъ, но его вытащили и оттуда; онъ опять вырвался и бѣжалъ, но споткнулся о камень и упалъ, причемъ перевернулся на спину и сталъ отбиваться руками и ногами. Его тутъ стали рубить шашками, причемъ порубили ему руки и ноги.

Одновременно съ этими трагическими событіями въ тюрьмѣ и въ послѣдующіе дни происходило избіеніе людей и во многихъ другихъ пунктахъ города. Арестованные большевиками офицеры и частныя лица, многія изъ которыхъ не имѣли никакого отношенія къ выступленію офицерской организаціи, группами избивались и на улицахъ и площадяхъ города, и на городскихъ свалкахъ, и въ стѣнахъ правительственныхъ совѣтскихъ учрежденій. Но главнымъ мѣстомъ казней былъ дворъ бывшаго юнкерскаго училища — громадное мѣсто въ центрѣ города, огороженное съ трехъ сторонъ высокой каменной стѣной, а съ четвертой замыкаемое зданіемъ, въ которомъ помѣщался комиссаріатъ, куда и приводили всѣхъ арестованныхъ.

Оттуда этихъ несчастныхъ проводили внутрь двора, гдѣ загоняли въ тѣсныя, полныя мусора камеры въ полуразвалившейся башнѣ, и тамъ они ждали своей мученической смерти; нѣкоторые были замучены внутри этой же башни, большинство же были выведены въ конецъ двора, гдѣ растутъ большія деревья, и тутъ изрублены. Долго на стволахъ этихъ деревьевъ сохранялись слѣды шашечныхъ ударовъ, кровь, прилипшіе волосы. Здѣсь люди избивались десятками, и трупы ихъ частью закапывались тутъ же въ саду, частью вывозились на дрогахъ за городъ и тамъ сбрасывались гдѣ-нибудь въ канавахъ. Здѣсь были убиты генералъ Л. А. Росляковъ, 64 лѣтъ, полковникъ Пенковскiй, 63 лѣтъ, братья Пашковскiе, 14 и 17 лѣтъ, и многіе другіе. Вы стрѣлы, крики и стоны избиваемыхъ и ругань палачей днемъ и ночью оглашали участки смежныхъ владѣльцевъ и наводили ужасъ на весь городъ.

 

 

Терроръ этотъ грозилъ гибелью всему населенію, никто не могъ быть спокоенъ за свою жизнь и за жизнь близкихъ, и прекратился только благодаря приближенію отрядовъ Добровольческой арміи, занявшей городъ 8 іюля 1918 года.

Съ приходомъ ихъ было приступлено къ разслѣдованію всѣхъ этихъ злодѣяній большевиковъ, были разрыты десять могилъ, которыя удалось обнаружить въ разныхъ мѣстахъ, и было извлечено 96 труповъ, изъ которыхъ 65 опознаны родными и близкими. Эти жертвы торжественно погребены въ братской могилѣ въ оградѣ архіерейской Андреевской церкви въ городѣ Ставрополѣ, но указанной цифрой далеко не исчерпываются всѣ погибшіе за кровавые дни іюня и іюля 1918 года — много жителей про пало безъ вѣсти, и нѣтъ другого объясненія этому, какъ то, что они были убиты и вывезены и закопаны неизвѣстно гдѣ.

Все вышеизложенное основано на данныхъ, добытыхъ Особой комиссіей въ судебно-слѣдственномъ порядкѣ.