«Вполне может быть, что мы являемся свидетелями того, как в конкретных исторических событиях начинает проявляться специфическое слияние религии и политики, которое, как кажется, требуется для зилотов Антихриста — религиозно-политического лидера человечества последних времен».
Иеромонах
Серафим (Роуз)
(Православие
и религия будущего.
Эпилог.)
«Страшно то, когда мы сознательно отступаем от Истины, сознательно становимся на путь лжи и строим всю свою жизнь, всю свою деятельность на ложном основании, попирая Христову истину, хранимую лишь Единой Святой Соборной и Апостольской Церковью».
Архиепископ Аверкий (Таушев)
Мiр, человечество, все больше и все быстрей погружаясь в состояние Содома и Гоморры, неудержимо движутся к завершению новой Вавилонской башни — «Нового мiрового порядка», т. е. к антихристу. За ним — Второе Славное Пришествие Христово. Вот суть переживаемого нами момента времени.
На фоне этих глобальных явлений и в связи с ними особенно печально выглядит то, что большинство некогда православных поместных церквей по отпадении от Истины теперь уже активно втягиваются через экуменическое и межрелигиозное движение в общемiровое Вавилонское строительство и втягивают свою паству в его Зиккурат. Единственным значительным островом правды Божией в мiре оставалась до сих пор Русская Зарубежная Церковь.
Именно она активно предостерегала всех, кто был ещё способен слушать, об эсхатологических тенденциях развития мiровой истории. Устами своих подвижников она громогласно свидетельствовала: «Сегодня уже позже, чем мы думаем, Апокалипсис совершается уже сейчас». На таком фоне духовно чуткими людьми особенно тяжело переживается нынешняя ситуация: это, во-первых, совершившееся соединение отступившей от заветов своих духовных вождей РПЦЗ с МП, и, во-вторых, лукавые деяния состоявшегося в 2000 г. архиерейского собора последней, совместно прославившего как вступивших в союз с богоборческим иудо-большевизмом последователей митр. Сергия (Страгородского), так и некоторое число действительных новомучеников и исповедников российских, пострадавших за свои контрреволюционные, как об этом объявила в то время официальная церковная власть, взгляды.
Деяния архиерейского собора МП совершенно обезценивают подвиг Российских Новомучеников, поставляя его в один ряд с «подвигом лжи» их гонителей из числа иерархов «советской церкви», некоторые из которых даже после падения коммунистического строя называли страдальцев за веру «прельщенными смутьянами» и «раскольниками». Но сегодня очевидно, что их опыт противостояния советскому предтечи антихриста является совершенно незаменимым для большинства ищущих спасения людей. Однако, именно их путь «стояния в истине» (по выражению архиеп. Аверкия) до смерти, как единственно возможный выход при столкновении со слугами Антихриста, МП пытается представить как всего лишь альтернативный исход, наряду с менее трагическим и более прагматичным путем кроткого сосуществования и «спасительного» сотрудничества с «сыном погибельным».
Причем, надо заметить, что советскому человеку последний вариант и кажется наиболее приемлемым: стоит только проявить свою лояльность к богоборцам и можно продолжать относительно свободное воплощение в жизнь идеалов Христианского человеколюбия. А если присмотреться повнимательней, то, вообще, такой подход взаимоуважения и сотрудничества оказывается для многих единственно возможным, а, главное, Богоугодным. Как заявил «патриарх» Алексий II (Ридигер) сразу после своей «интронизации» в программном интервью газете «Правда»: «Вся европейская цивилизация эволюционировала на нравственных принципах христианства. Коммунистическая идеология тоже восприняла их, взяв многое из Нового Завета» («Правда» от 17.07.1990). А если так, то в самом деле, почему бы и не сотрудничать с коммунистами, помогая им осуществлять «христианские идеалы»?
Наверное, в адрес именно такого, либерально-гуманистического «розового христианства» были направлены слова узника Соловецкого концентрационного лагеря – исповедника Ивана Андреева: «На Страшном Суде Господь спросит не только о том, накормили ли вы голодного, но ГЛАВНЫМ ОБРАЗОМ, о том, ВО ИМЯ КОГО и для чего вы это сделали: для Бога, для собственной славы или в интересах антихриста?»...
Промыслом Божиим исповеднику Ивану Андрееву удалось покинуть СССР, занять среди русской эмиграции видное место безкомпромиссного борца с апостасией, стать профессором богословия и в ряде своих работ донести до последующих поколений горькую, но для многих вожделенную правду о той участи, которая в дальнейшем ожидает всех верных чад Христовых. Иеромонах Серафим (Роуз), всем известные слова которого мы привели в начале, составил из трудов профессора, а также других документальных материалов уникальный сборник под названием «Святые русских катакомб». «Однажды на трапезе он сказал нам, – вспоминает живший в Платине канадский священник Андрей Кенсис, – что если бы ему пришлось бежать в пустыню, и он мог бы взять с собой только две книги, то он взял бы Библию и книгу «Святые русских катакомб», чтобы знать, как вести себя во времена гонений. Он также называл ее «учебником» наших времен» (Воспоминания об отце Серафиме (Роузе). «Вертоградъ-Информ». № 8, 1999. С. 32). Но, к большому сожалению, это исследование, как и другие подобные ему, практически не известны в постсоветской России.
Похожая ситуация сложилась и в отношении таких идеологов Русской Зарубежной Церкви, как бывший духовник царской семьи архиепископ Феофан Полтавский (Быстров), святитель Иоанн Шанхайский (Максимович), архиепископ Аверкий (Таушев), архимандрит Константин (Зайцев), русский религиозный философ И. А. Ильин и мн.др. Труды с исповедническими свидетельствами вышеперечисленных столпов русского зарубежья либо не издаются на русском языке вообще, либо, как это делает москвич С.Фомин, из них выбрасываются места, из которых становится очевидной антихристианская сущность «сергианства». А публикации их сочинений, посвящённых «открытым для обсуждения» вопросам, призваны сформировать у читателей впечатление того, что их авторы высказывали какие-то совершенно абстрактные предостережения, например, о пагубности экуменизма или о необходимости исповеднического подвига перед лицом грядущего Антихриста при полном отсутствии упоминания о том, как относиться к конкретным участникам экуменического движения, и указания на то, что достойный подражания подвиг исповедничества уже был совершён Российскими Новомучениками, и что именно «советская церковь» отреклась от него и с тех пор верно служит под видом Христа антихристу.
Чтобы развеять этот, чрезвычайно сильно распространившийся, миф напомним читателю слова широко почитаемого в МП святителя Иоанна (Максимовича), Архиепископа Русской Зарубежной Церкви, написанные им по поводу требования митр. Сергия (Страгородского) дать подписку о лояльности Советской власти, предъявленного им в 1927 г. заграничному духовенству: «Упомянутый выше указ митр. Сергия стоял в полном противоречии с высказанным за 9 месяцев до того взглядом, что Московская патриархия не может руководить церковной жизнью эмигрантов. Если для находившихся в России, перенесших тяжелые страдания, могли быть смягчающие обстоятельства их подчинения жестокой власти (каноны церковные даже смягчали епитимии отрекшимся от Христа после тяжелых страданий), то для находящихся на свободе и в сравнительной безопасности, никаких смягчающих обстоятельств и оправдания и даже здравого смысла в такой подписке не было. Едва ли сам митр. Сергий разсчитывал, что кто-либо заграницей подчинится его указу, и сделал это явно, чтобы выполнить требование советской власти и тем самым снять с себя ответственность. Заметим, однако, что таковым оказался Митр. Евлогий со своими викариями и епископом Севастопольским Вениамином (Федченковым – ред.), которые согласились дать подписку.
В самой же России нашлись мужественные исповедники из числа заключенных и находившихся на свободе епископов, заявившие митр. Сергию о непризнании соглашения с безбожной властью — гонительницей Церкви. Многие из них прервали даже молитвенное общение с Митр. Сергием, как «павшим» и вступившим в союз с безбожниками, и за ними последовала часть клира и мiрян в России. Безбожная советская власть жестоко преследовала таких стойких иерархов и их последователей…
Декларация митр. Сергия не принесла пользы Церкви. Гонения не только не прекратились, но резко усилились. К числу прочих обвинений предъявляемых советской властью священнослужителям и мiрянам, прибавилось еще одно — непризнание декларации. Одновременно по всей России прокатилась волна закрытия храмов. В течение нескольких лет были закрыты, уничтожены или взяты для непотребных надобностей почти все храмы. Целые области остались без единого храма. Концлагеря содержали тысячи священнослужителей, значительная часть которых никогда не увидела свободы, будучи там казнена или умерши от непосильных трудов и лишений. Преследовались даже дети священников и все верующие мiряне.
С сими гонимыми духовно была Русская Зарубежная Церковь. Кроме нескольких уже упомянутых иерархов, все остальные, во главе с Митр. Антонием, наотрез отказались дать подписку в лояльности советской власти и выступили с ярким обличением декларации и позиции Митр. Сергия» (Архиеп. Иоанн (Максимович). Русская Зарубежная Церковь. Джорданвилль: Тип. Св. Иова Почаевского, – 1991, с. 12-15).
Активно боролся с евлогианским (по имени давшего подписку м. Евлогия) расколом в РЗЦ и «самый выдающийся, – по словам иером. Серафима (Роуз), – и святоотечески мыслящий иерарх заграницей, известный своей подвижнической жизнью» архиепископ Феофан (Быстров). Вот что писал его келейник – схимонах Епифаний Чернов в составленном им жизнеописании святителя:
«Сразу же после кровавого захвата власти в стране встал вопрос о Всероссийской Православной Церкви, насчитывавшей свыше ста миллионов человек. Эти миллионы оставались единой и единственной силой дореволюционной России. Широко применяемый кровавый террор не ослабил эту силу, а напротив, морально укрепил ее ... Антинародная, богоборная власть поняла, что ей грозит опасность народного единства. И применила испытанный с древности метод завоевателей «разделяй и повелевай» — раскалывай народное единство и управляй. Таким образом, кроме прямого гонения, террора и убийств, большевистская власть воспользовалась и методом провокационных расколов Церкви.
Первый раскол, инспирированный советской властью, — это появление «живой церкви», с последующим выявлением обновленческой церкви с многими подразделениями. И главный движущий догмат этой лжецеркви — признание советской власти властью от Бога.
Эта первая советская церковь открыто боролась с Тихоновской, патриарха Тихона, «контрреволюционной» Церковью.
А второй раскол, созданный тою же советской властью, — продолжение и усугубление первого, — произведен митрополитом Сергием в июле 1927 года. Здесь другая тактика, а цели те же. Здесь уже не борьба, ибо бороться с ушедшим в иной мiр патриархом Тихоном было нельзя, а клевета становится оружием обновленцев во главе с митрополитом Сергием, которые заявили, что покойный патриарх имел точно такое же просоветское отношение к большевистской власти, какое выразил Сергий в своей Декларации Сталину 16/29 июля 1927 года.
А поскольку подлинная Православная Российская Церковь … окончательно уходит в «пустыню» (Апок. 12:6,14), в «катакомбы», сергианская апостасийная церковь начинает открыто себя выдавать за Тихоновскую. У лжетихоновской церкви, как и у обновленцев, главный догмат политического исповедания – советская власть от Бога!; в то время как Святейший Патриарх Тихон вместе со Всероссийским Поместным Собором предал советскую власть, как власть антихриста, 19 января 1918 года анафеме!
И вот по обкатанной уже схеме действует советская власть в отношении российского зарубежья: подыскивается лицо, которое могло бы принять на себя инициативу по организации раскола. Это должен быть Епископ, уже проявивший себя искателем выдвижений, внешнего почета и власти. Иными словами, такой Епископ должен быть весьма честолюбив и властолюбив. А советская власть берет на себя задачу помогать кандидату, всячески подкармливая честолюбие избранного лица, пока и сам он не начнет действовать в желательном направлении.
… Далее происходит то, что Митр. Евлогий подчиняется Митрополиту Сергию, как Заместителю Местоблюстителя, и принимает все его политические требования о лояльности к советскому правительству. В свою очередь Митрополит Сергий, идя по пути своей «лояльности», совершенно подчиняется и подчиняет Церковь антихристианской власти «не только из страха, но и по совести» (Рим. 13:5), как он выражается. Провозглашает эту власть властью «от Бога» и заявляет от имени «церкви», что у него и его пасомых и радости, и неудачи общие с богоборной властью.
Митр. Евлогий одобряет все это и окончательно примыкает к политической ориентации Митр. Сергия, выраженной в Декларации от 16/29 июля 1927 года. Касаясь всех этих принципиальных разногласий с Митр. Евлогием, Архиепископ Феофан в письме к [некоему] архимандриту как бы формулирует кредо Православной Российской Церкви за границей (того времени)…
«1. Они признают советскую власть за богоустановленную, а мы — за власть антихриста.
2. Мы признаем ИМКА масонской организацией, на основании подавляющих документальных данных. Они считают эту организацию христианской.
3. Они называют себя тихоновцами, мы — кафоличами, православными.
4. Они признают величайшим для себя авторитетом Патриарха Тихона и потому принимают его ошибки. Мы благоговейно чтим Патриарха, но не принимаем его ошибок. Для нас выше всего «кафолическая истина», как она выражается Вселенскими Соборами и в творениях Святых Отцев Церкви.
5. По нашему убеждению, нужно вести деятельную борьбу с врагами Церкви и Божиими. По их мнению, большевиков нужно побеждать любовью. По их логике и диавола нужно побеждать любовью.
…Судите сами, где истина!» (Письма Архиепископа Феофана Полтавского и Переяславского, письмо 5, от 21.8.1926, Джорданвилль, 1976г., с. 13-14).
…В жизни Православной Российской Церкви совершилось то, что предвидел Святейший Патриарх Тихон. Он на собственном тяжелом опыте убедился, что политические требования большевистской власти, предъявляемые Церкви, таковы, что исполнение их означает измену Христу и святотатственное предательство Его Святой Церкви. Власть это хорошо понимала и потому диктаторски настаивала на своем требовании.
Большевистская власть, будучи антинародной диктатурой, требовала от Церкви официального признания, что она — «народная», «законная» и, с точки зрения Церкви, — «Богом установленная»… [Но] было ясно, что Церковь, признавшая советское богоборное, антихристианское государство, тем самым отрекается от верности Христу.
Власть предлагала Патриарху Тихону неоднократно издать декларацию, подобную той, которую впоследствии выпустил Митрополит Сергий, взамен на «легализацию Церкви». Но Патриарх отказался это сделать. И его в конце концов отравили… После смерти Патриарха опубликовать декларацию предлагали Местоблюстителю Митрополиту Крутицкому Петру (Полянскому). Он со всею решительностью отверг это предложение. За этот отказ его приговорили к медленной смерти в Заполярье. Далее возглавление переходит к Заместителям Местоблюстителя. Но и Заместители Местоблюстителя Митрополит Петроградский Иосиф и Архиепископ Угличский Серафим, сохраняя святую преемственность исповедничества, погибли мученически: их расстреляли.
Эту мужественную и свыше благословенную традицию высшей российской иерархии в лице Святейшего Патриарха Тихона и его ближайших преемников, Митрополита Петра, Митрополита Иосифа и Архиепископа Серафима — увы, нарушил иной Заместитель Местоблюстителя, Митрополит Нижегородский Сергий (Страгородский).
Прежде всего, Митрополит Сергий изменил самому себе. Первоначально, став Заместителем Местоблюстителя, он проявил похвальную твердость, не поддался провокации большевиков. Но вскоре после этого настал для него роковой год, 1927, Митрополит ослабел, не выдержал напора богоборной власти и из защитника Святой Церкви превратился в пособника врагов Её!.. Он окружил себя такими же малодушными иерархами, как и сам. Они образовали учреждение, угодное советской власти. И от своего имени Митрополит Сергий, — только сославшись на своих попутчиков, образовавших «при нем» ложно именуемый «Патриарший Синод», — обнародовал свою верноподданническую Декларацию, заявляя о том, что «Церковь» признает большевистскую власть в стране вполне «народной», «законной» и «богоустановленной»! Иными словами, заказ богоборной, антихристианской власти был выполнен Митрополитом Сергием в точности.
В том же году, в августе, после появления в газетах сообщения об опубликовании в СССР Декларации, Архиепископ Феофан отвечает на вопрос, как относится к «посланию» Митрополита Сергия, замещающего Местоблюстителя: «…Признавать послание Митрополита Сергия обязательным для себя никоим образом невозможно. Только что окончившийся Собор Епископов отверг это послание. Так и нужно поступать на основании учения Святых Отцев о том, что нужно признавать законной властью, которой христиане должны повиноваться.
Св. Исидор Пелусиот, указав наперед Богоустановленный повсюду в жизни словесных и безсловесных существ порядок подчинения одних другим, заключает: «Поэтому в праве мы сказать, что самое дело, разумею власть, то есть начальство и власть царская установлены Богом. Но если какой злодей-безбожник восхитит сию власть, то не утверждаем, что поставлен он Богом, но говорим что попущено ему изблевать сие лукавство, как фараону, и в таком случае нести крайнее наказание или уцеломудрить тех, для кого нужна жестокость, как царь вавилонский уцеломудрил иудеев» (Творения, ч. 2, письмо 6).
Большевистская власть, по существу своему, есть антихристианская и признавать ее Богоустановленной никоим образом нельзя». (Письмо 31.8.-1.9.1927. София).
Здесь нужно заметить, что Митрополит Сергий (и на это указывает Архиепископ Феофан, близко знавший его по совместной работе в С.-Петербургской Академии), проявлял ту особую «гибкость», которая говорит едва ли не о достаточной принципиальности, а может быть, и о большем… Ибо он придерживался той житейской «мудрости», чтобы быть всегда на стороне сильнейшего, власть имущего, или того, кто может прийти ко власти.
Нет никакого сомнения, что при монархическом строе он проявлял верноподданические чувства к Монарху. И поэтому был в числе фаворитов монархической власти. Но в первую революцию, когда подули ветры революционной «свободы» и обозначилась возможность перемены режима, он показал себя не только «свободомыслящим», но даже революционно настроенным — по меньшей мере — в области церковной. Он высказался за такие реформы в Православной Церкви, что предвосхитил революционные «идеалы» обновленцев.
Как-то при случае Владыка Феофан прочел выдержку из книги «Отзывы епархиальных архиереев по вопросу о церковной реформе», отпечатанной в С.-Петербургской синодальной типографии 8 июля 1906: «Из отзыва причта Выборгского Кафедрального Собора о желательных церковных реформах, представленного Преосвященным Сергием, Архиепископом Финляндским, в Святейший Синод 18 января 1906 года.
1. О реформе Богослужебного языка и прочее. Необходимо на предстоящем Соборе обсудить вопрос об упрощении Богослужебного славянского языка и о предоставлении права, где того пожелает приход, совершать Богослужение на родном языке.
2. О сокращении и упрощении церковного устава, об отмене некоторых обрядов вроде дуновения и плюновения в чине крещения.
3. О неповторении несколько раз одних и тех же ектений на одной и той же службе, взамен чего желательно чтение вслух тайных молитв, помещенных в чине литургии.
4. О необходимости предоставить право вдовым священнослужителям вступать во второй брак, если овдовели до 45 лет».
Поэтому-то обновленцы и считали Митр. Сергия «своим»!…
И это не говоря уже об уклонении Митрополита в обновленчество. Так он опубликовал призыв ко всей Церкви: «Мы целиком разделяем мероприятия Высшего Церковного Управления, считаем его единственной канонически законной верховной церковной властью и все распоряжения, исходящие от него считаем вполне законными и обязательными.
Мы призываем последовать нашему примеру всех истинных пастырей и верующих сынов Церкви, как вверенных нам, так и других епархий» (журнал «Живая Церковь», 1922, N 4-5, с. 1).
И вот, наконец, ... Митр. Сергий признает «законной» и в политическом, и в религиозном смысле богоборческую антихристианскую советскую власть не как попущенную Богом, злодейскую (св. Исидор Пелусиот), а как «богоустановленную» и призывает Православную Российскую Церковь подчиниться этой власти. Мало того, он внушает всем христианам принять «радости и успехи» Советского Союза, который осуществляет цели предварительного, коллективного антихриста, как «наши (христианские) радости и успехи, а неудачи (богоборного государства), как — наши неудачи!»
А ведь так проповедуется и внушается мысль о том, что нет различия между «Христом и Велиаром» (2 Кор. 6:15), между Христом и антихристом!
Вот до каких «глубин сатанинских» (Апок. 2:24) доводит Декларация Митр. Сергия. И горе, великое горе, что многие, очень многие принимают эту гибельную проповедь за «истину»!
…В различные периоды времени, при разных, противоположных режимах в стране, начиная с революционной эпохи 1906 года, при власти монархической, при Временном правительстве в 1917 году, в 1922 году, во времена расцвета обновленчества, в 1927 году, в апогей Сталина, всегда Митрополит Сергий был на стороне тех, кто казался ему сильнее. Духовная неустойчивость и приспособляемость не к лицу не только иерарху Церкви, но и всякому христианину. И если мы сами не имеем заповеданной твердости и мужества, если мы, по слову Христа, «трости, колеблемые ветром» (Лк. 7:24), то это нас не освобождает от обязанности свидетельствовать правду. А правда Божия состоит в том, что каждый, носящий имя Христово на себе, обязан пред Богом там, где должно сказать «да», и говорить «да», а где — «нет», там и говорить «нет». И если в жизни нашей мы малодушные беззаконники, то мы обязаны свидетельствовать правду Христову и против нас самих. Ибо сказано: «Да будет слово ваше: «да, — да!», (а если) — «нет, (то) — нет!»; а что сверх этого, то от лукавого» (Мф. 5:37).
Для Архиеп. Феофана все то, что произошло с Митр. Сергием, вполне закономерно. Отвечая на жалобы одного иеромонаха Владыка Архиепископ пишет: «…Наше время походит на последнее. Соль обуевает. В высших пастырях Церкви осталось слабое, темное, сбивчивое, неправильное понимание по букве, убивающей духовную жизнь в христианском обществе, которое есть дело, а не буква. Тяжело видеть, кому вверены в руки овцы Христовы, кому предоставлено их руководство и спасение. Но это — попущение Божие. «Сущие во Иудее да бежат в горы!»
Лет шестьдесят тому назад такими словами характеризовали положение церковных дел великие русские Святители — Митрополит Филарет Московский и Епископ Игнатий Брянчанинов. Не с большим ли правом мы можем повторить эти грозные слова в настоящее время?!» (Письмо 9.12.1931. Клямар).
В пояснение вышесказанного Владыка Архиепископ через пять лет пишет: «Относительно церковной жизни в речах Спасителя указано для нас как на одно из самых поразительных явлений последних времен на то, что тогда «звезды спадут с небесе» (Мф. 24:29).
По объяснению Самого Спасителя, «звезды» это суть «Ангелы Церквей», то есть епископы (Апок. 1:20).
Религиозно-нравственное падение епископов является, таким образом, одним из самых характерных признаков последних времен. Особенно ужасно падение епископов, когда они отпадают от догматов веры или, как выражается Апостол, когда они «хотят превратить благовествование Христово» (Гал. 1:7). Таковым повелевает Апостол изречь анафему. «Кто будет благовествовать вам не то, что мы благовествовали вам, — говорит он, — да будет анафема» (Гал. 1:8). И медлить здесь не нужно, продолжает он: «Еретика после первого и второго вразумления отвращайся, зная, что таковой развратился и грешит, осуждая сам себя» (Тит. 3:10-11). Иначе, за равнодушие к отступлению от истины тебя может постигнуть суд Божий: «поелику ты тепл, а не горяч и не холоден, то изблевати тя от уст Моих имам» (Апок. 3:16).
Тучи на мiровом горизонте сгущаются, приближается суд Божий над народами и лицемерными христианами, начиная с еретических и теплохладных иерархов» (Письмо 31.3. 1936).
И вот в свете этого замечательного письма Владыки Архиепископа Феофана становится предельно ясно, что Митр. Сергий «превращает благовествование Христово» (Гал. 1:7), искажая его эсхатологический смысл: а именно, в отношении наступления последних времен, как предвозвестили это Богоносные Отцы ближайшего к нам времени и среди них дивный в пророческом духе, великий Серафим Саровский. Он прямо указывал на скорое пришествие антихриста: «Скоро антихрист будет кресты с церквей снимать, храмы Божии в вертепы обращать… Столько погибнет крещеного народа, что Ангелы Божии не будут успевать принимать души убиваемых…
Великая скорбь будет, такая, какой не было от начала мiра и впредь не будет!..»
Это говорилось в начале прошлого века. А множество Духоносных Отцев Церкви, таких, как блаженной памяти Митр. Гавриил Петербургский, Митр. Филарет Московский, старцы Оптинские: иеросхимонахи Антоний, Амвросий, старцы Глинские: схиархимандрит Илиодор и иеросхимонах Порфирий, старцы Подмосковные: иеросхимонахи Исидор и Варнава, старцы Валаамские: игумен Назарий и иеросхимонах Алексий, Еп. Игнатий Брянчанинов и Еп. Феофан Затворник, св. Иоанн Кронштадтский, возвещали тоже, что вот-вот наступит время антихриста. И страшно подумать, что Митр. Сергий в гордыне своей отрицает Богооткровенное понимание Святой Церкви и даже уверяет, что большевистская власть, или коллективный антихрист, «от Бога», что в ней, в этой власти, «действует десница Божия, неуклонно ведущая каждый народ к предназначенной ему цели… Недаром ведь Апостол внушает нам, что «тихо и безмятежно жить» по своему благочестию мы можем, лишь повинуясь законной (?!) власти (1 Тим. 2:2)… Мы уверены, что… изменилось лишь (наше) отношение к власти, а вера и православно-христианская жизнь остаются незыблемы (?!)» (Декларация 1927г.).
Ведь это рассуждение Митр. Сергия построено, как выражается Апостол, «по хитрому искусству обольщения» (Еф. 4:14). Это — неблаговидная софистика. Большевистскую власть он признает «законной»! В то время как Святой Дух вещает: не только «беззаконна», но она по своим целям — явный антихрист и не в каком-то иносказательном смысле, а в прямом, буквальном. Митрополит Сергий во всеуслышание заявляет, что это — «недопустимое преувеличение». А бесчисленный сонм святых новомучеников, преданных мучительной смерти антихристом за свидетельство, что «он — антихрист», Митрополит Сергий кощунственно и богохульно называет «не мучениками ради Господа Христа», а преступниками!…1
Но ввиду того, что Митр. Сергий «похитил» не принадлежащую ему верховную власть в Церкви, очень многие как в подъяремной России, так и во всем мiре верят ему, видя в нем «православного Митрополита» старого времени и «главу» Православия в Советском Союзе, который они называют Россией. И никто из них не задумается над тем, что невозможно в таком государстве существование истинной Православной Церкви, притом официально признанной этим государством. Вот почему ее «глава» отрицает святую правду и истину и свидетельствует явную безбожную ложь, что в Советском Союзе никогда не было и нет гонений на верующих и что Церковь там пользуется полной «свободой». И поэтому большевистская власть всячески помогает ему и его «иерархии», поощряя этот обман. Поэтому истинное слово о властвующем антихристе загнано ими в глубокое, немое подполье.
И если бы не это лжесвидетельство Митрополита Сергия, то весь православный народ российский слышал бы истинное слово о том, что управляет им антихрист (!), и это вызвало бы всеобщее покаяние. И тогда тяжкая, многолетняя епитимия от Господа была бы снята, и измученный народ получил бы свободу.
Тяжкий грех взял на себя этот иерарх, Митрополит Сергий. «Ибо, — как говорит Святой Седьмой Вселенский Собор, — сущность иерархии нашей составляют Богопреданные словеса, то есть истинное ведение Божественных Писаний» (Правило 2). Святую правду он, Сергий, сделал «ложью», а антихристову ложь выдал за Божественную Правду…» (схим. Епифаний (А.А. Чернов) «Жизнь святителя. Феофан, архиепископ Полтавский и Переяславский». Афины: «Святая Русь», – 1999-2000).
Вот и сегодня МП продолжает внушать россиянскому народу, что управляет им не антихрист – перекрасившийся в демократические цвета, но не перестающий с той же кровожадностью уничтожать сам этот народ и духовно и физически, – а «православный» президент, ведущий страну к процветанию через интеграцию в социалистический рай Нового Мiрового Порядка.
«Свойство современной ереси «неохилиазма» таково, – писал архиеп. Аверкий об этой идее устроения рая на земле, – что она совершенно ослепляет духовные очи и заставляет человека спорить, возражая против очевидности. Этим-то «неохилиазм» и особенно губителен, что, духовно ослепляя человека, даже считающего себя христианином, он в корне извращает всё православное христианское мiровоззрение. Заставляя своих адептов забыть об аскетической сущности христианства, непримиримого, по самой природе своей, ко злу и греху, эта современная ересь учит примиряться со всей современной жизнью мiра, более чем когда-либо прежде во зле лежащего (1 Ин. 5:19), идти на всякого рода компромиссы и сговоры с грехом и даже явным Богоотступничеством, под громкими лозунгами «христианской любви» и «всепрощения».
Как ни трудно это видеть, вернопреданными последователями «неохилиазма» являются все современные «модернисты» и «реформаторы» Христианства и Православия, стремящиеся оправдать грех и беззакония и примирить евангельское учение с современной утопающей во грехах жизнью мiра, под какими бы то предлогами и по каким бы мотивам это ни делалось. Сюда надо отнести и, так называемое, «живоцерковничество», и «обновленчество», и «сергианство»…» (Архиеп. Аверкий (Таушев) Слова и речи. Джорданвилль. 1975 г. Т. 2, стр. 308).
Архиепископ Сиракузский и Троицкий Аверкий (Таушев) – духовное чадо Святителя Феофана Полтавского – также принадлежал к Русской Православной Церкви Заграницей. Будучи ректором Свято-Троицкой семинарии в Джорданвилле, написал несколько капитальных трудов – учебников по Богословию, которые уже не одно десятилетие входят в обязательную программу подготовки учащихся семинарий Московской «патриархии».
Большое количество проповедей приснопамятного архипастыря, собранных в 4-х томнике «Современность в свете слова Божия. Слова и речи», сегодня активно переиздается, так что призыв — «стойте в истине», составляющий существо каждой из них, на слуху у многих верующих постсоветской России. Но последние даже не подозревают, какой цензуре подвергается каждая предлагаемая им для чтения публикация. Приведём отрывки из «неудобных речей»:
«Всем известно, какие потоки и моря крови и слёз пролились на нашей несчастной русской земле, со времени прихода к власти богоборцев-большевиков, сколько епископов, священников, монахов и верующих мiрян было замучено за Христа, сколько храмов было разрушено, сколько святынь поругано и осквернено. И вот, не взирая на всё это, заместитель патриаршего Местоблюстителя митр. Сергий Нижегородский гласно и всенародно, на весь мiр, провозгласил богоборческую советскую власть «властью от Бога», которой нужно повиноваться «не за страх, а за совесть», предписав молиться за нее. Когда же прибывшая к нему особая делегация из духовных лиц и мiрян, с протестом против его постыдной декларации (1927 г.) заявила, что считает невозможным «молиться за антихристову власть» он просто отмахнулся от этого столь резонного протеста со словами: «Ну, какой тут Антихрист!».
Точь-в-точь как те, которым не нравятся и наши предостережения о приближении времен Антихриста.
А ведь с тех пор дело этой подлинно антихристовой власти как далеко ушло вперед! Под невыносимо-жестокое рабство ее попала уже третья часть всего света и, в том числе, почти все православные страны, где св. веру и Церковь постигли столь же безлошадные кровавые гонения, как и у нас в России.
И вот, несмотря на свою столь ярко, казалось бы, выраженную антихристову природу, эта страшная богоборческая, подлинно сатанинская власть, постепенно заслужила общее признание со стороны всех государств, так называемого, «свободного мiра». Мало того: в ее лице поклонились диаволу и все православные и инославные христианские церкви и церковные организации, находящиеся пока как будто бы вне ее досягаемости в странах этого «свободного мiра».
Разве одно это уже не говорит так красноречиво и убедительно о несомненном приближении времен Антихриста? (т. 2, стр. 338-339).
Во время Второй Мiровой войны безбожная советская власть также весьма искусно использовала в своих целях подъем религиозного и патриотического чувства в русском народе. Митрополит Сергий был сделан «патриархом» и в благодарность за это издал ужасную, исполненную лжи и клеветы на исповедников веры и новомучеников Российских, книгу: «Правда о религии в России» (МП, 1942 г.), в которой ставил себе целью «доказать», что никаких гонений на веру и Церковь в Советской России не было и нет и что «Церковь не может жаловаться на власть» (см. стр. 24-25).
Стал выходить даже периодический церковный журнал. Но достаточно прочесть хоть несколько номеров этого, издаваемого «церковью лукавнующих» с «благословения» богоборческой советской власти, «Журнала Московской Патриархии», чтобы видеть, как верно служит она врагам Христовым, какую интенсивную пропаганду коммунистического режима ведет она во всем мiре, без зазрения совести, выдавая ложь за истину и истину провозглашая ложью (т. 1, стр. 373).
И пусть нам не говорят о каком-то «подвиге мученичества лжи», лукаво измышленном и якобы спасающем Церковь. Такого «подвига» никогда не знала, да и не может знать наша св. Церковь, ибо она есть столп и утверждение истины (1 Тим. 3:15). Спасалась и утверждалась Церковь совсем иным подвигом — не ложью, а безбоязненным исповеданием истины, которое запечатлевалось пролитием крови. По выражению знаменитого апологета Тертуллиана, эта кровь мучеников была семенем христиан — она-то и явилась основанием Церкви. За это Церковь и прославляла святых мучеников, не боявшихся проливать за Христа кровь свою, но мы не знаем ни одного святого, который был бы прославлен Церковью за мученичество лжи. Те, кто во время гонений, страшась мук, притворно воздавали поклонение идолам, рассматривались, как падшие, но ни одного из них Церковь не ублажала, как «спасителей веры и Церкви».
Никоим образом наша христианская совесть не может примириться с такой страшной и безсовестной ложью, как утверждение, будто в СССР никогда не было и нет никаких гонений на веру и Церковь, что новые мученики Российские это — «политические преступники» и «пособники черного дела». Не может быть приемлемым для нашего христианского сознания прославление богоборца и палача русского народа Джугашвили Сталина (ныне «развенчанного» даже своими недавними сотрудниками и приспешниками), как «избранника Божия, ведущего наше отечество к славе и благоденствию», как «первого часового мiра», исполненного будто бы «великою любовью к людям», чествование его всею Русскою Православною Церковью в СССР в день его столетия, стояние у гроба его в почетной страже иерархов этой Церкви, служение по нем панихид, участие представителей Церкви в коммунистической пропаганде по всему свету и т. п…
Коммунистическая власть открыто провозгласила лозунг: «Религия есть опиум для народа» и нисколько не скрывает, что ее главная задача — искоренение веры в Бога и в духовный мiр вообще. Как же могут служители официальной Церкви в СССР признавать ее властью, данною от Бога, и даже идти ей в услужение, прославляя ее и способствуя торжеству ее, а, следовательно, и торжеству безбожия, во всем мiре? — Или совсем уж забыто изречение Апостола: Что общего у света с тьмою? Какое согласие между Христом и Велиаром? Или какое соучастие верного с неверным? (2 Кор. 6:14-16).
И никакими канонами не может быть оправдан… путь духовного порабощения Церкви богоборческой власти, сколько бы ни старались об этом современные казуисты — апологеты советской патриархии.
Разве не одна видимость христианства в тех священнослужителях, которые устами славят Христа, а сердцем — антихриста, будучи так или иначе связаны с разными безбожными и антихристианскими организациями? (т. 1, стр. 203-204).
Они и составляют собою ту «церковь лукавнующих», о которой говорил еще Псалмопевец: Возненавидех церковь лукавнующих, и с нечестивыми не сяду (Пс. 25:5). Эта «церковь лукавнующих» в настоящее время, хитроумными происками врага человеческого рода, небезуспешно стремится подменить собою и совсем заменить для верующих истинную Церковь — подлинную Церковь Христову (т. 1, стр. 371-372).
Верующие русские люди, ревновавшие о хранении св. истины Православия, отказывались признавать своими архипастырями епископов, ушедших в, так называемую, Живую Церковь или «обновленчество», а также получивших свое поставление в этих группировках. В значительной части своей отвергли русские люди и более тонкий соблазн — «легализацию» Церкви богоборческой советской властью и противоестественный союз с нею, приведший к созданию Советской Патриархии, которая сделалась послушным орудием коммунизма для распространения его владычества во всём мiре. И в этом православный русский народ вполне естественно усмотрел отступление от веры отцов и создал, так называемую, Катакомбную Церковь (т. 1, стр. 188).
Всем, без исключения, русским людям надо же, наконец, понять, что нет никакой логики в том, чтобы признавать советскую богоборческую власть «властью от Бога», а служащую ей советскую «церковь» — истинной Церковью (т. 2, стр. 14).
В самом деле, разве не отступление от Христа — признание «властью от Бога» той власти, которая главной своей задачей ставит вполне сознательную борьбу за искоренение веры Христовой в сердцах людей, выражение благодарности этой власти за ее мнимую заботу о духовных нуждах верующих, активное сотрудничество с нею в ее стремлении к мiровому господству, поддержка ее силою своего духовного авторитета?
Разве не отступление от Христа — хулить новомучеников Российских, кровь свою проливших за Христа и за Его Святую Церковь, называя их «пособниками черного дела», и не стыдиться стоять «на вытяжку» в почетном карауле у гроба лютого гонителя Христовой веры? (т. 1, стр. 401).
По такому же приблизительно пути, быть может, только иногда в более смягченных формах, пошло и иерархическое руководство других поместных православных церквей, оказавшихся на территории коммунистических стран.
Впрочем, едва ли, однако, многим лучше в странах так называемого свободного мiра, где нет пока такого открытого кровавого гонения на крест Христов и его верных последователей. И здесь наблюдается какая-то несвобода — какая-то связанность многих представителей церковной иерархии, какая-то подчиненность, какая-то зависимость их от врагов креста Христова. Мощным орудием этих врагов стало столь модное теперь экуменическое движение, которое в самое последнее время достаточно ярко выявило свое антихристианское лицо, прикрывая его лукаво-обольстительным для многих лозунгом христианской любви и всеобщего единения.
Надо всегда помнить: служение Церкви богоборческой власти или антихристианскому экуменизму — всё равно! — это отказ ее от Христова оружия – креста Господня, это — духовная капитуляция, сдача в плен врагу Божию и врагу человеческого спасения — диаволу. Одна внешняя видимость Церкви, хотя бы и очень пышная и наружно привлекательная, это еще — не Церковь истинная, какой единственно Церковь должна быть (т. 2, стр. 558-559).
Вот почему мы стоим теперь пред лицом такого страшного факта, что далеко не всё, что именует себя «православной церковью» есть действительно настоящая Православная Церковь, а не одна лишь лукавая подделка, афишировка, чтобы вводить в заблуждение наивных и доверчивых, не умеющих разбираться во всех современных лукавствах людей!
Истинная Церковь это есть сокровищница и раздаятельница благодати Духа Святого — той Божественной благодати, без которой невозможно вечное спасение человека. Каков же главный признак, по которому мы можем отличить истинную Церковь от существующего в наши дни множества лжецерквей?
Дух Святый, сошедший на апостолов в день Пятидесятницы, по словам Самого Господа Иисуса Христа, обещавшего еще на Тайной Вечери ниспослать Его, есть прежде всего Дух истины и был послан ученикам Господа для того, чтобы наставить их на всякую истину (Ин. 16:13), а потому и истинная Церковь Христова, сообщающая верующим благодать Святого Духа, есть та, которая хранит, исповедует и проповедует Истину. Там же, где, вместо Истины провозглашается ложь, в догматическом ли учении или в нравственном или в смысле всякой неправды вообще, там, конечно, нет истинной Церкви, там нет и благодати Божией, спасающей человека, а только одна внешняя видимость, кощунственный обман.
О появлении такой безблагодатной лжецеркви на земле предрекал еще в прошлом столетии наш великий подвижник благочестия, ученый богослов и духовный наставник и писатель — святитель Феофан, Вышенский Затворник, когда писал:
«Тогда, хотя имя христианское будет слышаться повсюду, и повсюду будут видны храмы и чины церковные, но всё это — одна видимость, внутри же отступление истинное» (Толкование на 2-е послание к Солунянам, стр. 492) (т. 4, стр. 373-374).
А Откровение св. Иоанна Богослова ясно говорит нам, что во времена антихриста вся истинная Церковь бежит, скрывшись от его преследований: А жена убежала в пустыню, где приготовлено было для нее место от Бога, чтобы питали ее там тысячу двести шестьдесят дней (12:6). Под этой таинственной «Женой», как известно, св. отцы понимали «Церковь». И не наступает ли уже это время? По крайней мере, там, на нашей несчастной Родине, давно уже образовалась, так называемая, Катакомбная Церковь, из лиц, не желавших запятнать свою совесть служением богоборческой советской власти. Быть может, приближается время, когда и всем нам, желающим сохранить неизменную верность Христу-Спасителю и Его истинной Церкви, придется уйти в катакомбы. Во всяком случае, все те, кто не желают преклонить колена перед современным «Ваалом», должны быть к этому готовы (т. 1, стр. 198).
И пусть нас обвиняют в чём угодно, вплоть до какого-то якобы сектантства или раскола, мы нисколько не должны этим смущаться, ибо мы хотим сохранить верность Христу-Спасителю до конца и принадлежать к основанной Им истинной Церкви, в которой только и можем обрести благодать Божию и чрез нее вечное спасение. Измышляемые лукавством людей, отступивших от Христа, лжецеркви или экуменическое объединение всех этих лжецерквей для нас не более, как безблагодатные сборища, к которым мы, по своей христианской совести, принадлежать не можем и не хотим (т. 4, стр. 373).
Спрашивается, зачем мы об этом так часто говорим и пишем? Затем, что наш святейший пастырский долг — предостеречь наших верующих от тех бесчисленных тонких соблазнов, которые повсюду теперь во множестве рассеяны: мы обязаны научить их распознавать истинную Церковь — учить отличить Ее от лжецерквей и «церкви лукавнующих». Христос-Спаситель дал нам высокое обетование, что Церковь Его не одолеют врата адовы, то есть все силы ада в их максимальном напряжении. Но отдельные верующие, отдельные пастыри и даже отдельные иерархи, и целые поместные церкви, возглавляемые ими, могут отпадать от Единой Истинной Церкви, уготовляя себе и своим последователям вечную погибель в глубинах адовых.
Не напрасно Христос-Спаситель называл членов Своей Церкви малым стадом и предрекал, что когда Он вторично придет на землю, то едва ли найдет веру на земле? (Лк. 18:8). Круг истинно-верующих во Христа, чуждающихся всякого компромисса с диавольским злом, ко времени кончины мiра и Второго пришествия Христова, как об этом свидетельствует Слово Божие, будет всё более и более сужаться, и, соответственно этому, объем истинной Церкви Христовой будет всё более и более уменьшаться. Но истинная Церковь Христова, не запятнавшая себя «сосуществованием» с диаволом и не пошедшая на поклон к Антихристу, не прекратит своего существования, несмотря на все тяжкие испытания, потрясения и гонения, которым она подвергнется, до скончания века. Она будет существовать до самого Второго пришествия Христова, хотя бы в Ней оставался лишь один, сохранивший верность Христу-Спасителю, епископ, с самой незначительной группой клириков и мiрян» (т. 1, стр. 380-381).
Вот в этих, вышеприведенных словах, мы со всей отчетливостью слышим исповеднический глас Православного Архипастыря. Однако, при последовательном исключении всех таких «неудобных» отрывков из наследия архиеп. Аверкия умышленно создаётся некий лживый образ «борца изнутри», который хотя и обличает «тайну беззакония», но и не перестаёт сам участвовать в ней и, к тому же, своим авторитетом удерживать «малых сих» в единении (вплоть до евхаристического!) с беззаконниками2. При том многие обманутые таким способом мiряне Московской «патриархии» готовы поклоняться мифическому образу архипастыря, почитая его святителем.
Но, надо сказать, что пример с архиеп. Аверкием и его наследием характерен вообще для жизни подсоветских церквей. Так, Сербский «патриархат» недавно прославил архимандрита Иустина (Поповича) в лике преподобных. И это несмотря на то, что Русская Зарубежная Церковь, к которой он в действительности принадлежал, официально считается «раскольницей» как самой Сербской «Православной Церковью», так и Московской «патриархией», и всеми церквями «Мiрового православия», входящими во Всемiрный Совет Церквей — эту «Вавилонскую башню» современного экуменизма, и не признающими православности всех тех, кто к ней не принадлежит.
Так что же писал архимандрит Иустин (Попович) о религиозной жизни Сербии и о тех «священнослужителях», которые ныне, желая воспользоваться авторитетом подвижника, канонизировали его для соблазнения «аще возможно и избранных»:
«Измышлено новое верховное божество, новый верховный идол — государство (коммунистическое). Диктатура безбожия требует, чтобы этому идолу принесли в жертву всё: совесть, веру, память, тело, и всё видимое и невидимое. Новый верховный идол, новый верховный бог, новый Зевс окружен новыми богами, новыми идолами. Это — позитивистская «наука», материалистическая философия, коммунистическая этика, анархистская эстетика, «соцреалистическая» литература, и… всё прочее тому подобное. Этим идолам обязан кланяться каждый и приносить им в жертву себя и всё свое.
Что это такое? Да это просто вампирское идолопоклонство, вампирское языческое многобожие, вампирский фетишизм. Вместо одного и единого истинного Бога и Господа Иисуса Христа — масса самозванных богов и божков, идолов и идолят… А диктатура безбожия изо всех сил старается каждого уговорить или принудить поклоняться новым богам и приносить им жертву, поддерживать «культ личности».
Этим путем происходит вот что: устанавливается вампиризм языческого образа мышления, языческого понимания, языческого делания, языческого образа жизни. И так проходит и самая жизнь «в богомерзких идолослужениях…» (1 Петр. 4:3)…
«Богу Божие — кесарю кесарево» — это Евангельский принцип сосуществования между Церковью и государством. Не сотрудничества, а коэкзистенции между Церковью и государством. Не сотрудничества тем более, когда «кесарь» гонит всё, что есть Божьего, и не хочет знать ничего Божьего, и лишь уничтожить хочет всё, что Божие. Здесь нет главных условий для сотрудничества. Или равноправное сосуществование установок и человеческих личностей, или же страдание Церкви от гонителей, мучителей, насильников, которые отрицают и гонят Бога и Божие, а диктатурой навязывают анти-Бога и анти-Божие. Тогда Церковь и государство — врозь, отдельно, сами по себе. Не вмешиваться во внутренние дела Церкви, не касаться Ее вечных и свято-евангельских обязанностей и прав».
Но, как свидетельствует о. Иустин, «в коммунистической Югославии безбожие действительно государственная вера, которую диктатура безбожничества всеми возможными средствами навязывает гражданам этой страны…
Сербския сердца земной и небесной Сербии содрогнулись от боли и ужаса, и все еще в судороге сжимаются; и все сербские лица от стыда и срама вспыхнули, и доселе пылают стыдом, когда на сербской земле была распространена ложь, и постоянно распространяется — космическая ложь: что Сербская Православная Церковь в коммунистической Югославии свободна, и что Ее отношения с государством — хорошие, наилучшие, самые прекрасные. Эту космическую ложь распространяли по всей земной и небесной шири коммунисты и их оборотни, и они всё громче, всё крикливее, всё безстыднее, всё беззастенчивее, всё наглее, постоянно распространяют эту ложь и на восток, и на запад, и на север, и на юг, на земле и к небу, так, как будто весь Иуда вселился в них.
А факты с каждого квадратного метра нашей земли прямо говорят и вопиют против этой иудиной безглазой и безстыдной лжи. И объявляют плач и рыдание и мучительно скорбную истину всем, у кого есть уши, чтобы слышать: Сербская Православная Церковь постоянно находится посреди диоклетиановского мучилища диктатуры безбожия…
Диоклетиан с того света отдает первенство по гонениям христиан нынешним безбожникам коммунистам… Для православного серба под диктатурой коммунистического безбожия все дни превратились в Страстную пятницу: совершается постоянное надругание над Христом, постоянное надсмехательство, оплевание, распинание Христа.
Это сознательно и планомерно делает всякий христоборец и христоубийца. А за ними тащатся известные христопродавцы и христоубийцы в мантиях Иуды. И сотрудничают с ними! В чём? — В оплевании Христа, в умучении Христа, в распинании Христа, в убиении, в возложении бесчисленных терновых венцов на предивную Божественную Главу, которая стоит больше всех мiров вместе взятых, всех вселенных вместе взятых, всех видимых и невидимых!…
«Союз священников» … Это просто-напросто — агентура госбезопасности. Встречи, обеды, путешествия, банкеты, разъезды, оплачиваемые диктатурой безбожия. И газета этого союза «Вестник» также…
Этот союз весь насквозь противодогматический и противоканоничный, противоевангельский и противоцерковный: уродливое, апокалиптическое чудовище, превращенное в «социального» ангела. А газета «Вестник» — не что иное как «евангелие» замаскированного сатаны; это — чаша с ядом, залитая на поверхности тонкой пленкой ложного меда.
Этот союз и по существу своему и по деятельности не принадлежит к Церкви, ибо самим своим существованием работает против Церкви, посрамляет Церковь и разоряет Церковь. Поскольку этот союз самозваннически действует от имени Церкви, то он действует как коммунистический троянский конь в Церкви.
Диктатура христоборных безбожников и христопредательских Иуд — вот кто виноват в нашей мученической жизни. Диктатура Иуд! Есть ли что-нибудь более отвратительное для Церкви Христовой и для христианина?..» (Преп. Иустин (Попович) Об отношении Церкви к властям. «Православная жизнь». № 1, 1993 г.).
Нам думается, что читатель без труда и сам сможет увидеть в этом отрывке прямые аналогии с положением официальной церкви в Советской Союзе. Но пойдем дальше.
Как мы уже говорили, иеромонах Серафим (Роуз), также принадлежавший к Русской Зарубежной Церкви, является личностью в постсоветской России довольно известной, а труды его – чрезвычайно популярными. Именно поэтому его всеми способами пытаются представить сочувствовавшим или, по крайней мере, безразлично относившимся к сергианству. Такая ложь удается благодаря отсутствию переводов с английского языка его работ, идейное содержание которых признаётся несовместимым с религиозно-политическим курсом Мiрового Правительства, использующего Анти-церковь для подготовки человечества к воцарению Антихриста.
«Для будущего историка Церкви, – писал о. Серафим в одной из них, – не может быть никакого сомнения в правоте противников м. Сергия. Этих последних правильней было бы назвать тихоновцами. Деяние же м. Сергия и иже с ним — следует квалифицировать как новообновленческий раскол…
Будущему историку Русской Церкви станет совершенно очевидным, что Иосифляне были правы, а Сергиане фатально просчитались. Но значение Катакомбной Церкви заключается не в её «правоте»; значение её заключается в сохранении истинного духа Православия, духа свободы во Христе. Сергианство не просто просчиталось в выборе церковной политики; оно было явлением намного порочнее по сути.
Сергианство являлось предательством Христа на основании соглашения с духом времени и мiра сего». (Иером. Серафим (Роуз), Предисловие к книге проф. Ив. Андреева «Святые Русских Катакомб», «Русскiй пастырь» №8, 1990 г.)3
Такой же точки зрения придерживался и замечательный русский религиозный философ Иван Александрович Ильин, профессор Санкт-Петербургского Университета, приговорённый большевиками в 1922 году к расстрелу, заменённому высылкой из СССР.
«Тоталитарный коммунизм с самого начала не доверял так называемым «нейтральным», хотя и соглашался пользоваться ими в первые годы. Его основное правило гласило: «кто не с нами и не за нас, тот наш враг и подлежит истреблению». Прошли первые годы — и все, все, все были потянуты к ответу. Рабочие, крестьяне, ученые, инженеры, адвокаты; чиновники, духовенство, ремесленники и уголовные, — все должны были говорить: или «да, я с вами», или же «нет, я против вас»; и не то чтобы «сказать» один раз, а говорить, повторять и подтверждать это все новыми и новыми поступками, по вульгарному правилу: «коли любишь — докажи»… Надо было помогать, служить, быть полезным, исполнять все требования, даже и самые отвратительные, безчестные, унизительные, предательские. Надо было идти на смерть героем-исповедником, или же стать на все готовым злодеем: донести на отца и на мать, погубить целые гнезда невинных людей, выдавать друзей, гласно требовать смертной казни для почтенных и храбрых патриотов (как делал, например, артист Качалов по радио), совершать провокаторские поступки, симулировать воззрения, коих не имеешь и кои презираешь, пропагандировать безбожие, преподавать с кафедры самые идиотские теории, верить в заведомую и безстыдную ложь, и льстить, неутомимо, безстыдно льстить мелким «диктаторам» и большим тиранам… Словом, выбор был и ныне остался простой и недвусмысленный: геройство и мученическая смерть, или же порабощение и пособничество.
Понятно, что от этой дилеммы, от этой маскировки не могли уйти и деятели Православной Церкви. Одни пошли на мученичество. Другие скрылись в эмиграцию или подполье, — в леса и овраги. Третьи ушли в подполье, — личной души: научились безмолвной, наружно невидной, потайной молитве, молитве сокровенного огня.
Но нашлись — четвертые. Эти решились сказать большевикам: «да, мы с вами», и не только сказать, а говорить и подтверждать поступками; помогать им, служить их делу, исполнять все их требования, лгать вместе с ними, участвовать в их обманах, работать рука об руку с их политической полицией, поднимать их авторитет в глазах народа, публично молиться за них и за их успехи, вместе с ними провоцировать и подминать национальную русскую эмиграцию и превратить таким образом Православную Церковь в действительное и послушное орудие мiровой революции и мiрового безбожья (а сегодня их порождения — антихристова глобализма — прим. ред.)…
Мы видели этих людей. Они все с типичными, каменно-маскированными лицами и хитрыми глазами. Они не стесняясь, открыто лгут, и притом в самом важном и священном, — о положении Церкви и о замученных большевиками исповедниках. Они договорились частным образом с советской властью и, не заботясь нисколько о соблюдении церковных канонов, «выделили» из своей среды угодного большевикам «патриарха» и официально возглавили новую религиозно парадоксальную, неслыханную «советскую церковь»…
История покажет, чего этой группе удастся в действительности достигнуть, что она потеряет и что приобретет, и какова будет ее личная судьба. Не подлежит, однако, никакому сомнению, что будущее Православия определится не компромиссами с антихристом, а именно тем героическими стоянием и исповедничеством, от которого эти «четвертые» так вызывающе, так предательски отреклись… Мы ни минуты не можем сомневаться в том, что вся эта группа будет «своевременно», т.е. в подходящей момент казнена большевиками; но уйдут они из жизни не в качестве верных Православию исповедников и священномучеников, на подобие Митрополиту Вениамину, Петру Крутицкому и другим, их же имена Ты, Господи, веси, а в качестве не угодивших антихристу, хотя по мере сил и угождавших ему, рабов его… Ибо, — установим это теперь же, — в сделке с советской властью они вынуждены расплачиваться и уже расплачиваются реальными услугами и безоговорочным содействием».
В конце своей работы И. А. Ильин выдвигает тезис: «православие, подчинившееся советам и ставшее орудием мiрового антихристианского соблазна – есть не православие, а соблазнительная ересь антихристианства, облекшаяся в растерзанные ризы исторического православия». (И.А. Ильин, «О Церкви в СССР», Собр. соч., т. 7, М., 1998 г. С. 360-363).
И вот теперь, будто бы желая полностью соответствовать этому определению Ивана Ильина, Московская «патриархия», бывшая во времена гонений на стороне богоборческого режима и принимавшая активное участие в преследованиях исповедников, ныне, не покаявшись в соделанном, а приспосабливаясь к новым условиям, пытается присвоить себе подвиг новомучеников и исповедников. С этой целью, к примеру, этой структурой 1 июля 1997 года была вскрыта могила священномученика еп. Виктора (Островидова) и обретены его честные мощи, оказавшиеся нетленными. Ныне эти похищенные у Церкви Истинной мощи, источающие благоухание и обильно подающие чудесные исцеления, хранятся в патриархийном Свято-Троицком монастыре г. Вятки. Ввиду явного свидетельства святости епископа Виктора, Московская патриархия прославила его в лике «своих» святых (от Вятской епархии. См. определение архиерейского собора МП. 13-16 авг.).
Но, как следует из письма самого основателя МП Сергия (Страгородского) митр. Кириллу Казанскому от 18 сент. 1929 г.: свв. Новомученики – Епископы Воронежский Алексий (Буй), Гдовский Димитрий (Любимов), Никольский Иерофей (Афоник) и Воткинский Виктор (Островидов) называли на проповедях возглавляемую м. Сергием церковную организацию «царством антихриста», сергианские храмы – «вертепами сатаны», архипастырей сергианских – «служителями сатаны»; причастие сергиан именовали «пищей бесовской» (Акты Святейшего Патриарха Тихона и позднейшие документы… 1917-1943г., М.: ПСТБИ, 1994 г. С. 647).
Отсюда отношение Новомученика к МП становится вполне очевидным: «Мы, – писал Еп. Виктор (Островидов) к Еп. Авраамию (Дернову) 15 янв. 1928 г., – с детской простотой веруем, что сила Церкви не в организации, а в благодати Божией, которой не может быть там, где нечестие, где предательство, где отречение от Православной Церкви, хотя бы и под видом достижения внешнего блага Церкви. Ведь здесь не просто грех м. Сергия и его советчиков! О, если бы это было только так! Нет! Здесь систематическое, по определенно обдуманному плану разрушение Православной Русской Церкви, стремление все смешать, осквернить и разложить духовно. Здесь заложена гибель всей Православной Церкви» (В объятиях семиглавого змия. Монреаль, 1984 г. С. 103).
«Являясь во всей своей деятельности еретиком антицерковником, как превращающий Святую Православную Церковь из дома благодатного спасения верующих в безблагодатную плотскую организацию, лишенную духа жизни, митр. Сергий в то же время через свое сознательное отречение от истины и в своей безумной измене Христу является открытым отступником от Бога Истины» (Послание Еп. Виктора (Островидова) 1928 г. // Акты П. Тихона…, с. 634-635).
Подобная ситуация сложилась и в отношении св. преподобного Феодосия Кавказского, также принадлежавшего к Катакомбной Церкви – Мученице, мощи которого, тем не менее, также находились в обладании МП4.
«”Советскую церковь” схи-игумен Феодосий никогда не признавал и в нее никогда не ходил… Но однажды его начали усиленно приглашать те «священники», которых он не признавал таковыми, хотя бы придти в храм посмотреть, что все у них «по-старому». И старец отправился, везя за собой саночки. Была зима. Он с трудом добирался. И уже у самого храма поскользнулся, упал и сильно разбился. Его окровавленным доставили домой. Так Господь показал на этом праведнике, что даже и заходить в храм тех, кто признает советскую власть властью «от Бога», — даже заходить в такой храм нельзя». (Из Жизнеописания св. нмч. схиигумена Феодосия Иерусалимского, старца Минводского. // Схимонах Епифаний (Чернов). Церковь катакомбная на земле российской. Машинопись, с. 145.)
Поистине к современным фарисеям и лицемерам Московской «патриархии» обращены слова Спасителя: «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что строите гробницы пророкам, и украшаете памятники праведников, и говорите: «если бы мы были во дни отцов наших, то не были бы сообщниками их в пролитии крови пророков». Таким образом вы сами против себя свидетельствуете, что вы сыновья тех, которые избили пророков. Дополняйте же меру отцов ваших. Змии, порождения ехиднины! как убежите вы от осуждения в геенну?» (Мф. 23:27-33).
Некоторое время назад, однако, кое-кто из ревностных сергиан спохватился и на основании проведенного исследования написал «разоблачение» святого Феодосия (Кашина). Это «разоблачение», которое на самом деле разоблачает лишь саму МП, убедительно доказывает, что между прп. Феодосием и МП не было ничего общего. Приведем выдержки из текста этого «разоблачения»5.
«В последнее время почитание Феодосия Кавказского стало почти повсеместным, но практически никому неизвестно, что это почитание не благословлено Комиссией по канонизации при Священном Синоде РПЦ. Неоднократно Комиссия отклоняла прошения правящего архиерея о разрешении хотя бы местного почитания, однако книги, видеокассеты и иконы Феодосия Кавказского распространяются всё шире, создавая вокруг его образа ореол святости.
Отношение к Феодосию его современников.
1. Архимандрит Иоанн (Мирошников) (похоронен в ограде Покровской церкви в Пятигорске) вспоминал, что о. Феодосий не признавал Церкви (МП – ред.), был против патриарха Сергия.
2. Иеросхимонах Стефан (Игнатенко) (служил всю жизнь на Северном Кавказе) – категорически запрещал общаться с о. Феодосием (Жизнеописание старца иеросхимонаха Стефана (Игнатенко). М. 1999).
3. Прот. Владимир Знаменский (умер недавно) очень почитал старцев, но никогда ничего не рассказывал о Феодосии и не благословлял ходить к нему на могилу.
4. О. Иоанн Мешалкин (служил в Успенской церкви Пятигорска) также не упоминал о Феодосии.
5. Жители Минеральных Вод отзывались нелестно: в храм (МП – ред.) Феодосий не ходил. Знавшие его (мiряне МП – ред.) при жизни не почитали.
6. Феодосия никто из священников не отпевал – это общеизвестный факт (жития всех редакций, свидетельства очевидцев). Кончина его не похожа на кончину праведников — он даже не сподобился причаститься перед смертью (жития, свидетельства очевидцев), что и не удивительно, так как Феодосий не был в общении с Православной церковью (т.е. с ее подделкой – МП – ред.).
Т.о., никакого почитания при жизни не было, в отличие от того же о. Стефана (Игнатенко) и других вышеупомянутых священников, которых почитали уже при жизни (за что? – ред.). Митр. Антоний (Романовский) – почил в 1962 г. – очень хорошо знал ситуацию в своей епархии, был против почитания Феодосия, и при нём не было никаких слухов о последнем. При последующих архиереях – также… Ныне здравствующие люди, в том числе и священнослужители, жившие на Кавказе, поколения 30-40х годов свидетельствуют, что в то время о.Феодосия никто не знал, так как никто из духовенства не разрешал с ним общаться. При следующий архиереях – еп.Ионе (+, выпускник МДА), архиеп. Михаиле (Чуб) (профессор, учёный), архиеп. Антоние (Завгороднем, +1984) – ситуация не менялась, никто и не слышал об «иерусалимском батюшке». Да и как могли слышать, если этот «святой» не посещал находящийся рядом Покровский храм (МП – ред.) в Минводах. Люди, жившие рядом с ним, впоследствии удивлялись: «Да какой он святой, ведь он Церкви не признавал и в храм не ходил!» – со слов священнослужителей Ставрополья. Жития Феодосия Кавказского подтверждают свидетельства очевидцев о том, что последний причащался сам и причащал своих духовных чад исключительно запасными Дарами. Когда же его спрашивали, откуда они, он отвечал: «Ангелочки с небушка Дары принесли»6.
Поэтому становится понятным, почему его никто не отпевал. Священник (МП — ред.), по свидетельству «житий», ушёл на требы, но откуда-то появился слепой странник (вероятно, катакомбный священник – ред.), который наизусть пел Псалтирь у гроба Феодосия, после чего его и похоронили, причём гроб несли четверо юношей, которые потом безследно исчезли с кладбища. «Жития» очень умиляются этим чудным «отпеванием» (а это, действительно, было чудо, т.к. Господь не попустил сергианам поругаться даже над телом почившего – прим. ред.), но ведь человек остался без отпевания церковного (– возмущается наш разоблачитель – ред.), а ему уже молятся как святому! Этот момент оставлен даже в самой последней редакции жития («До сих пор не могу понять, – удивляется автор жития, – кто были эти юноши? Ангелы ли небесные? Кто был этот странник? Апостол ли Господень?» (Преп. Феодосии Кавказский. Житие. Чудеса. Акафист. М., 1998, с.21), изданной по благословению митр. Гедеона, которую тщательно выверила епархиальная комиссия по канонизации и которую сам владыка называет «достоверным повествованием о жизни и подвигах прп. Феодосия Кавказского» (см. Митрополит Гедеон. «Пою Богу моему». Избранные труды. Ставрополь, 1999, с. 457).»
После приведенной цитаты уже становиться очевидной нечистоплотность деятельности МП, выдающей себя за истинную Русскую Православную Церковь – Церковь Новомучеников и Исповедников Российских. О том, что это далеко не так свидетельствуют и другие кощунственно прославленные ею страдальцы за веру:
От Казанской епархии – Новосвященномученик Кирилл митрополит Казанский (Смирнов) – был указан патриархом Тихоном в своём завещании первым кандидатом в Местоблюстители Патриаршего Престола. В письме к иером. Леониду от 23/8 III 1937 г. он изрекает следующий приговор сергианству:
«…С тех пор (т. е. с 1927 г. — с момента подписания преступной «Декларации» – прим. ред.) много воды утекло. Ожидания, что м. Сергий исправит свои ошибки, не оправдались, но для прежде несознательных членов Церкви было довольно времени, побуждений, и возможности разобраться в происходящем, и очень многие разобрались и поняли, что м. Сергий отходит от той Православной церкви, какую завещал нам хранить Св. патриарх Тихон, и следовательно для православных нет с ним части и жребия. Происшествия же последнего времени окончательно выявили обновленческую природу сергианства.
Спасутся ли пребывающие в сергианстве верующие, мы не можем знать, потому что дело Спасения вечного есть дело милости и благодати Божией, но для видящих и чувствующих неправду сергианства (каковы Ваши вопросы) было бы непростительным лукавством закрывать глаза на эту неправду и там искать удовлетворения духовных своих потребностей с совестью, сомнящейся в возможности такого удовлетворения…
С митрополитом Иосифом (Петровых) (канонизированным Русской Зарубежной Церковью в 1981 г., а для МП ненавистным и по сей день — ред.) я нахожусь в братском общении, благодарно оценивая то, что с его именно благословения был высказан от Петроградской епархии первый протест против затеи м. Сергия и дано было всем предостережение в грядущей опасности…» (История Русской Православной Церкви – Новый Патриарший Период. Т.1. СПб.: 1997 г.);
От Московской епархии:
1) Священномученик Серафим (Самойлович) архиепископ Угличский.
Последняя группа (открыто и последовательно объявивших митр. Сергия предателем и порвавших с ним всякое общение) возглавлялась митрополитом Иосифом [Петровых] Петербургским, архиепископом Серафимом [Самойловичем] Угличским и митрополитом Агафангелом [Преображенским]. К ней примкнуло сразу немного епископов, но по мере того, как все более и более митр. Сергий обнаруживает сущность своей работы — число епископов в этой группе возрастает. Митр. Сергий объявил эту группу епископов контрреволюционерами. ГПУ этим воспользовалось и арестовало 15 из этих епископов: 1) митр. Иосиф [Петровых] — в ссылке в Устюжском уезде Новгородской губернии, 2) архиеп. Серафим [Самойлович] — в Соловках,.. 6) еп. Виктор [Островидов] — в Соловках,… 7) еп. Дамаскин [Цедрик] – в тюрьме, в Москве…
Арест епископов происходит следующим образом: агент ГПУ являлся к епископу и ставил ему следующий вопрос: «Как вы относитесь к Декларации митрополита Сергия?» Если епископ отвечал, что он ее не признает, то агент заключал: «Значит, вы контрреволюционер». И епископ арестовывался. Но митр. Сергий не замечал или не хотел замечать ужасных последствий своей необдуманной Декларации. Вслед за запрещением поминовения ссыльных (епископов-исповедников – ред.), за введением поминовения власти (!) последовало увольнение всех ссыльных украинских епископов наперсником митр. Сергия на Украине митр. Михаилом [Ермаковым]… и, наконец, появилось пресловутое интервью о положении Церкви в России от 3(16) февраля 1930 г. (в котором, в частности говорилось, что «К ответственности привлекаются отдельные священнослужители не за религиозную деятельность, а по обвинению в тех или иных антиправительственных деяниях, и это, разумеется, происходит не в форме каких-то гонений и жестокостей, а в форме, обычной для всех обвиняемых.» См.: «Известия». 1930. 16 февр. N 46).» (Дейбнер А. Русские иерархи под игом безбожников. // Акты П. Тихона… С. 408-409).
То, что отложение от митр. Сергия было естественным для архиеп. Серафима, показывают следующие обстоятельства:
«В тяжелые смутные дни Архиепископ Серафим был назначен в 1926 г. заместителем Патриаршего местоблюстителя. Все его предшественники находились в заключении, он знал, что его ждет та же участь, а также выбранного им себе, на случай ареста, преемника. Поэтому, вступив в управление в декабре 1926 г. он не назначал себе преемника и на допросе в ГПУ заявил на вопрос: «Кто же возглавит Церковь, если мы вас не выпустим?» — «Сам Господь Иисус Христос». Через три дня он был выпущен и выслан в Углич, откуда правил Церковью до марта 1927 г., когда сдал управление выпущенному из тюрьмы Митрополиту Сергию»7. (Прот. Михаил Польский. Новые Мученики Российские. Джорданвилль. 1957г. Т. 2, с. 13-14).
После выхода Декларации «Архиепископ Серафим [в своем «Послании»] обвиняет митрополита Сергия в тяжком грехе “увлечения малодушных и немощных братий наших в новообновленчество”» (Послание архиеп. Серафима (Самойловича) Июнь 1928г. // Акты П. Тихона… С. 618).
А в 1933 году он подписывает «Деяние» об отлучении м. Сергия, в котором, в частности, говорилось:
«Ряд увещаний архипастырей, богомудрых отцов и православных мужей Церкви Российской не привели к сознанию м. Сергия, продолжающего пагубную деятельность потрясения всех основ православия. …В этого рода деятельности м. Сергия сказалось: по одним – узурпаторство (захват) власти, произведшее раскол; по другим – ересь, а по третьим и отступничество. Лично же я считаю, что м. Сергий узурпировал власть, учинил раскол, впал в ересь и отступил от исповедничества православия.
Узурпаторство власти мы признаем: в организации незаконного Синода 5 мая 1927 г. протоколом №1 на правах соуправляющего Заместителю Патриаршего местоблюстителя и обнародованием декларации от 16/29 июля 1927 г. без благословения на сие М. Петра, Патриаршего местоблюстителя, в которой явно оказывается, при посредстве незаконного Собора, определить форму правления Церкви, конечно, заместить Патриаршество Коллегией.
…Своим деянием м. Сергий исказил учение о Спасении и о Церкви, находя спасение только в видимой организации Церкви, таким образом отвергая внутреннюю силу Благодати Божьей, при которой Церковь может существовать и в пустыни.
Отступничество вытекает из еретического учения м. Сергия о спасении и о Церкви, как земном учреждении, при существовании которого можно идти на все уступки, чем искажается самый призыв Христа к исповедничеству, так Господь Христос осудил Петра, сказав: «отойди от меня сатана…»
Отказавшись от призыва Христа к исповедничеству, м. Сергий произнес хулу на Церковь, и в лице Ее, на исповедников, а в расточении Церкви и хулу на Духа Святого (Мф. Гл. 12 ст. 30 32).
…Не входя в разсмотрение остальных деяний м. Сергия за тот же период времени, Мы, по благодати, данной нам от Господа нашего И. Христа, объявляем м. Сергия, нарушившего чистоту православной веры, исказившего догмат о спасении и о Церкви, учинившего раскол и произнесшего хулу на Церковь Христову и на Ее исповедников, а в расточении Церкви и хулу на Духа Святого, объявляем м. Сергия лишенным молитвенного общения с нами и со всеми православными Епископами Русской Церкви, предаем его церковному суду с запрещением в священнослужении. Епископы, единомышленные с м. Сергием принимаются нами в молитвенное и каноническое общение, по чиноприему из обновленчества…». (Деяние Архиеп. Угличского Серафима (Самойловича). 4/17 дек. 1933 г.» // Православное обозрение». №3 (16). 1999г.);
2) Новомученик Михаил Александрович Новосёлов – издатель религиозно-философской библиотечки и почетный участник собора 1917-18 г.г: (по некоторым сведениям – тайный епископ Марк), в особенности известный российскому читателю по его книге «Письма к друзьям», изданной Св.-Тихоновским богословским институтом в 1994 году. Ниже приводится отрывок из письма, не вошедшего в указанный сборник и адресованного одному епископу, неотошедшему от м. Сергия:
«Итак, – подводит итог своим рассуждениям Новомученик, – нигде, ни в какой области [отрасли?] сергианства, не ощущается присутствие Духа истинного и животворящего, нет подлинной связи с лозою Тела Христова, нет места для исповедания тайны Боговоплощения не одними лишь устами, но и самим делом. Лестчий дух сергианства не исповедует Христа во плоти пришедша, поэтому нельзя верить и сергианским устам. Поэтому и само сергианство есть одна лишь воплощенная ложь и духовная пустота и безсилие.
Это – Ложь с большой буквы, это – Лесть перед одними, обольщение других, это – воистину «церковь лукавнующих». Это еще не антихрист, но это уже его Антицерковь». (М.А. Новосёлов «Апология отошедших от м. Сергия Страгородского», «Сербский Крест» №30, 2002 г. С. 45);
От Алма-Атинской епархии – Cвященномученик Дамаскин (Цедрик) епископ Стародубский – автор «Киевского Воззвания», получившего от исповедников российских высшую оценку:
«Правда мiра поколебалась, – писал священномученик еп. Дамаскин, – ложь стала законом и основанием человеческой жизни. Слово человеческое утратило всякую связь с истиной, с Предвечным Словом, потеряло всякое право на доверие и уважение. Люди потеряли веру друг в друга и потонули в океане неискренности, лицемерия и фальши. Но среди этой стихии всеобщего растления, ограждаемая скалой мученичества и исповедничества, непоколебимо стояла Церковь, как столп и утверждение Истины. Изолгавшиеся и истомившиеся в своей лжи люди знали, что есть место, куда не могут захлестнуть мутные воды неправды, есть престол, на котором сама Истина утверждает свое царство и где слова звучат не как фальшивая неимеющая ценности медянка, но как чистое золото.
Не оттого ли потянулось к Церкви в последние годы столько охваченных трепетом веры сердец, которые до того были отделены от неё долгими годами равнодушия и недоверия? Что же скажут они, что они почувствуют, когда и оттуда с высоты последнего прибежища отвергнутой мiром Правды, с высоты амвона зазвучат слова лицемерия, человекоугодничества и клеветы? Не покажется ли им, что ложь торжествует свою конечную победу над мiром и что там, где мерцал для них светом невечерним Образ Воплощенной Истины, смеется в отвратительной гримасе личина Отца Лжи? Одно из двух: или Церковь действительно – непорочная и чистая Невеста Христова – есть Царство Истины и тогда истина – это воздух, без которого мы не можем дышать, или же она, как и весь лежащий во зле мiр, живет во лжи и ложью и тогда все ложь, ложь каждое наше слово, каждая молитва, каждое таинство».
В 1946 году, комментируя это послание, Первоиерарх Русской Зарубежной Церкви Митрополит Анастасий (Грибановский) писал:
«Сколько потрясающей духовной силы, сколько исповеднического дерзновения и истинной мудрости скрыто в этих огненных словах, в которых мы слышим как бы глагол апостолов, голос древних отцов и учителей Церкви и наших великих Отечественных исповедников Православия – Святителей Филиппа и Гермогена. Как жалки сравнительно с ним лукавые мудрования и словоизвития Митрополита Сергия, которыми он пытается оправдать свой путь неправды, на какой он хотел увлечь всю Русскую Церковь. Продолжая развивать выдвинутые им аргументы, основанные на давнем нехристианском принципе: «цель оправдывает средства», его нынешние последователи дошли до того, что стали кощунственно проповедовать «святую ложь» и придумали особый «подвиг лжи» ради спасения Церкви. Можно ли дальше уклоняться «в словеса лукавствия непщевати вины о гресех (чтобы придумывать извинения во грехах)»? Неужели эти люди забыли о том, кто называется в Евангелии «Отцом» и родоначальником лжи и всякий «подвиг лжи» (если только существует такой подвиг, ибо ложь почти всегда есть плод малодушия и трусости, которая бежит от подвига), – может твориться только во имя его, а никак не во имя или ради блага Церкви, которая решительно осуждает и отрицает ложь».
«Мы же утверждаем, – писал Новомученик еп. Дамаскин митр. Сергию, – что ложь рождает только ложь, и что не может она быть фундаментом Церкви. У нас перед глазами позорный путь «Церкви лукавнующих» – обновленчества; и этот же позор постепенного погружения в засасывающее болото все более и более страшных компромиссов и отступничества, этот ужас полного нравственного растления, неизбежно ждет церковное общество…» (Письмо от 29.03. 1929 г).
«Нам кажется, – писал он в другом месте, – что митр. Сергий поколебался в уверенности во всемогущество Всепреодолевающей Истины, во Всемогущество Божие, в роковой миг, когда он подписывал декларацию. И это колебание, как страшный толчок, передастся Телу Церкви и заставит его содрогнуться. Не одно человеческое сердце, услыхав слова декларации в стенах храма, дрогнет в своей вере и в своей любви, и, может быть, раненое в самой сокровенной святыне, оторвется от обманувшей его Церкви и останется за стенами храма… Тысячеустная молва пронесет страшное слово в самую толщу народа, новой раной поразит многострадальную душу народную, и во все концы земли пойдет слух о том, что Царство Христа стало царством Зверя…» (Цит. по: Документ из Киева» // Луч Света. Учение в защиту Православной веры, в обличение атеизма и в опровержение доктрин неверия», в 2-х ч., сост. архим. Пантелеимон. Переизд., Джорданвилль. 1970 г., стр. 22-23).
Но вот, в современной Московской «патриархии» набирает скорость возрождение сергианства и недалёк тот день, когда его основоположника, митрополита Сергия (Страгородского) произведут в святые. Напечатано уже и его «житие» под заглавием «Страж дома Господня». Т.е. его предательство сегодня выставляется как чуть ли не геройский поступок, «Страж дома Господня»(!). В предисловии к книге Сретенского монастыря о митр. Сергии Алексий II называет его «Предстоятелем Церкви Мучеников» (!) и помещает его «среди исповедников Христовых» рядом со патриархом Тихоном. При этом исповедников, не признавших сергиевой церкви, Алексий II ставит в один «опасный» ряд с обновленцами: «различные неканонические группировки, не смирившиеся с новым государственным устройством, стали не меньшей опасностью, чем гонения» («Страж Дома Господня». Сост. С. Фомин. М., 2003. С. 4). В издательской аннотации говорится о митрополите Сергии, что «светлый образ мудрого кормчего Церкви… будет с благодарностью вспоминаться нашими потомками…, а история отведет ему почетное место наряду с другими великими патриотами земли Русской» (с. 2). На родине митр. Сергия в его честь «патриарх» Алексий II «благословил» создать целый «мемориальный комплекс»: «Мемориальный комплекс включает в себя площадь, названную именем Патриарха Сергия (Страгородского), памятник и музей, в котором будет открыта постоянная экспозиция, посвященная жизни и трудам Святейшего Патриарха Сергия».
Похоже, прославление такого заслуженного деятеля лже-церкви само собой разумеющееся дело ближайшего будущего. Для этого в аннотации притягиваются за уши и слова патриарха Тихона: «Умереть нынче немудрено. Нынче труднее научиться, как жить» – но неужели патриарх мог счесть подвиг Новомучеников «немудренным» и одобрить сергианское выживание ценою предательства их на смерть! Но именно это и утверждают современные апологеты сергианства.
Об этом писал еще полвека тому назад исповедник проф. И. Андреев: «Защитники сов. церкви иногда указывают на то, что «патриархи» Сергий и Алексий пошли на компромиссы с советским правительством ради церковной икономии, чтобы предотвратить полное уничтожение церкви в России.
Это утверждение глубоко ошибочно.
Православная Церковь до 1927 г. качественно только РОСЛА ОТ ПРЕСЛЕДОВАНИЙ (как это всегда было и будет, ибо «кровь мучеников — семя христианства»). Советское правительство потому и переменило свою тактику борьбы, что убедилось в непобедимости православной веры только преследованиями и гонениями. «Патриархи» Сергий и Алексий ПОМОГЛИ сов. власти в ее борьбе с Церковью. Во время войны, если бы не было компромиссов Сергия и Алексия, советское правительство вынуждено было бы пойти на неизмеримо большие уступки чистой и безкомпромиссной Церкви мучеников и исповедников. Глубоко верно и справедливо пишет один зарубежный Архипастырь («Письмо пастыря пастырю», 1947 г. Париж) по этому поводу: «Вследствие компромисса с властью митрополита Сергия и полного порабощения патриарха Алексия, власть продала свои уступки церкви страшно дорогой ценой, ПРОНИКНУВ в самый аппарат внешнего управления церковью. Теперь советская власть может, не отказываясь от своей основной задачи — борьбы с религией, продолжая осуществлять ее, в то же время позволять восстанавливать храмы и монастыри, позволять богомольцам наполнять эти храмы. Вожжи всего руководства этими храмами, этими монастырями, этими богомольцами находятся всецело в руках советской власти через совершенно покорный ей церковный административный аппарат».
Если бы все епископы в 1927 году последовали за митр. Сергием — православная вера была бы на глубоком ущербе. Только благодаря исповедничеству и мученичеству, ГЛАВНЫМ ОБРАЗОМ ЕПИСКОПАТА, не пошедшего за митр. Сергием — в СССР до сих пор существует непобедимая и неискоренимая Катакомбная Церковь, духовно питающая истинно православных людей» (Проф. Ив. Андреев, «Благодатна ли советская церковь?» Джорданвилль, 1948 г.).
В публикациях, готовящих прославление митр. Сергия также часто указывается на то, что его «подвиг» выражался и в тех нравственных страданиях, которые он, якобы, претерпевал, «спасая Церковь». Но, даже если его действительно угрызала совесть, то это результат отнюдь не исповедничества!
Вот что об этом писал цитированный нами настоящий исповедник И. Андреев: «Недавно нам пришлось встретить одного православного священника, который бежал из вост. Германии, где он пробыл около 3-х лет в «юрисдикции Москов. Патриархии». Пока он рассказывал о том, как жестоко пострадали православные священники, не принявшие Московской патриархии, и о том, как после вызова «для бесед» в НКВД (ныне МВД) ВСЕ православные священники (в том числе и рассказывавший) «не могли не войти в юрисдикцию Московской патриархии», а войдя, уже должны были исполнять и распоряжения МВД. — Его признания звучали, как раскаяние. Кающегося нельзя было ни обвинять, ни обличать за его малодушие. И мы все, слушающие, грустно молчали. Но когда он начал оправдывать себя тем, что он тоже «страдал», ибо ему было «тяжело подчиниться» и что его «нравственные страдания» были больше (!), чем страдания арестованных и страдавших «только физически», — тогда пришлось его перебить и разъяснить, что «нравственные страдания» подчинившихся антихристовой власти не являются заслугой и оправданием, а лишь законной заслуженной карой «мук совести». Ставить себе в заслугу «муки совести» — НРАВСТВЕННО НЕВОЗМОЖНО. Ибо тогда пришлось бы оправдать и Иудины страдания с его самоубийством. Христианская же нравственность дает нам другой пример — образ, который должен быть ОБРАЗЦОМ нашего поведения после греха отречения от Христа — это образ «горько-плачущего» в раскаянии Апостола Петра8». (Там же).
Добавить, кажется, нечего.
Остается только напомнить читателю, что принадлежал к Катакомбной Церкви – Мученице также и духовный писатель Сергей Александрович Нилус – автор знаменитого труда под названием «Великое в малом», изданного по благословению св. прав. Иоанна Кронштадтского и включавшего первую в дореволюционной России публикацию Протоколов Сионских мудрецов.
«По глубочайшему моему убеждению, Истинная Церковь Христова, «Жена, облеченная в солнце» (Апок. XII, I), уже находится в пустыне… А в пустыне что же иного делать, как только молиться? Господи, помилуй! Господи, помилуй!… Пока есть и храм Божий не от «Церкви лукавнующих» (т.е. Московской «патриархии» — прим. сост.), ходи, когда можно, в церковь, а нет – молись дома; если же и домашние – враги человеку, то молись в клети сердца: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного! и: Пресвятая Богородице, спаси мя!… Скажете: а причащаться где? У кого? Отвечу: Господь укажет, или же Ангел причастит, ибо в Церкви лукавнующих нет и не может быть Тела и Крови Господних…
У нас в Чернигове, из всех церквей, только церковь Троицкая осталась верной Православию; но если и она сохранит поминовение Экзарха Михаила и, следовательно, молитвенное общение с ним, действующим по благословению Сергия (митр. Сергия (Страгородского) — прим. сост.) и Синода, то мы прекратим общение с нею. Веруем, что за веру нашу Господь пошлёт к нам во время благопотребное, как преподобной Марии Египетской, своего Зосиму. Так веруем. Так исповедуем…» (Письмо С. А. Нилуса Л. А. Орлову от 9-11 фев. 1928 г. // Фомин С. Неизвестный Нилус. Т. 2. М. 1995, с. 204).
Так же и Преподобный Нектарий Оптинский — «Один из последних и благодатнейших Оптинских подвижников – был открытым противником сергианства и считал их таинства безблагодатными.
О свящ. Димитрии Иванове — лично знавшем Старца Нектария, писали: «Последним наша Церковь (сергианская – ред.) была объявлена безблагодатной, таинства её недействительны и даже запрещалось молиться, проходя мимо наших церквей. Свой такой резкий взгляд базировал якобы на мнениях по сему вопросу оптинского Старца о. Нектария, ныне усопшего». («Два документа», «Православная Русь» №18, 1994 г.)
«В беседе с профессорами Комаровичем и Аничковым летом 1927 г (еще до выхода Декларации Митр. Сергия) Старец Нектарий называл Митр. Сергия обновленцем. На возражение, что последний покаялся, Старец ответил: «Да, покаялся, но яд в нем сидит». Своим духовным чадам Старец Нектарий говорил: «В красную церковь (т. е. в Московскую «патриархию» – ред.) не ходить». А перед кончиной заповедал, чтобы на его отпевании не было не только ни одного сергианского священнослужителя, но даже и мiрянина» (Концевич И. М. «Оптина пустынь и ея время», Джорданвилль, 1970 г.).
Ну, и наконец, процитируем известного московского катакомбного священника Владимира Криволуцкого, отсидевшего за принадлежность к Катакомбной Церкви 10 лет в сталинских лагерях:
«Так свершается через посредство отступников-лжепастырей и созданной ими безблагодатной лжеиерархии губительнейшее для Церкви Христовой дело. Многовековой их опыт борьбы с христианством показал им, что прямым внешним гонением нельзя уничтожить веры Христовой, ибо Церковь святая ни уз исповедничества, ни крови мученичества не боится. Ибо кровью страстотерпцев Христовых она только укрепляется. Это знают силы ада, и потому давно озабочены тем, как бы найти способы, как они выражаются, «внутреннего самоизживания Церкви и самоуничтожения веры». И вот таковым орудием сатанинского умысла против веры и Церкви Христовой, после многолетних и тщательных поисков и усилий явился отступник, бывш. Митр. Сергий! Ибо «внутреннее самоизживание Церкви и самоуничтожение веры», о котором мечтают извечные враги Христовы, состоит в том, что по подобию внешности Церкви истинной, змием создается лже-церковь, которая по духу своему имеет все от «жены, сидящей на звере багряном» (Откр. 17:3). И это багряно-красная лже-церковь сохраняет обряды истинной Церкви Православной, но только вся подлинная власть в ней — в руках той ужасной лжеиерархии, которая ничего общего с духом Христовым не имеет и вся целеустремленность которой — в подмене духа Христова духом антихристовым. Это — силы совершаемой «тайны беззакония».
… И вот багряно-красная лже-церковь, которая по внешности во всем сохраняет видимость, подобие истинной Церкви Православной, в конец уничтожаемой, выступает якобы от имени этой Церкви (в то время как истинная Церковь православная Всероссийская лишена возможности возвысить свой голос). И эта лже-церковь, создание багряно-красного зверя, защищая этого зверя, заявляет на весь мiр о том, что гонений на веру нет, что "Церковь"(?!) пользуется полной свободой, такой, какой она еще никогда не имела, и эта "Церковь" (не Церковь, а лже-церковь) одобряет и благословляет власть "всадника", сидящего на «коне бледном».
... Ибо то, что создано через дело отступника бывш. Митр. Сергия, это не есть Церковь, а такой же "зверь" (как тот, которому он служит!), но только для обмана этот "зверь" имеет «два рога, подобные агнчим», но при этом сказано о нем: «И говорил, как дракон» (Откр. 13, 11).
… А зверь, носящий «два рога, подобные агнчим», и говорящий языком змия — по истине говорит его языком. Так один из одетых в архиерейское облачение служителей «тайны беззакония», стоя на «месте святом» (в храме некогда православном), говоря с амвона к пастве о Церкви Христовой, истинной, гонимой, от зверя сокрытой, т. е. о Церкви правоверно-православной, кричал, стуча о каменные плиты жезлом: "Вот кто! Это — они (т.е. Церковь Христова) мешает нам строить новую жизнь и новое общество!"
Разве это язык Церкви? Нет, это при видимости, внешности агнчей, т.е. Христовой, — язык дракона, ведущего всегубительную войну против истинной Церкви Христовой…
Как назвать это злочестивое деяние? Какое имя ему надо присвоить? Иными словами: что же именно совершено лже-иерархом? "Отступление" ли это, "предательство" ли, "нечестие" или ересь? Или и еще нечто?
Дабы уразуметь это, надо иметь в виду, что не в прошлом истинной веры в Бога на земле (т. е. в истории Церкви ветхозаветной и новозаветной) надо искать сопоставлений и сравнений, а в будущем. Ибо для полного уразумения того, что совершено бывш. Митр. Сергием и совершается его приемниками, в прошлом Церкви Христовой примеров для сравнений и приближений нет. И это — несмотря на то, что многие "лютые волки" появлялись в ограде "стада Христова" (Церкви) "в одеждах овечьих". Страницы прошлого, история Церкви мало дадут нам к уяснению смысла "Сергианства". Ибо то, что совершено и совершается, не имеет прообразов в прошлом. И только будущее, предвозвещенное в Церкви, т. е. то, чему надлежит быть в конце времени, дает вразумляющие образцы. Не ранние, первые страницы истории Церкви Христовой, обуревавшейся многими ересями, а последние страницы Св. Библии приоткрывают таинственный смысл содеянного.
Только в свете последних судеб Церкви Христовой на земле, деяние, содеянное лже-иерархом Сергием, получает свой зловещий облик. И потому термины, употреблявшиеся ранее для определения всех бурь духовных, перенесенных Церковью, ныне эти термины не могут сами по себе выразить того содержания, которым насажено деяние бывш. Митр. Сергия.
Итак: можно ли признать деяние это "отступлением"? — Да, несомненно, это "отступление" — от веры и исповедания Христова. Но мало сказать, что это есть "отступление": ведь отступники бывали и прежде... Чем же отступление злочестивого иерарха выделяется из ряда всех доселе бывших отступлений?
Так, Церковь знает случаи отступления — в язычество, отступления — в иудейство, в мусульманство или в иную какую веру... Но все это, несмотря на свою пагубность, есть отступление от веры — ради веры же, хотя и иной, неистинной. Эти виды в особенности известны на заре христианства. Ныне господствует иной вид отступления: это отступление в безбожие, т. е. потеря веры, заполнение души холодом полного безверия. И, наконец, отступление от веры может получать характер не только отрицания, но и борьбы против веры, характер богоборчества. Однако все эти разновидности отступления были и прежде. Отступление же, совершенное бывш. Митр. Сергием, совсем иное. Оно совершено пред духом антихристовым, пред силою его, нашедшею себе выявление, воплощение впервые на земле (хотя и не в форме последнего окончательного его выявления, а в форме, так сказать, пред-антихристова явления). Однако это пред-антихристово явление осуществилось в такой силе и широте, что без малого все предвозвещенное о самом антихристе нашло в этом его предшественнике свое почти полное выявление.
И вот ему-то и уступил веру отступник Сергий. Вот кого принял он вместо Христа!
Отступление это отягощается еще более тем, что совершил его не простой мiрянин, не священник, не рядовой епископ, а сам первостоящий иерарх на его высшей кафедре... Отступление это, далее, усугубляется тем, что деяние бывш. Митр. Сергия не есть состояние кратковременное, могущее быть объяснено, и отчасти извинено человеческой немощью, временной душевной слабостью, испугом, страхом мучений, угрозой смерти... Тогда должно было бы последовать раскаяние и попытка исправления содеянного. Но у бывш. Митр. Сергия ничего подобного не случилось. Его отступление оказалось состоянием устойчивым и весьма активным, деятельным (он до конца своей жизни пробыл упорно-нераскаянным).
Самый страшный вид отступления для иерарха, — отступление в пользу силы антихристовой, — совершил бывш. Митр. Сергий! И не только сам совершил, но и многочисленную паству повел губительнейшим путем.
Отречение от Христа совершил отступник, но отречение тайное, скрытое, и потому особенно злонамеренное и опасное!
Но ведь кроме того лжеиерархом тем совершено еще и предательство? — Да, измена и предательство, равных которым нельзя найти на страницах прошлого!.. Ибо даже черное предательство Иуды, несмотря на всю его ужасную тьму, менее измены и предательства, совершенных бывш. Митр. Сергием. Ибо в обоих случаях равно предан Христос, т.к. Церковь есть «тело Христово», и предающий Церковь — предает Самого Христа. Но Иуда предал Господа Христа в руки неверующих иудеев, а Сергий, через таких же неверующих иудеев, — в руки антихристова поругания, мучения и смерти. И как в том, так и в другом случае ноги предающего прошли по «месту крови» — "акелдама". — Однако Иуда понял свой грех и уже на третий день от отчаяния сам наложил на себя руки... и тем самым дело Иудино существовало вместе с ним только три дня. Сергий же своего предательства не пожелал осознать, как грех, хотя и был постоянно изобличаем и призываем к этому, а делал свое Иудино дело почти двадцать лет. (Да и по сей день делает его и будет делать — увы — до скончания века).
Отступник и предатель этот несколько раз вызывал к себе из ссылки Митр. Петра и пытался склонить его на свою сторону, обещая ему всяких благ и почестей, но Митр. Петр остался тверд, как камень. — Когда же происходило последнее свидание, Митр. Сергий, истощив все свои средства соблазнов и уговоров, крикнул в злобе Митр. Петру: «Ну так и сгниешь в ссылке!» На это Митр. Петр ответил: «Сгнию, но с Господом, — а не с тобою, Иудою-предателем!»
Можно ли назвать деяние бывш. Митр. Сергия "нечестием"? — Да! Но этого мало сказать: ибо есть нечестие и нечестие! Ибо всякий грех в известном смысле нечестие и всякий грешник нечестив... Но не о таком нечестии идет речь. Нечестие Сергия превосходит все виды нечестия, доселе известные в Ветхом и Новом Завете. Почему так? Да потому, что как отступление его совершено пред «тайной беззакония» и пред духом антихристовым, как и измена и предательство его совершено в пользу антихристова дела на земле и в угоду местопрестолия сатаны, — так и нечестие, совершенное и совершаемое в деле Сергия, есть то особое нечестие, которое не является нечестием личных грехов какого-то человека (имеющих отношение только к нему)... В этом нечестии проявляется все богохульство и кощунство «тайны беззакония», которая чрез деяния злочестивого получает доступ, широкий доступ к самому Богослужению и Тайно-совершительству православного чина! Ибо у служителей лжеиерархий самое совершение Богослужения и Таинств становится богохульством и кощунством.
И, наконец: дело Митр. Сергия не есть ли ересь?
Но в нем как будто нет разрушения основных православных догматов веры? Пока, по крайней мере, внешне этого не видно. И все-таки это есть ересь, но, как и все в сергианстве, в особом смысле… Ересь эта состоит в том, что в ней, при внешнем и показном сохранении буквы догматов веры и обрядов церковных, совершенно уничтожается их внутренний смысл и сила, и все подменяется духом принятия антихристова дела на земле. Ибо самая вера со стороны учения становится на службу «тайны беззакония», в прямых целях духа антихристова.
Эта ересь — есть ересь антихристова обольщения веры Христовой и путей сатанинской хитрости и лжи, создающей, по образу «невесты Христовой», жены, «облеченной в солнце» — внешне на нее похожую, на том же святом месте стоящую, багряно-красную лже-церковь. Это ересь "зверя", имеющего «два рога, подобные агнчим», и говорящего языком змия древнего, дракона, отца лжи — сатаны.
Итак: что же такое "Сергианство"? Это — и отступление, и измена, и нечестие, и отречение, и предательство, и ересь, но все это совершенно непохоже на то, что до сих пор называлось этими именами.
Что же это такое? То, что ныне творится во имя угождения «тайне беззакония», пред лицом силы антихристовой — не может ли все это быть выражено более кратко и ясно? И нет ли в Богодухновенном слове всему этому наименования? Ибо не может быть, чтобы всему тому чрезвычайному, что совершается ныне в ограде Церкви, чтобы этому не было чрезвычайного наименования. — Да, есть!
Это есть поставление мерзости запустения на месте святом!» (Свящ. Владимир Криволуцкий «О сергианстве»9).
Комментарии, наверное, излишни. В дополнение, считаем уместным привести слова выдающегося богослова Св. Зарубежной Руси, профессора Свято-Троицкого монастыря-семинарии в Джорданвилле, автора знаменитого сборника статей «Чудо русской истории» (из которого московским издателем С. Фоминым вырезаны все «неудобные» места) – архимандрита Константина (Зайцева):
«Безпечность в деле нашего спасения — основная черта современного человека. В принцип возводится она, становится мiровоззрением христианского общества, культивируемым направляющими его силами. И на этом зловещем фоне уже безбоязненно, всё с более открытым забралом, воцаряется антихристово начало. Проникает оно в Церковь, подменяя её природу.
Указывали мы не раз, что в трёх формах происходит эта подмена, в соответствии с тремя историческими стихиями христианства. Восточный обряд то (в латинстве), экуменизм (в протестантизме) и патриархия советская (в Православии)…
Православная анти-Церковь готовится смыкать свои ряды… Должна бы смыкать свои и истинная Православная Церковь!» (Вступление к сборнику «Лжеправославие на подъёме», Джорданвилль, 1954 г.).
Итак, что же это такое, многоразлично произносимое, сергианство? Во-первых, с самого начала, следует определиться терминологически, хотя бы в рамках данных рассуждений. Необходимо понимать разницу между духовным недугом (каких бывает немало в церковной общности, как блуд, симония, лжесвидетельства и прочие канонические преступления) и философскими попытками оправдать болезнь, то есть, придать ей статус законности, что уже является откровенной ересью. Далее следует различать ересь, как частное мудрование, личную фантазию и ересь, как стройное богословское учение. И наконец, должно отделять даже обоснованное суемудрие от ереси соборно анафематствованной Кафолической Церковью. Сергианство прошло все эти стадии: и как нравственный недуг, и как суетное мудрование, и как богословско-философски оправданная ложь, и как политически оформленный порок (на церковной практике), и как ересь, анафематствованная Святым Собором. Нам, посему, надлежит теперь рассмотреть все эти стадии сергианства.
Как нравственный недуг, сергианство имеет глубокие корни в самом начале истории христианства. Конечно, своим названием оно обязано митрополиту Сергию Страгородскому, доведшему эту скверну до апогея, проявившему ее во всей полноте, но природа этой нравственной болезни означена Спасителем во Святом Евангелии. Через все проповеди Господа красной нитью проходят Его предостережения ученикам блюсти себя от закваски иродовой, фарисейской и саддукейской. Через все евангельские события просматриваются образы книжников, законников, левитов, архиереев, молчаливо-ненавистных свидетелей Истины, видевших в ней урон своему авторитету и власти.
Но наиболее ярко обрисовал Спаситель природу сергианства в Притче о добром Пастыре, полагающем душу свою за овец и о наемниках, иже не радят о овцах и, видя волка грядущего, бегают. Этих наемников или волков в овечьей шкуре, остерегаться которых призывал и Господь Иисус Христос, и Святые Апостолы в первохристианской Церкви не обнаруживается (ну, почти, во всяком случае), по той простой причине, что исповедывать Христа было крайне опасным для жизни, и потом, все приходилось делать своими руками, даже Апостолам на хлеб зарабатывать. Но со времени огосударствования христианства, когда Церковь попала под защиту Православных Императоров, и звание христианина стало не только безопасным, но и почетным, вот тут и хлынул в церковную ограду бурный поток наемников. Помимо возможности достигнуть спасения без пролития крови и вообще без особых усилий их прельщала и возможность пользоваться разнообразными привилегиями, которые предоставляла Царская власть церковной иерархии, а также своей собственной церковно-административной властью, каковая возможность в доконстантиновскую эпоху по сути дела отсутствовала.
Для чиновника истина только в силе Системы, в ее власти, а отнюдь не в Правде. Как мыслит власть, за то и будет бороться наемник, ибо она, эта структура, обезпечивает ему и авторитет, и комфорт. Вот почему, как только Император или Патриарх отступали от Истины, целые соборы архиереев собирались на поборников Отеческой Веры. Эти разбойничьи соборы гнали и Св. Афанасия Великого, и Св. Кирилла Иерусалимского, и Св. Кирилла Александрийского, и Св. Иоанна Златоустого, и Св. Максима Исповедника и прочих, имже несть числа. Но как только Верховная Власть возвращалась к Православию, то и архиереи, вчерашние разбойники, в мгновение ока переоблачались в твердых «защитников истины» и даже принимали участие во Вселенских Соборах, анафематствуя ими же исповедуемые ереси и прославляя ими же гонимые Догматы.
И снова, когда жизнь Церкви успокаивалась от бурь, от простецов не требовались знания точных вероисповедных догматов. Принадлежность к Церкви становилась естественной в евхаристическом сочленении. Но когда наступали окаянные для Церкви дни, тогда блюстители структуры, внешней иерархической оболочки превращались в подлинных гонителей православных исповедников, оберегая форму, жертвовали Содержанием Святой Веры, повинуясь голосу своего учителя, сказавшего, что «уне нам, аще один погибнет за люди, а не весь язык наш погибнет» (Ин 11:50). Вот она философия наемника в чистом виде. Пусть погибает Истина, но не наш брат-бюрократ.
Применительно к церковным событиям в России конца 20-х годов XX века это прекрасно выразил священномученик Виктор Глазовский в своем «Послании к пастырям» (Февраль 1928 г.) по поводу Декларации («Воззвания») митр. Сергия (Страгородского):
««Вы,
оправдывающие
себя законом,
остались
без
Христа, отпали
от благодати»
(Гал. 5, 4).
<…> И это падение их не малое и не тайное, но весьма великое и всем очевидное для имеющих ум (1 Кор. 2:16); а обнаружилось оно в известном «воззвании» 16(29) июля и в восследовавшем за ним дерзком разрушении Православной Церкви. «Воззвание» прельщенных есть гнусная продажа непродаваемого и бесценного, т. е. — нашей духовной свободы во Христе (Ин., 8, 36); оно есть усилие их, вопреки слову Божию, соединить несоединяемое; удел грешника с делом Христовым, Бога и Мамону (Мф. 6:24) и свет и тьму (2 Кор. 6:14-18). Отступники превратили Церковь Божию из союза благодатного спасения человека от греха и вечной погибели в политическую организацию, которую соединили с организацией гражданской власти на служение мiру сему, во зле лежащему (1 Ин. 5:19). Иное дело лояльность отдельных верующих по отношению к гражданской власти. При первом положении Церковь сохраняет свою духовную свободу во Христе, а верующие делаются исповедниками при гонении на веру; при втором положении она (Церковь) лишь послушное орудие для осуществления политических идей гражданской власти, исповедники же за веру здесь являются уже государственными преступниками.
Все это мы видим на деятельности митрополита Сергия, который в силу нового своего отношения к гражданской власти вынужден забыть каноны православной церкви, и вопреки им он уволил всех епископов-исповедников с их кафедр, считая их государственными преступниками, а на их места он самовольно назначил непризнанных и непризнаваемых верующим народом других епископов. Для митрополита Сергия теперь уже не может быть и самого подвига исповедничества Церкви, а потому он и объявляет в своей беседе по поводу «воззвания», что всякий священнослужитель, который посмеет что-либо сказать в защиту Истины Божией против гражданской власти есть враг Церкви Православной. Что это разве не безумие, охватившее прельщенного? Ведь, так рассуждая, мы должны будем считать врагом Божиим, например, святителя Филиппа, обличившего некогда Иоанна Грозного и за это удушенного; более того, мы должны причислить к врагам Божиим самого великого Предтечу, обличившего Ирода и за это усеченного мечом.
<…> Вот почему св. Максим Исповедник, когда его уговаривали и страшными мучениями заставляли вступить в молитвенное общение с неправомудрствующим патриархом, воскликнул: «если и вся вселенная начнет причащаться с патриархом, я один не причащусь с ним». Почему это? Потому что он боялся погубить душу свою через общение с увлеченным в нечестие патриархом, который в то время не был осужден собором, а наоборот, был защищен большинством епископов. Ведь церковная административная власть, даже в лице соборов, не всегда и раньше защищала истину, о чем ясно свидетельствует история святителя Афанасия Великого, Иоанна Златоуста, Василия Великого, Феодора Студита и др. Как же и я могу оставаться впредь неразумно безразличным. Это не может быть. Вот почему мы и встали на единственный возможный в нашем теперешнем положении выход, — это путь исповедничества истины спасения. Путь этот тяжел, это — путь подвига; но мы уповаем не на свои силы, но взираем на начальника веры и совершителя Иисуса Христа (Евр. 12:2). И дело наше есть не отделение от Церкви, а защищение истины и оправдание Божественных заповедей, или — еще лучше — охранение всего домостроительства нашего спасения. Вот почему с обличением митрополита Сергия выступил целый сонм архипастырей: митрополиты (Иосиф, Агафангел, Арсений), архиепископы, епископы и множество отдельных пастырей, которые заявляют митрополиту Сергию, что они не могут далее признавать его за руководителя Православной Церкви, а будут управляться самостоятельно до времени.
Смотрите же, други мои и сопастыри, – заключает еп. Виктор, – чтобы не быть вам увлеченными духовными зверями» (Акты П. Тихона… с. 583-584).
Таким образом, наемничество, как евангельская формулировка сергианской психологии, явившей свое цинично-откровенное обличье лишь в начале XX века, сопребывало при Церкви в качестве нравственного недуга на протяжении многих столетий, паразитируя на духовных нуждах, особенно с момента получения официального статуса церковной иерархией. Этот паразит никоим образом не смешивался внутренне со Святой и Непорочной Невестой Христовой — Церковью, однако, всячески старался в простосердечии народа подменить собой понятие церковной полноты.
Так что же такое Церковь в действительном понимании наемников-фарисеев, сергиан и обновленцев и что такое Церковь в действительном понимании Святых Исповедников Отеческого Предания? В чем смысл «сергианской» экклезиологии, выработанной в прошлых столетиях и наиболее открыто проявившейся в последнее время?
Смысл сергианского взгляда в подмене Христовой Церкви внешней структурой со всеми видимыми категориями, придании Системе статуса всей церковной полноты. Необходимо сместить акцент с Личности Христа, с Его мистического Тела в область четко осязаемой и видимой Структуры. Пропадает, собственно, момент Веры в Церковь и тонко подменяется видением клерикальной иерархии, которая становится самодостаточной, наделяется самобытностью и самовластием. А потому посягательство на внешнюю форму, даже оправдываемое стоянием за Истину, осознается сергианством, как покусительство на саму Церковь Христову, и, напротив, защита внешнего кастового аппарата, даже в ущерб Истине, воспринимается как защита Церкви.
Эта подмена (церкви внешним кастовым аппаратом, а еще шире, – всего содержания – голой формой) — есть существо сергианской экклезиологии. Сам Христос, Его Пречистая Плоть становятся понятиями относительными, зависимыми от «главного» — правильного внешнего устроения оболочки, то есть Истина, Дух и Жизнь становятся производными от Формы, другими словами тварная материя (!) оказывается причиной Жизни.
Понятно, что Православие также не мыслится без содержательной формы. Естественно, что и иерархия, и храмы со всеми принадлежностями, и каноны, и иконы — святы. Но они святы не самопроизвольно, они святы, поскольку и до тех пор, постольку и покуда их освящает благодать Святаго Духа. И Чаша, и Антиминс — святы, пока находятся в Церкви Христовой, вся форма наполнена Божественными энергиями до той поры, пока эта форма приличествует Содержанию, то есть, пока иерархия исповедует правильно Христа. А если форма перестает быть Христовой и правоверной, то все священные титулы, предметы, здания, евхаристические наборы становятся просто театральным реквизитом. Ибо вся литургическая жизнь превращается в театральное зрелище. Когда в чаше вместо Святых Даров простые хлеб и вино, то всю эту организацию можно назвать как угодно, но только не Святой Церковью. Православный монастырь в таком случае превращается в мистический орден, приход — в национально-религиозную организацию, богослужение — в красивый ритуальный обряд. Да и мало ли на планете Земля добрых устроений, общественных союзов с милыми и умными, с коварными и хитрыми, с талантливыми и бездарными, добродетельными, образованными, бедными и богатыми, благолепными и безобразными, миллионами и миллиардами, говорящими на всех языках социально-религиозных образований, с тысячами наименований и уставов. Всех их объединяет одно — они все вне Церкви, хотя многие из них именуются не просто церквями, а церквями православными. У многих из них есть хлеб и вино, елей и молитвы, у них не достает Одного — Христа.
Христос производит Церковь, а не церковная организация — Христа. Христос наполняет Церковь благодатью Святого Духа, от Отца исходящаго, а не иерархическая каста подает Христа и низводит на пасомых благодатные дары Духа. В последнем случае мы сталкиваемся с тонко замаскированным материализмом. То есть это уже язычество (облеченное в восточный христианский обряд), где основным творцом сакральной теургики становится каста жрецов. Более того, можно без труда доказать, что сергианство — это одна из форм талмудического раввинизма, в котором именно правильно выстроенная раввинистическая формула, иероглифическая категория — есть наиглавнейшие субстанции в производстве божественных энергий. Именно по такой схеме составляется раввинистическая каббалистика, являющаяся основой сотворения бога раввином в иудаизме. Именно «бога, сотворившего вся» сотворяет раввин.
Здесь, в сергианской экклезиологии (как и в папском осмыслении) происходит полнейшее отождествление Тела Христова как Церкви и тела церкви, как иерархической структуры в сущностной полноте, так что физис Церкви богословски не отделяется от физиса иерархии и что волит иерархия, то волит Христос, как Тело и как Глава Тела.
Процесс трансформации патриархии в структуру по типу западного папизма Вячеслав Полосин описывает следующим образом: «Если митрополит Сергий руководствовался не личной выгодой, а ошибочным пониманием того, что служит на пользу Церкви, то очевидно, что богословское обоснование такого понимания было ложным, и даже составляло ересь в отношении учения о Церкви как таковой и ее деятельности в мiре. Мы можем предположить, что эти идеи были очень близки к идее Filioque: поскольку Дух Святой исходит не только от Отца, но также «и от Сына» (filioque), следовательно, Викарий Сына может посылать Духа, поскольку Дух действует через него ех ореге operato. Отсюда с необходимостью следует, что тот, кто совершает таинства Церкви, «служитель таинств», должен автоматически быть «непогрешимым», раз Сам непогрешимый Дух Божий действует через него и неотделим от него.
Однако эта латинская схема Церкви значительно уступает той схеме, той структуре, которую создал митрополит Сергий. В его схеме Собор вообще отсутствует, либо заменяется формальным собранием для утверждения уже принятых решений — по типу съездов КПСС. Место Собора в его церковной структуре занимает отсутствующая у латинян советская власть, лояльность которой становится чем-то вроде догмата…
Эта схема стала возможной потому, что она была подготовлена русской историей. Но если православный Царь и православный обер-прокурор являли собой … «малый Собор», который по общей направленности не противоречил… умонастроению большинства верующих, то при перемене мiровоззрения тех, кто был у кормила власти, эта схема приняла еретический характер, так как решения центральной церковной власти, ассоциирующиеся у народа с волей Духа Божия, стали определяться ни большим, ни «малым» собором, а волей тех, кто хотел уничтожить даже само представление о Боге (официальная цель второй «безбожной» пятилетки — полное забвение народом даже слова «Бог»)10. Таким образом, в родник истины волеизъявления Духа Святаго был подмешан смертельный яд…
Московская патриархия, вверив себя вместо соборной воли Духа злой богоборческой воле большевиков, являет собой как раз образ такого соблазна неверия во всемогущество и Божественное достоинство Христа, Который Один только и может спасать и сохранять Церковь, и Который неложно обещал, что «врата ада не одолеют ее»… Подмена такой веры надеждой на свои собственные человеческие силы, которые сумеют спасти Церковь, так как через них действует Дух11, не соответствует канонам и Преданию Церкви, a ex opere operato исходит от «непогрешимой» верхушки иерархической структуры». (В. Полосин. Размышления о Теократии в России. // Вестник Христианского Информ. Центра. М., № 48, ноябрь 24, 1989).
Ярким примером подмены Соборности Католицизмом является событие, имевшее место в ноябре 1944 г., когда после смерти Сергия был созван «собор» епископов для избрания нового «патриарха». По правилам собора 1917—18 гг. патриарх должен быть избран путем тайного голосования из числа выборных кандидатов. Однако была выдвинута единственная кандидатура «митрополита» Ленинградского Алексия (Симанского). Того самого, который снял анафему, наложенную на обновленца Введенского Митрополитом Вениамином, и который был, как и следовало ожидать, единогласно «избран» 17-ю голосами. Эти «выборы» не имели никакой законной силы, т.к. большая часть епископата Русской Церкви (в том числе катакомбные и даже сергианские епископы) к тому времени была или уничтожена, или находилась в заключении. Очень немногие сергианские епископы оставались на свободе, и они, поэтому имели свободное пространство для своей деятельности, очищенное от всякой оппозиции, на котором они и пришли к своему «единогласному» решению.
И вот, эта ничтожная кучка покорных марионеток — единственных во всем Советском Союзе, в надежности которых большевики были абсолютно уверены — снова выросла более чем вдвое ко времени интронизации «патриарха» Алексия в январе 1945 г.12 И снова произошло это посредством спешного рукоположения главным образом обновленческих протоиереев, которые внезапно вдруг обнаружили как свое призвание к монашеству, так и убежденность в истинности сергианской веры. Эти «раскаявшиеся обновленцы» были представлены к хиротонии безбожными властями, и их приняли с соблюдением минимума формальностей, не взирая на постановления, касающиеся принятия обновленцев13. Разумеется, это не особенно тревожило «патриарха» Сергия и его преемника «патриарха» Алексия, которые сами были «покаявшимися обновленцами». Но это означало, что новое, послевоенное поколение епископов теперь совершенно отличалось от довоенного тем, что оно было уже полностью уверено в своих еретических, обновленческих убеждениях, формируя тем самым еретическое ядро епископата, контролирующее патриархию и находящееся в совершенном подчинении у атеистов. То, что последнее действительно было так, показала вызывающая у многих недоумение резкая смена позиции в отношении к экуменизму от строго-антиэкуменической в 1948 г. к откровенно экуменической в 1961 г., соответствовавшая смене внешнеполитического курса компартией СССР.
Такая быстрая трансформация всей церковной иерархии оказалась возможной благодаря тому факту, что сергианская церковь, смиренно подчинявшаяся власти тоталитарного диктатора Сталина, стала сама теперь, в сущности, тоталитарной организацией. Все решения, принимаемые «Церковью», в действительности зависели единственно от воли лже-патриарха, а через него — от Сталина.
Но как папизм в своей эволюции с необходимостью должен был прийти к «восточному обряду», при котором теряют свою ценность любые обрядовые и вероисповедные формы, кроме одного – догмата о папском примате; так и в МП в качестве ответа на папоцезаризм сверху довольно быстро начались брожения в духе протестантизма снизу, которые, впрочем, были инициированы уже самой иерархией.
Одним из первых примеров этого явилось то, что в результате еще одного «единогласного» решения иерархии в 1961 г. приходские священники были отданы во власть приходских советов, состоящих из двадцати человек (так называемых «двадцаток»), которых большевики могли легко контролировать. Эта власть двадцаток простиралась до права «нанимать и увольнять» священников по своему желанию, без согласия их архиереев.
Сегодняшнюю же ситуацию в МП довольно лаконично и выразительно описал А. Тускарев: «Аналогом «восточного обряда» в латинстве явился провозглашенный в МП «плюрализм в рамках церкви». Согласно этому принципу, в пределах «послушания патриарху» можно заниматься любой деятельностью: например, проводить экуменические моления и разоблачать экуменизм, проповедовать «иудео-христианство» и кричать о «ереси жидовствующих», в области богослужения быть и модернистом и «типиконщиком», благословлять и космополитов, и патриотов, освящать любые знамена и коммерческие объекты, служить молебны для палачей «октябрьских событий» (в Москве в 1993) и панихиды по их жертвам. Так существует в МП «левое» и «правое» крылья, которые за счет широты своего размаха стараются охватить и привлечь в общую для них систему МП наибольшее число людей. Суть такого «плюрализма» на приходском уровне некий епископ МП одному иерею-монархисту сформулировал так: «хочешь повесить в алтаре вместо иконы Спасителя портрет Царя — повесь, хочешь начинать службу вместо «Царю Небесный» гимном «Боже, Царя храни» — начинай, только поминай патриарха и плати епархиальные взносы». В этих циничных словах патриархийный папизм (как и его оборотная сторона — протестантский плюрализм — ред.) виден очень выпукло, — как и в «восточном обряде», ничего не имеет цены, кроме послушания папе» (А. Тускарев. Два полюса Русской Церкви, «ВЕЧЕ», №54, 1995).
«Но такова ведь судьба всякого выпадения из Тела Церкви, – пишет св. новом. М. А. Новоселов одному епископу, – то, что в Нем находится в органическом единстве, то в секте выступает разрозненно, как в учении, так и в жизни. Так, для Запада такими «продуктами распада» являются дисциплина католичества и субъективный морализм протестантства, т. е. как бы расслоение церкви и верующей личности, что в Православии органически связано. Подобно тому, крайность католического воззрения на Иерархическое единство и церковную дисциплину и у Вас сочетается с явным уклоном в протестантскую мысль о личном спасении.
Таково и все сергианство; недаром сторонники его много говорят об аскетизме христианства, разумея под ним одно внутреннее самоусовершенствование, без церковного «бодрствования» над тем, право ли правят предстоятели Церкви слово Христовой истины. Они забыли о тех отцах и учителях истинного аскетизма, которые покидали пустыни, чтобы отстоять омоусиос, против омиусиоса, две воли против одной, икону (которой иные из них, м. б., и не имели в своих убогих кельях) против ее гонителей и под. Вспомните хотя бы св. Антония Великого, или преп. Далмата, который, дав на всю жизнь обет не выходить за ограду обители, нарушил его, чтобы бороться с Несторием.
Современные же моралисты — довольствуются простым безсловесным послушанием епископату. Но это, Владыка, не православие, а именно сектантство. Я и в Вас чувствую это опасное отклонение от золотой точки христианского равновесия в сектантскую односторонность лжи — «евангельской» духовности, всегда подпираемую с другого конца каким-нибудь грубейшим идолом «дорогого братца», идолопоклонством перед св. Писанием, вне его церковного понимания и употребления, какою-нибудь одною заповедью, в ущерб прочим (толстовское «непротивление злу») и под., чем враг рода человеческого издевается над любителями чистой морали.
Так и Вы, Владыка, незаметно для своей христианской совести, свернув с Царского Пути Спасения в Православии в сторону одного лишь внутреннего нравственного «бодрствования» над самим собою, неизбежно преткнулись о бездушный камень внешнего и глубоко аморального единства и голой дисциплины и склонились пред ним, как пред неким идолом, — «дорогим братцем Сергием». Отсюда и то странное противоречие, которое у Вас получилось. Именно,
1) Вы то, что нуждается особенно в нравственном освящении, т. е. учение о Единстве Церкви… подменяете призывом к бездушной и в сущности своей… глубоко безнравственной дисциплине, —
2) то же, что относится к последним судьбам мiра и Церкви, т. е. и знамения второго пришествия — небесные и земные, и великие соблазны того времени, и падение (обольщение) многих, и умаление веры на земле, и малое число спасающихся, и прилив новых сил из обратившегося к вере «остатка израилева»… и, наконец, все же видимое торжество зла перед самым концом (Апокалипсис)… — все это Вы разводите теплохладной водицей «своего дела», т. е. толстовским морализмом — вниманием к себе и невниманием к судьбе Церкви, и евангельское «бодрствуйте» обращаете лишь к своей личной совести, а не и к церковной, соборной, хотя оно стоит во множ. числе, да еще с пояснением: «а что вам говорю, говорю всем: бодрствуйте» (Марк. 13:37), т. е. относится не к одной лишь душе, а ко всей Церкви.
Православный же христианин должен исповедывать не одну лишь христианскую нравственность, но и христианскую истину, не только «нагорную проповедь», но и евангельскую историю (ср. в Символе слова: «распятаго… при Понтийском Пилате… и погребенна, и воскресшего в третий день по Писаниям»), не только один догмат и канон о Иерархическом Единстве, но и все догматы и каноны, и все церковное предание, иначе — то будет не православный христианин, а сектант.
И если бы, Владыка, ранние христиане, непосредственные ученики св. апостолов, были научены от них только Вашему моральному бодрствованию, то и перед осадою Иерусалима они, слыша слова Господа о грядущих судьбах мiра: «тогда сущии во Иудеи да бежат в горы» — не побежали бы в заиорданскую Пеллу, а постарались бы их истолковать в смысле чисто духовно-назидательном и все погибли бы жертвою Божьего гнева, обращенного на врагов христианства» (М.А. Новосёлов «Апология отошедших…», с. 43-44).
Можно сказать, что методологически сергианское богомыслие — есть протестантизм, только (в отличие от чистого обновленчества) в восточном обрядовом вкусе, ведь так проще обманывать охлос (толпу, или, по-чиновничьи — налогоплательщика, а для приличия — паству).
При таком церковном устроении современная МП не боится себя даже разоблачать, выпуская обилие святоотеческой литературы. Ведь практически полное невнимание к учению о Церкви приводит к искаженному восприятию и нравоучения отцов-аскетов, предполагавших как нечто само собою разумеющееся первоначальное усвоение православного вероучения14 (в т.ч. догмата о Церкви). Но применительно к настоящим условиям патриархийной действительности аскетические труды служат уже существенным подспорьем для привития пастве ложного смирения, сочетающегося с протестантской надеждой на личное спасение независимо от собственной же иерархии.
Однако в МП протестантское блудомыслие проявляется не только на внутриорганизационном уровне, но и в плоскости отношений её иерархии к властям. Если в первом случае еретическое учение о Церкви позволяло привлекать широкие массы из различных слоев населения, когда лучшим средством примирения неизбежных в этих условиях вероисповедных разногласий выступает их свободное сосуществование, то в последнем варианте – дало возможность руководству МП узаконить свое существование в условиях ярко выраженного антихристианского режима, получая блага мiра сего от богоборческого государства.
Речь идет, прежде всего, о самой легализации Сергиевской церкви в 1927 г. и создания с «благословения» тов. Сталина МП в 1943-м. Но и в настоящее время МП ничуть не изменила своего положения, ярким свидетельством чего явилось прохождение ею государственной регистрации в Едином Государственном Реестре Юридических Лиц с присвоением соответствующего регистрационного номера как обычной светской организации. Архиепископ «Церкви Истинно-Православных Христиан Греции» Макарий пишет о сходном положении раскольников в своей стране следующим образом:
«Священные каноны 39-й Апостолов, 4-й IV Вселенского Собора, 9-й Антиохийского и др. дают право каждому местному епископу дозволить христианам основание организаций, обществ, братств и т.п. юридических лиц с определенными благочестивыми целями… Превращение же в организацию (т.е. секуляризация) Церкви есть протестантская экклезиологическая ересь, появившаяся после провозглашения свободы совести Соединенными Штатами в 1787 году и особенно после Французской революции 1789 года… Протестанты начали понимать Церковь как общество людей, как организацию, такую же, как и любая другая, отличающуюся от них только лишь своею премiрною целью. Как люди образовывают какое-либо общество, так и имеющие общие религиозные нужды, объединившись, составляют глаголемую Церковь. Это протестантское отродье, «церковь», обнажается чудесного своего образа и перестает быть на земли сущим Телом и Невестой Христа, но есть совершенно человеческое общество…
Церковь от составления своего и до сего дне, как уже говорилось, не нуждаясь в человеческом факторе для своего составления и служения, не считалась несовершенной, и никто из христиан не дерзал помыслить, … будто нужно придать ей какую-либо форму для облегчения связей ее с государством, вопреки заповеди Господней воздадите убо Кесарева Кесаревы и Божия Богови, определившей раз и навсегда связи Церкви с государством… Протестанты, как мы видели, после 1789 года воодушевленные групповой теорией свободы совести… создали сотни общин, т.н. «церквей» с различными исповеданиями» (Иером. Нектарий. Краткая история священной борьбы старостильников Греции против всеереси экуменизма. Спб. 2001 г. С. 39)
В сегодняшних же условиях всемiрной интеграции с целью подчинить человечество власти единоличного диктатора такая секуляризация приобретает уже новое апокалипсическое значение. Как известно, номера, присваиваемые как физическим, так и юридическим лицам, имеют в своей основе число имени зверя – 666. И вот этим-то числом и заклеймила свое мистическое тело МП, пройдя государственную регистрацию в качестве юридического лица и, в конце концов, завершив свое превращение в ТЕЛО АНТИХРИСТА.
Сергианство, и мы не устанем это повторять — есть экклезиологическая ересь иудействующего толка, искажающая основополагающие принципы православного богомыслия в язычество восточного обряда, и оно, и только оно, станет основным богословским осмыслением глобалистической всеэкуменической церкви Антихриста. Сергианство — это всемiрная религия скорого будущего, это вера Нового Мiрового Порядка. Это ересь, вызвавшая самый глубокий кризис русского богословия в преддверие Еврейской Революции, вызвавшая самый глубокий раскол в Русской Церкви XX столетия, и откликнувшаяся расколом в Русском Зарубежье. Покаяние в сергианстве невозможно, здесь нужно полное перерождение во Христе. «Вы дети дьявола есте» — вот Господнее определение сергианства.
Мы сказали о внутренних причинах происхождения сергианства. Они в духовной нравственной скверне, именуемой в Святом Евангелии наемническим фарисейством, законничеством и саддукейством. Именно на этой закваске вскисает сергианство. Мы сказали, что философски оно оправдывается посредством гуманистической протестантской морали (являющейся оборотной стороной юридической латинской схоластики), несовместимой с Отеческим Православным Богомыслием и приводящей в своей последовательной диалектике к языческому материализму, а от него и к сатанизму, что роднит сергианство с талмудическим раввинизмом.
Богословски эта философия оформлялась в русской и греческой академической школе особенно на рубеже XIX-XX веков. Своего высшего и последовательного завершения это богословское течение церковно-клерикальной мысли получило в обновленчестве и создании «Живой церкви». Но, когда народ в своей соборной массе не принял последнего, обновленчество быстро переоблачилось вновь в церковные ризы, сохранив при этом свое суемудрие неизменным в основополагающих принципах. Одним из самых ярких представителей, самым тонким и последовательным учителем скрытого, идейного обновленчества стал митрополит Сергий (Страгородский), первый возглавитель МП.
Уже после появления в 1927 г. Декларации митр. Сергия сщмч. Виктор (Островидов) указывал: «Его заблуждения о Церкви и спасении в ней человека мне ясны были еще в 1911 году, и я писал о нем в старообрядческом журнале, что придет время, и он потрясет Церковь» (Лев Регельсон. Трагедия Русской Церкви… С. 601). И митр. Сергий, действительно, потряс Церковь, но как? Церковь Христова, как евхаристический мистический Организм совокупляет в Себе своих верных в Духе Святом и истинном благочестии, во Исповедничестве и Святоотеческом Священном Предании. Все верующие в Искупителя через Святое Крещение становятся членами единого Тела Христова. А церковь лукавых формалистов соединяет своих подчиненных властью внешней иерархической структуры, хотя и освященной тысячелетней жизнью Церкви, Святыми Канонами, однако остающейся лишь сосудом благодати, а не источником. И эту подмену Источника на пустой сосуд и навязывал м. Сергий своим последователям, именуя свой бюрократический аппарат священной полнотой Христовой Церкви.
На самую возможность такой подмены сщмч. Виктор Глазовский обратил внимание задолго до выхода в свет печально известной Декларации, и даже ещё за 10 лет до уклонения митр. Сергия в обновленчество. В своей статье «Новые Богословы», он раскрывает богословские основания сергианства и показывает его связь с учением митр. Антония. Самой важной в статье является та мысль, что митр. Антоний и Сергий совершенно отрицают сверхъестественную сторону спасения, заменяя ее чисто естественным развитием самой церковной организации, которое понималось ими как преодоление с помощью «любви» греховной раздробленности человеческого естества. Здесь в основание совершенствования человека был поставлен не Христос, а гуманистическая нравственность, в сторону которой смещался от Креста смысл Искупления. И Божественная Любовь, проявленная в Крестной Жертве, заменялась нравственными (психологическими) переживаниями. А потому Христос (как личность) заменялся нравственным совершенствованием личности благодаря ее послушанию власти (как в масонстве). В 1928 г. сщмч. Виктор более пространно писал: «Декларация – это отступление от истины спасения. Это взгляд на спасение как на естественное нравственное совершенствование человека; это языческое философское учение о спасении, и для достижения такого спасения внешняя организация абсолютно необходима». (Russia' Catacomb Saints. By Ivan Andreev. Ed. by Fr. Seraphim (Rose). Platina, California: St. Herman of Alaska Press, – 1982. С 146). Это культ не Бога, это культ человека с гуманистически-нравственным отношением к нему как к равному, а не как к образу Божию. Истинной любви о Христе к ближнему не может быть без любви к Истине15!
В то время как истинное единство в Церкви означает прежде всего единство каждой отдельной личности с Личным Богом, а потому и всех во Христе16, то масоны (следуя учению гностиков) рассуждают о мистическом единстве коллектива вне единства каждого со Христом, удалив, таким образом, Христа из круга этого «единства» и оставив только крут, приписав ему божественное значение. Точно такое же гностическое понятие о единстве мы встречаем и у некоторых православных богословов (митр. Сергий (Страгородский) и архиеп. Иларион (Троицкий)). Их субъективное (без Истины) понятие о единстве ведет к относительности позиции Церкви в мiре. А Церковь без своей позиции – с «позицией», зависящей от воли властей или других внешних факторов – это и есть сергианство, т.е. стихия без Истины, или круг без Центра.
Но, как мы уже отмечали (в главе «Принципы деформации религиозного сознания»), такова сама природа наемнического фарисейства, что ставит служение сильным мiра сего выше Истины, а исповедничество отвергает как религиозный фанатизм. И до тех пор, пока верховная власть является православной, внутренняя зараза Церковной организации способна лишь медленно растлевать её изнутри, богословски оформляясь и обрастая сторонниками. Но, как только власть меняется, тут же приспосабливается к новой ситуации, сообразовывается с требованиями времени и кастовый «жреческий» аппарат. Такой срыв произошёл в XX в. во всех когда-то Православных Поместных Церквах. Уничтожение единственной благословленной Богом монархической формы правления автоматически привело в зависимости от характера установившейся власти либо к модернизму, либо, как это было в странах, порабощённых советскими иудо-большевистскими оккупантами, – к полному ниспровержению существа Христианства и подмене его антихристианством, служащим «не за страх, а за совесть» (по словам Декларации 1927г.) породившему его коллективному антихристу…
На этом моменте необходимо остановиться подробнее. По нашему глубокому убеждению, которое, кстати, подтверждается историей почти без исключений (эти «почти» мы поясним ниже), только Православная Святая Монархия является единственной законной властью от Бога. Не одной из возможных форм политического устройства, как ложно учит академическая «православная» социология, а единственно Православная законная Верховная Власть. Политика, по учению Церкви (православная, разумеется, а не антихристианская) — есть раздел богословия. Ибо политика — это приложение идеологического учения на практике, это наука взаимоотношения людей, то есть в христианстве, это конкретное приложение евангельского отношения к ближним и к врагам. В христианском обществе эти взаимоотношения — прерогатива исключительно Церкви, которая помимо своего сакрального значения имеет и необходимую общественную форму. Христианин, как член общины, как ячейка народа не может быть православным по утрам и вечерам на молитвенном правиле, да на воскресной литургии. Он христианин всегда и везде, дома и на работе, в храме и на государевой службе, а потому его политика, то есть отношение к окружающим имеет прямое отношение к Евангелию и находится в ведении его пастыря. Оторвать Церковь от политики государства — это значит лишить церковный народ благодатной помощи Христа, без которого не может никто творить ничего (доброго). А потому Самодержавие Православного Помазанника является неотъемлемой частью Церкви, как правильное иерархическое устройство. Сама по себе монархия еретика — это такое же беззаконие, как само по себе священство еретика. И как Православие — есть не одна лишь из многих религиозных исповедных форм, а Единственная Истинная Вера, так и Православная Монархия (единоначалие по образу Троического единоначалия Отца) есть единственная власть от Бога, удерживающая вселенскую апостасию.
Только благодаря Православной Монархии Церковь могла побеждать ереси на Вселенских Соборах, так как исповедников всегда значительно меньше наемников, которые будут отстаивать лишь веру власти. Поэтому любая неправославная власть заставит церковную бюрократию подчиниться своей воле, а истинная Церковь, которая не согласится с ней, будет гонима. Редкие исключения, когда неправославная власть «мирилась» с Православием объясняются временным совпадением интересов власти с интересами Церкви (как в случае с американским «антисергианством») или уже отступнического сообщества (как в случае со сталинским «антиэкуменизмом»). Но как только меняется государственная политическая конъюнктура, власть легко заставит свои карманные религиозные структуры действовать по ее указке, которые, в свою очередь должны уметь быстро «наводить порядок в своих ведомствах». Никогда Церковь свободно не могла исповедывать Истину вне Православной Монархии. У Нее в этом случае только два Господом указанных пути:
1. Исповедничество или мученичество;
2. Бегство или катакомбы.
Третий путь, путь наемников — это путь соглашательства хоть с самим дьяволом, лишь бы жить в привычном комфорте.
Первый путь ведет к славе единиц и трусливому отступничеству миллионов, второй к самозамкнутости с тяжелыми, подчас, богословско-идейными последствиями. Однако оба первых пути, невзирая на тяжелые потери, сохраняют в Церкви, то есть в Причастии Христу. Третий путь, при сохранении иногда внешнего благоденствия, многочисленности, и даже, иногда при сохранении догматически верного богословия поставляет последователей его вне Церкви, то есть вне Причастия Христу (Иуда тоже не был еретиком). Этот третий путь необходимо приводит к сергианству, внешним (и потому наиболее ярким) проявлением которого является еретическое учение об отношении к властям, пришедшим на смену богоустановленной власти Помазанника Божия Православного Царя.
По этой причине политические истоки сергианства следует искать в Февральской революции 1917 года, ибо именно тогда, а не в Октябре 1917 г. на сцену русской истории впервые вышла неправославная государственная власть, а именно масонская власть революционного Временного правительства.
До Февраля 1917 г. Русская Церковь знала только одну форму власти - власть Царскую, и только один вид взаимоотношений с нею - Симфонию. Падение христианской Империи Третьего Рима открыло совершенно новую историческую эпоху не только для России, но и для всего мiра и поставило Церковь в такие отношения с государством, которых она не знала с момента своего основания Господом нашим Иисусом Христом.
Именно с падением Православной Российской Империи в Феврале 1917 года и ритуальным убийством в Июле 1918 года последнего «Удерживающего» - Царя-Мученика Николая Второго начался обратный отсчет времени явления антихриста в мiр. После Февраля мiр вступил в современную нам предантихристову эпоху, которая характеризуется постепенным созданием всех необходимых материальных и духовных предпосылок для воцарения сына погибели - антихриста. Этот исторический отрезок, продолжающийся уже почти 100 лет, является временем непосредственной подготовки народов Земли к добровольному признанию над собою власти антихриста, который явится одновременно и духовной и политической главой человечества, отвернувшего от Христа и Его Святой Церкви.
С началом предантихристовой эпохи вопрос о взаимоотношении Церкви и государственной власти оказался ключевым вопросом церковного бытия. Без преувеличения можно сказать, что без разрешения этого кардинального вопроса ни один другой вопрос церковной жизни не может быть не только правильно решен, но даже правильно поставлен. Поэтому для понимания сущности сергианства и этапов его становления необходимо на основе учения Православной Церкви о государственной власти (см. Приложение № 1) рассмотреть события церковной истории, последовавшие после уничтожения Православной монархии в Феврале 1917 г.
По смыслу Симфонии Церкви и Царства жизнь Церкви неотделима от жизни христианской монархии, и, следовательно, падение Царской власти оставляло Церкви только три возможных линии дальнейшего поведения:
1) либо, сохраняя верность Симфонии, встать на сторону поверженного Царя и анафематствовать революционеров, объявить совершившийся переворот богопротивным бунтом и тем самым ослабить его или даже остановить;
2) либо разорвать Симфонию, перейти на сторону победившей власти и попытаться наладить «симфонию» уже с ней;
3) либо заявить о своей «аполитичности», неучастии в политической жизни страны, тем самым молчаливо соглашаясь на масонскую программу отделения Церкви от государства.
В предантихристову эпоху этот троякий выбор между симфонией, лже-симфонией и аполитичностью вставал и будет вставать перед Русской Церковью всякий раз при смене государственной власти, и всякий раз от правильного ответа на этот вопрос будет зависеть, остается ли Церковь верна самой себе и Христу или же началось её постепенное перерождение и превращение в антицерковную структуру, хотя и продолжающую именоваться «Церковью», но уже не являющуюся таковой по духу, а представляющую собой готовый кирпичик строящегося здания всемiрной антихристовой империи, в которой она обеспечивает свое существование ценой постоянной измены Христу, отречения от Него и предательства Его.
С этой точки зрения период времени с февраля по ноябрь 1917 года следует признать одной из самых позорных страниц в истории Поместной Русской Церкви. Высший орган церковного управления - Святейший Синод с первых дней революции открыто солидаризировался с масонским Временным правительством и его идеологией, дойдя в этом отношении даже до исправления богослужебных книг, из которых были удалены всякие упоминания о царях, и введения в богослужебный оборот молитв «О благоверном (?) Временном правительстве». Вместо грозного «Анафема!», как того требует Чин в Неделю тожества Православия, с церковных амвонов раздавалась «Осанна!» жидо-масонам.
Одна часть (и при этом большая) епископата, клира и мiрян всецело приветствовала Февральскую революцию, осыпая самозванное Временное правительство (которое официально было объявлено властью «от Бога») приветственными телеграммами с выражением своей полной и безоговорочной поддержки перевороту; другая же, меньшая часть, хотя и не выражала столь бурной радости по поводу падения Самодержавия, сочла наступившие события подходящим временем для решения внутрицерковных проблем, демонстративно подчеркивая свое невмешательство в «политику». При этом как революционная часть Церкви, так и её «аполитичная» часть совершенно утратили само понимание того, что любая революция есть сатанинское дело, ибо первым революционером был сам сатана, поэтому не то, что восхваление революционеров и признание их деятельности «богоугодной»17, но даже простая пассивная поддержка революции, простое непротивление ей уже является грехом для православного христианина, а особенно для пастыря и архипастыря.
Девять десятилетий, прошедших с падения богоустановленной Царской власти, ясно и убедительно показали, что так называемая «аполитичность» Церкви по своей сути означает невмешательство Церкви в ту политику обезбоживания и разцерковления народа, которую неизбежно проводит всякая светская власть, и потому путь «аполитичности» есть путь скрытого отступничества от Христа. Образно говоря, «аполитичная» Церковь равнодушными глазами взирает на то, как безбожное государство развращает и растлевает своих подданных. На поверку «аполитичность» оказывается скрытой политикой - политикой одобрения и молчаливого признания всего того, что творит существующая в государстве власть. «Аполитичность», таким образом, является первой ступенькой к сергианству, «аполитичная» Церковь соглашается молчать об истине (а молчанием, как известно, предается Бог), отличаясь в этом отношении от сергианской церкви лишь тем, что пока ещё не решается назвать истину ложью, а ложь истиной.
Вот почему истинная Церковь Христова не может быть «аполитичной», она обязана елико возможно защищать богоустановленную власть православного Царя и противодействовать всеми силами самозваной и богоборческой власти предтеч антихриста. Церковь Христова не может делать вид, будто ей всё равно, какой в государстве политический строй, а обязана стремиться привести его в соответствие со своим идеалом - Православной Самодержавной монархией.
Отсюда следует и принципиальную невозможность отделения религии от политики в предантихристову эпоху. Как писал исповедник проф. И.А. Андреев, «религия и политика в настоящее время органически слиты. Вопрос — со Христом или против Христа имеет ныне политическое значение, ибо обязывает [христианина] протестовать против тех политических систем, которые главной своей целью ставят уничтожение христианства... Ведь вся деятельность антихриста будет носить непременно и политический характер, хотя бы потому, что без политической власти он не сможет завершить своего дела» (Проф. Ив. Андреев, «Благодатна ли советская церковь?» Джорданвилль, 1948 г.). Поэтому, кто в таких условиях проповедует теплохладную «аполитичность», тот проповедует безразличие к добру и злу, отрицает необходимость различать дух истины от духа лжи и необходимость обнаруживать и узнавать - где Христос и где антихрист.
Но «аполитичность» это ещё не сергианство. Сергианство начинается с того момента, когда «аполитичная» Церковь в своем естественном развитии выходит из своих аполитичных рамок и опять становится «политичной», но уже с обратным знаком, так что церковная жизнь вновь начинает согласовываться с политикой существующей в государстве власти. Но поскольку эта власть уже не является христианской, а явно антихристианской (а зачастую, и прямо антихристовой), то такое согласование приводит к превращению Церкви в антихристианскую организацию, а затем и в антихристову структуру.
Вот почему та «аполитичность»18, в которую впала значительная часть Русской Церкви после Февраля 1917 г, и к которой склонился под конец своей жизни патр. Тихон19, могла иметь только два исхода: или плавный переход к сергианству, что и осуществил м. Сергий (Страгородский), или покаянный возврат не прежние церковно-монархические позиции с готовностью оказывать духовное, а если потребуется, то и физическое сопротивление власти антихриста, что и осуществили сначала РПЦЗ на I Всезарубежном (Карловацком) Соборе20, а затем и Новомученики Российские (см. Приложение №2).
В наше время, после падения коммунизма в России и установления вместо него системы жидо-масонской демократии, становится особенно очевидным безсилие антисергианских протестов, если при этом в полной мере не отвергается искушающая мысль о том, что «Церковь не связывает себя ни с каким определённым образом правления». Для православного христианина сейчас более чем очевидно, что православное Самодержавие является единственным богоугодным образом государственного правления, с которым Церковь неразрывно связывает себя, отвергая все прочие формы правления как богопротивные и богоборческие. Для Церкви борьба за монархию это не политический вопрос, а вопрос верности Богу, и отказ от такой борьбы - есть отступление от Бога.
Феномен Зарубежной Церкви, свидетельствовавшей Истину всему человечеству в условиях апостасии, который можно рассматривать как единственное исключение в Церковной истории, объясняется тем, что в первый период своего существования (довоенный) Церковная власть пребывала в православном монархическом государстве (Сербском королевстве) и, тем самым, не подвергалась идеологическому давлению, а второй (послевоенный) период связан с «холодной войной», когда верховная власть США, где пребывал Зарубежный Синод, рассматривала идейное противостояние РПЦЗ Москве, как неотъемлемую часть своей идеологической борьбы с коммунизмом. Поэтому, те плевелы сергианства, потенциально готовые к произрастанию на почве неизжитого до конца Февральского греха и «аполитичности», весьма долго осаждались консервативной частью духовенства, в числе которых были такие выдающиеся личности как митр. Анастасий (Грибановский), святители Феофан (Быстров) и Иоанн (Максимович), архиепископы Виталий (Максименко) и Аверкий (Таушев), архим. Константин (Зайцев), иеромонах Серафим (Роуз), прот. Михаил Помазанский, профессора И.М. Андреев и И.М. Концевич, афонский старец Феодосий Карульский и другие знаменитые церковные деятели.
Таким образом, по Промыслу Божию, политическое противостояние Запада коммунистической Совдепии совпадало с Православным противостоянием сергианству. Противостоянием не только как внешней угрозе («Красной церкви»), но и как внутренней порче, что дало возможность РЗЦ за время своего исповеднического существования поспособствовать устроению истинно-православной жизни и других братских народов, восстановив Церковную иерархию, которую они утратили по отпадении своих Поместных Церквей в ереси экуменизма и модернизма.
Но, когда в последнее время явно изменился характер отношений безбожного Запада с безбожной Россиянией, кризис в РПЦЗ стал просто неизбежен. После победы в «холодной войне» и капитуляции советской системы Запад перестал нуждаться в Зарубежной Церкви. Более того, она стала представлять собой явную опасность, как хранительница Православного мiровоззрения и Русской национальной идеологии. Даже сама борьба против «патриархии» теперь становилась для РПЦЗ борьбой против победившей западной иудео-масонской системы, т.к. Московская «патриархия» сделалась составной частью этой системы и начала служить ей столь же ревностно, как ранее служила КПСС. Фактически с завершением «холодной войны» Зарубежная Церковь попала в ситуацию, когда сохранить положение официальной и признаваемой властями Церкви можно было только путем отступления от Христа и признания этих властей «богоустановленными». Это в свою очередь влекло за собой необходимость примирения с «патриархией» и признания её если не за «Мать-Церковь», то хотя бы за церковь-сестру. В противном случае неизбежны были конфликт с властями (западными и россиянскими) и переход на положение Церкви неофициальной и гонимой.
Сейчас мы уже отчетливо видим, что Антихристу сергианское нравственное богословие необходимо как воздух для подчинения себе православных народов. Сергианство буквально создано для него. Более гибкого и тонкого мудрования лжи не смогли составить ни католики, ни протестанты. И у тех и у других нравственно-юридическая диалектика страдает логической незавершенностью и однобокостью, закрепощая простор движения мысли между цезарепапистской военно-законнической неподвижностью с одной стороны и индивидуалистической анархией с другой. И в том, и в другом случае выработать сердечное личностное духовное подчинение антихристу как богу нельзя. Ибо в первом случае (папизм) исчезает момент желаемой дьяволом искренности поклонника, а во втором (протестантизм) – индивидуалистическая множественность растворяет единодушное поклонение в формальном плюрализме. Оба эти аспекта прошли проверку на советских людях и с треском провалились. Ни общий тиранический режим, ни частная мораль не создали искреннего поклонника коммунистическому богу. Люди в массе поклонялись из страха, а искренние поклонники-индивидуалисты не смогли зажечь в сердцах народа единый порыв.
Сергианская же диалектика дает самый широкий простор для мысленного маневра, с одной стороны разбивая папский централизм бюрократической коммунитарностью (подделкой под православную соборность и общинность), а с другой – разрушая броню индивидуалистической защищенности строгой приверженностью кастовой иерархии (т. е. можно слушать «плохих» батюшек, можно – «хороших», но, главное, – своих, входящих в единый бюрократический аппарат, выполняющий роль посредника между властью и народом в идеологической пропаганде). Просто, как все гениальное. Каждый человек поклоняется искренне, от всей души богу, проповедуемому жрецами, которым он безмерно верен и послушен, чтобы они не говорили. Здесь и единый мiровой сердечный порыв, и личное с ним соединение, и все это в строго очерченных кастовой олигархией границах (то есть никакого самочиния). С помощью сергианской философии, дьявол одним разом примиряет самые противоречивые сложности мiрового межнационального подчинения.
Сегодня мы наблюдаем, как это удивительное сочетание протестантской индивидуалистической нравственности с внешним и искренним соподчинением Системе уже превосходно работает на всех социальных уровнях в московско-патриархийной пастве. Любой мiрянин прекрасно чувствует мир со своей совестью, когда причащается от даже злостного экумениста или содомита, полагая спасительную Благодать, действующую по каким-то, ему одному известным, законам зависимости от личной нравственной чистоты, не вдаваясь в святоотеческие несоответствия своим «спасительным» стандартам.
Но свщмч. еп. Виктор (Островидов) (как, впрочем, и другие российские исповедники) утверждал, что не только совершающий сергианское «священнодействие», но и каждый «участвующий в нем подлежит сугубому осуждению», т.е. не только непосредственные виновники отступления, но и все, имеющие с ними молитвенно-евхаристическое общение.
Этот экклезиологический закон вытекает непосредственно из православного учения о Церкви, как о едином Теле, «составляемом и совокупляемом посредством всяких взаимно скрепляющих связей, при действии в свою меру каждого члена» (Еф. 4:16), — где «все члены одного тела, хотя их и много, составляют одно тело» (1 Кор. 12:12), и в котором «аще страждет един уд, с ним страждут и все уди» (1 Кор. 12:26). Преп. Феодор Студийский в связи с этим говорит:
«…Не только неверных еретиков, не только блудников и прелюбодеев и других, творящих подобные непотребства, забирает под власть свою змий; но и тех, кои безразлично относятся ко всем таким и вступают в общение с ними, так как верно слово, что касаяйся смоле очернится, и приобщаяйся гордому точен ему будет (Сир. 13: 1)». (Добротолюбие. т. 4. – М. 1901, с. 626)
В сектантском же воззрении на устройство Церкви Христовой каждый член ее спасается сам по себе, совершенно независимо от других членов; имеет право сам, как ему вздумается, толковать Свящ. Писание и по своему усмотрению применять к себе нравственные евангельские законы. Не случайно протестант Господа Иисуса Христа понимает по преимуществу как своего «личного» Спасителя, а не как Спасителя всего тела Церкви, коей Он является Главой (Еф. 5:23). Протестантский религиозный индивидуализм и эгоизм в результате вылился в такие уродливые формы как экуменическое движение, основной доктриной которого стало утверждение, будто ни одна церковь сегодня не имеет исключительного права обладать неповрежденной истиной, а потому спастись возможно в любой «христианской» конфессии.
Экуменические понятия о каком-то чисто механическом устройстве Церкви, формальном преемстве иерархии, автоматическом совершении св. Таинств во многих чертах перешли и в сознание некоторых, еще продолжающих себя именовать православными, христиан. По ложному мудрованию таковых, главное — самому стоять в истине, «лично спасаться», а приступать к таинствам можно в какой угодно «православной» юрисдикции, у каких угодно священников или епископов. По мнению таких протестантствующих «православных», главное — чтобы в их юрисдикции хотя бы в общих чертах сохранялась внешняя богослужебная обрядность и формальное преемство рукоположений, а уж это обезпечивает гарантию получения благодати и спасения. «Мы ходим в церковь к Богу, а не к священнику, — говорят они. — А если этот священник отступает от православия или церковных канонов, то нас это ни в коей мере не касается». Эти, по названию только православные, убеждены, что архиереи и священники — сами по себе, а они — сами по себе. — Как будто две разные церкви.
Здесь целиком разрушается православное понятие об иерархическом устроении Церкви, связующем всех ее членов в одно тело, а в место него мы видим понимание сего догмата чисто сектантское, которое, хотя формально, саму иерархию не упраздняет, но благодатное значение ее для спасения каждого члена Тела Христова отвергает, оставляя за ней только административные обязательства. В протестантском смысле, пастор и епископ спасаются сами по себе, а простые верующие — каждый сам по себе. Такое лжеучение явно противоречит богословию святых Отцов и Учителей Православной Церкви.
На основании протестантского лжеучения таинства становятся благодатными и спасительными, главным образом, в силу веры лиц, к этим таинствам приступающих, и независимо от чистоты вероисповедания самих совершителей. Здесь мы воочию сталкиваемся с чисто сектантской ересью, основанной на перетолковании слов св. Ап. Петра о народе Божием как «царственном священстве» (1 Пет. 2:9). «Реформаты и лютеране,— пишет известный русский догматист митрополит Макарий (Булгаков), — измыслили учение, что действительность и действенность таинств зависит не от достоинства и внутреннего расположения совершителя таинств, а от расположения и от веры лиц, приемлющих таинства, так что таинство бывает таинством и имеет силу только во время самого принятия и употребления его с верою, а вне употребления, или в случае принятия без веры, не есть таинство и остается безплодным». (Православно-догматич. богословие. Т.2. Спб. 1857, с. 242-243). Но в Послании восточных Патриархов 1723 г. «О православной Вере» говорится: «…Веруем, что сие таинство Святой Евхаристии совершается не всяким, а одним только благочестивым Иереем, получившим священство от благочестивого и законного Епископа, как учит Восточная Церковь» (чл. 17). (Догматические послания православных иерархов XVII-XIX веков. Св.-Троицкая Сергиева Лавра, 1995).
Святая Церковь об архиерейском чине учит, что «Епископ, как преемник Апостольский, …есть живый образ Бога на земли и, по священнодействующей силе Духа Святого, — обильный источник всех Таинств Вселенской Церкви, которыми приобретается спасение» (там же, чл. 10). Таким образом, полнота Церкви заключается в епископе, «от которого проистекают для нее и учение, и священнодействия, и управление», — как сказано в Догматическом богословии митр. Макария. «…Звание Епископа так необходимо в Церкви, — говорится в том же Послании Восточных Патриархов, — что без него ни Церковь Церковью, ни христианин христианином, не только быть, но и называться не может» (чл. 10).
Священник же не совершает ни одного таинства самолично и находится в полной зависимости во всех своих действиях от архиерейского чина, является как бы вместо рук или очей Епископа. Митр. Макарий пишет: «Священник также имеет власть совершать таинства и вообще священнодействия (кроме исключительно принадлежащих епископу); но получает эту власть от своего архипастыря при своем рукоположении. Затем, и в прохождении этой своей обязанности подлежит непрестанному надзору, власти и суду своего архипастыря. В частности, при самом совершении некоторых таинств, вполне зависит от него; не может, например, совершать таинства мvропомазания без св. мvра, которое освящается только архиереем; не может тайнодействовать евхаристию без жертвенника или антиминса, который также освящается только епископом» (Указ. соч. С. 174-175). В «Новой скрижали» Архиепископа Вениамина (СПб. 1899, с. 260) о священническом чине говорится: «Чин священников просвещает совершаемых и руководит их к созерцанию Божиих тайн не иначе как в зависимости от священноначальников и под управлением их божественного чина. Священнодействуя в зависимости от епископа, он хотя и совершает те же таинства, какие совершает священноначальник, но совершает их не своевольно, а как бы властью того чина, который сообщил ему таинство священства, или право священнодействия». Отсюда непреложно следует, что если высшая иерархия в общении с которой находится тот или иной священник, исповедует ересь или пребывает в расколе с Церковью, то он не может никаким образом от своего высшего священноначалия получить благодатных даров, преподающихся в таинстве рукоположения, ни прав священнодействовать. Поэтому ни вера и расположение священника, ни личное благочестие его, или точное соблюдение канонов и догматов, не могут заменить полномочия для совершения св. таинств, проистекающего только от архиерейского чина. И в связи с этим св. каноны повелевают православным священникам, чтобы они «никаким образом не были подчинены отступившим или отступающим от православия епископам» (3-е пр. III Всел. Соб.).
Еще меньшее, чем низшее священноначалие, имеет отношение к совершению священнодействий церковный народ. Согласно вышеизложенному учению, совершитель, раздаятель и причастник святых Тайн в Церкви есть епископ или посредствующий ему священник; народ же — только причастник. От народа ни в коей мере не зависят совершение и действительность св. таинств, а от него зависит только достойно или недостойно приступить к этим таинствам, т.е. их действенность в зависимости от расположения лиц, приемлющих эти таинства. И это только в том случае, если священнодействия совершены в ЕДИНОЙ ИСТИННОЙ ЦЕРКВИ. Но если еретический священнодействователь, как находящийся вне Церкви, не имеет права совершать св. таинства, то народ ни по какому закону не может восприять их от него. Напротив, все приемлющие запрещенного в священнослужении «будут отлучены от всея Церкви» (88 пр. св. Васил. Вел.).
Особый контингент «спасающихся» в сергианской лже-церкви, по мнению протестантствующих богословов, составляют так наз. «блаженно неведущие» об истинах православного вероучения и непонимающие сущности ересей сергианства и экуменизма, глубоко и смертельно поразивших тело Московской «патриархии». Такие неведущие будто и спасаются самым своим невежеством в важнейших вопросах веры, этим невежеством оправдываются пред Господом и не несут пред Ним поэтому никакой ответственности. Но Господь Иисус Христос в Евангелии Своем ясно возражает такой постановке вопроса, и говорит: «Той же раб, ведевый волю господина своего, и не уготовав, ни сотворив по воли его, биен будет много; неведевый же, сотворив же достойная ранам, биен будет мало» (Лук 12:4748). «Иные спрашивают: — объясняет блаж. Феофилакт Болгарский, — пусть так, что справедливо наказывается знавший волю господина и не делавший по ней; но почему наказывается тот, кто не знал? Потому что и он мог узнать, однакож не захотел, а по безпечности сам сделался виновным в незнании. Итак, он достоин наказания за то, что добровольно не узнал. Устрашимся, братия! Ибо если тот, кто совершенно не знал, достоин наказания, то какое извинение оправдает согрешающих при знании, особенно, если они были учителями?» (Благовестник. Ч.З. Казань. 1896, с. 208). Не какие-то чисто внешние обстоятельства, следовательно, послужили причиной падения и наказания незнающих, а их же собственные безпечность и духовное расслабление, греховное нежелание искать истину и совершенное забвение Христовых обетований: «Блажени алчущие и жаждущие правды; яко тии насытятся» (Мф. 5:6); или: «Просите, и дастся вам; ищите, и обрящете; толцыте, и отверзется вам» (Лук. 11:9) и проч. Посему, в подтверждение этого, митрополит Филарет Московский говорит: «Словесные овны, — не как безсловесные, — могут сами различать безопасную пажить от опасной дебри; и потому сами будут виновны, если сделаются добычею волка». (Слова и речи. Т. 5. М. 1885, с. 247). Главное отличие овен от козлищ в том и заключается, что овцы идут лишь за истинным пастырем, «потому что знают голос его. За чужим же не идут, но бегут от него, потому что не знают чужого голоса» (Ин. 10:45).
Иными словами, все теории о том, что человек не нашел Церковь и зашел к еретикам по «блаженному неведению», имеют прямо богохульное происхождение, ибо делают Бога ответственным за создание условий, при которых «искренно верующему» человеку невозможно найти Церковь, невозможно отличить Её от антихристовой подделки под Неё. Получается, что Бог попускает человеку искушение большее, чем тот может понести. Коль скоро человек не виноват, что попал к еретикам, то, стало быть, виноват в этом Бог, не откликнувшийся на горячее личное устремление человека ко Христу-Спасителю и позволивший еретикам его совратить. Повторим, что это самая настоящая хула на Бога, поэтому, если человек не нашел Церковь, то значит он и не хотел Её найти, а раз так, то о каком получении благодати может идти речь?
Вообще, невежество в делах веры никогда не считалось заслугой или добродетелью, а всегда признавалось Церковью тягчайшим смертным грехом. «Незнание Божественных законов, — говорит св. Епифаний Кипрский, — великое предательство своего спасения». А епископ Игнатий (Брянчанинов) замечает, что «покаяние возможно только при точном, хотя бы и простом, знании православной христианской веры, чуждом всякой ереси и злоумия… Неведение христианства,— заключает святитель, — величайшее бедствие!» (Смерть праведников и грешников. // Сов. соч. Т. III.).
Епископ Феофан Затворник выражается в том же духе: «Странный ходит у нас предрассудок, что как скоро мiрянин, то ему нет нужды утруждать себя полным знанием Христианской истины, стыдятся заявить сие знание, если имеют его, — и тем более заступиться за него. — И расширяется у нас таким образом область лжи и царство отца ее… Стало быть, всякий неведущий истины есть уже изменник ее, и изменник общества верующих или Святой Церкви. — Строго? Но так есть» (Слово в неделю Православия, 8 марта 1864 г. // СПб. епарх. вед. Вып. 13).
И наконец, в своем 1-м правиле св. Василий Великий между вождями ереси, или основателями раскола, и всеми теми, кто последовал за ними по простому неведению, не делает никакой разницы, называя последних общим именем — «народ не наученный», и говорит, что вместе с ересиархами и расколоучителями «отступили некоторые другие, оставив кафолическую Церковь». Здесь святитель Василий ясно дает разуметь, что не только сами еретики и возглавители раскола или самочинного сборища отпадают от Церкви, но и весь общающийся с ними «народ ненаученный». В этом смысле и архиеп. Андрей Ухтомский называл церковный народ, пошедший за митр. Сергием (Страгородским), «толпой безсмысленной и даже еще не оглашенной», т.е. совершенно не наученной основам православного вероучения. Поэтому св. Новомученик Еп. Дамаскин в письме митр. Сергию от 29 марта 1929 г. отмечал, что народные массы, «держась своих пастырей, не порывающих общения с Вами, являются невольными соучастниками и греха Вашего».
Таким образом, становится очевидно, что вера большинства «патриархийных» обывателей в свое спасение не смотря ни на что — суетная, ибо зиждится не на твердом святоотеческом фундаменте, который и есть Христова Любовь, а на преходящих вещах (свои умствования, чей-то авторитет, обстоятельства, родственные связи и прочая, прочая, чему и числа-то нет). Это — не Правая Вера, а суеверие. Именно такое суеверие и положено в основу всех богословских попыток оправдать наемническую психологию, придать этому еретическому мудрованию философский лоск, каноническое обоснование, приправить выкладками из Св. Писания. В самом деле, как представить, что все китайцы или бразильцы погибнут? Но китайцам в спасении еще отказать можно, но как отказать в спасении благочестивым русским, грекам, сербам, чье священноначалие отступило от правой веры. Сами начинают выстраивать, выдумывать за Господа, за Отцов свои широкие и узкие границы спасения целых наций… Но такие построения оказались не просто суетными, они оказались пагубными для поместных церквей, поставив их вне Церкви Христовой, как некогда были извергнуты таким же суемудрием из Церкви все латинские народы Европы и всего мiра.
Нам непостижимы пути Божьего смотрения, во тьме неведения от сынов человеческих пролегают тайны Промысла и Домостроительства не только наций, но и всей вселенной. Знаем, только, что по Слову Божьему, Имже и небеса простерты, весь мiр не стоит одной души человеческой, а потому возможно допустить, что даже ради одного только спасенного человека, может тысячи лет плодиться и размножаться все человечество, а не то, чтобы какой-то народ. Хотя у нас уже только ведомых святых, достигших Царствия более двенадцати томов. Так что нет никакого оправдания для суетного искажения догматов, разрушения их границ, ради мнимого плотским рассудком «увеличения вероятности спасения» различных народов, только потому, что они именуют себя православными и подчиняются церковному начальству, не взирая на многочисленные ереси, исповедуемые этим начальством, невзирая на антихристовый дух этого самого начальства. Какое оправдание можно представить подобному безумию? Экуменисты в один голос закричат: любовь. Но истинная искренняя любовь к заблудшему брату заключается не в том, чтобы лицемерно молиться с ним одному богу, а в том, чтобы сказать: «Брате, ты заблуждаешься и если не покаешься — погибнешь». Вот подлинная любовь. Но разве по этой любви сергиане всего мiра подписывают контракты с безбожными правительствами и общие уставы с еретическими сборищами? Нет. Ими движет не любовь к заблудшим, а любовь к своему чреву, похоть очес, похоть плоти, гордость житейская и любовь к мiру. A разве не знаете, говорит Божественный Апостол Любви, что любовь к мiру, есть вражда против Бога?
Как мы уже сказали, любыми средствами человек желает примириться со своей совестью, но не путем смирения перед правдой, а путем своих вымыслов и домыслов. И в этом процессе соблазнительнейшим подспорьем являются всевозможные чудесные явления, происходящие с иконами, очевидная святость подвижников с проявлением чудесных дарований, личные соприкосновения с чудесами и собственные эмоциональные ощущения. Только по оставлении ереси у людей начинают открываться глаза на истинное положение дел. И отважившиеся на этот шаг уже во всеуслышание свидетельствуют:
«Святые отцы не раз предупреждали, что не наличием чудес определяется присутствие благодати, а святостью жизни и хранением веры святоотеческой: «Если кто в той утвержденной на Вселенских Соборах правде пребудет, спасен будет, а кто отступит или в чем погрешит, дерзко то отрицая, погибнет во веки» (св. Кирилл Александрийский). Опять же: сколько чудесных исцелений происходит у папистов, протестантов, харизматиков, экстрасенсов и пр.? Что же, нам на этом основании признавать их благодатными? Нет! Так же и в МП нет правого исповедания веры, священники или лгут, или пребывают в неведении о правилах Православной Церкви (последнее не оправдывает их, ибо они взялись пасти стадо, не различая путей истинных от ложных). По словам свв. Отцов, всякий несведущий и берущийся наставлять других есть лжец и обманщик. Некоторые клирики и мiряне – защитники благодатности таинств в МП, часто ссылаются на свой внутренний опыт, полученный в ней. Они утверждают, что испытывали на себе благодатные ощущения во время таинств. Но свв. отцы учат, что только высокодуховный подвижник может внутренне точно отличить действие благодати Святого Духа от плотского, чувственного разгорячения, которое в наше время все чаще и чаще принимается за благодатное состояние» (А. Казачкин, И. Кузьмин. К вопросу о благодатности таинств МП. Вертоград, № 8, 1999 г.).
Действительно, в подобных чувственных ощущениях «духовных благодатных действований» мало кто способен сомневаться, уж чересчур силен прелестный дух сладкого заблуждения, волнующий кровь, тешащий самостную гордыню. Но главное, люди научены верить не Святым Уставам, не Евангелию, а своим глазам, ушам, интуиции. «Даже если Ангел с неба будет благовестить не то, что благовестим мы — анафема» — говорит Апостол. Даже если еретик воскрешает мертвых — анафема ему, ибо не в силе Бог, а в Правде. Множество будет чудес в последние времена, дабы прельстить и избранных. И только род лукавый и прелюбодейный ищет знамений, а православный должен смиренно веровать Святому Евангелию, а не внешним чудесам, которые подаются Богом для неверных, а не для верных. Они происходили и у неправославных народов, и в дохристианской Церкви, как солнце простирает свет на всех людей независимо от их вероисповедания, по милости Господней (вот, кстати, необъяснимое чудо). Но связывать чудеса Божии со спасением в церкви лукавнующих — есть, по меньшей мере, непозволительное легкомыслие, которым еретики всех наций и религий оправдывают свои заблуждения. Какое бы чудо не происходило у еретиков, православное смирение умолкает пред неисповедимостью путей Господних, Его попечения о душах неведомых нам людей. Однако, противной святоотеческому богомыслию ереси и упорно ее держащим, мы со Святой Церковью печально провозглашаем: АНАФЕМА.
«Но сколько проповедей слышится с амвона в храмах МП о мире в душе! Сколько раз приходилось беседовать с вкусившими «мира и благодати» прихожанами МП, которым более и дела уже нет о творящихся в ней ересях и беззакониях! Главное для них — это «удержать» свое «благодатное» состояние. Но вопросы об истинном вероучении и Церкви почему-то сразу эту их «благодать» и «мир» разрушают. Вот и бегут «вкусившие» от этих вопросов, как от чумы. И часто лишь сильные скорби и тяжкие искушения производят на них отрезвляющее действие. И если отталкиваться от таких «ощущений» благодати, то у папистов прямо-таки благодать на благодати. Какие чувства, какое умиление, слезы при виде одного только изображения сердца Иисусова!
Мы думаем, сказанного вполне достаточно, чтобы понять, что видеть благодать очами веры — удел лишь немногих избранных. Мы же, по слову св. Исаака Сирского, должны «держаться общего порядка». Порядок же общий, по слову св. Симеона Нового Богослова, состоит в том, чтобы сличать учение своего учителя и старца с учением свв. Отцов, полезное же себе усваивать — плохое отвергать. И пусть постыдятся те, которые считают, что нечего постоянно ссылаться на святых Отцов. Ибо отцы от века полезное узаконили и без их помощи нам не разобраться в происходящем. Св. Иоанн Златоуст, в виду отсутствия видящих «очами веры», пишет: «Но так как с течением времени одни уклонились от истинного учения, другие от чистоты жизни и нравственности, то явилась опять нужда в наставлении письменном. Размысли же, какое будет безрассудство, если мы, которые должны бы жить в такой чистоте, чтобы не иметь нужды в Писании, а вместо книг представлять сердца Духу, — если мы, утратив такое достоинство и возымев нужду в Писании, не воспользуемся, как должно, даже и этим вторым врачевством. Если достойно укоризны уже то, что мы нуждаемся в Писании и не привлекаем себе благодати Духа, то какова, подумай, будет наша вина, если мы не захотим воспользоваться и этим пособием, а будем презирать Писание, как излишнее и не нужное, и таким образом навлекать на себя еще большее наказание?»». (Там же).
Так и мы ввиду чрезвычайной важности и для многих болезненности рассматриваемого вопроса, обратимся к труду свт. Игнатия (Брянчанинова) «О ЧУДЕСАХ И ЗНАМЕНИЯХ»:
«Учение о чудесах и знамениях, представленное нами, мы дерзаем назвать учением святой, Православной Церкви, учением святых Отцов ее. Существенная потребность в точном, по возможности подробном изложении этого учения — очевидна. Истинные знамения были споспешниками истинного богопознания и подаваемого им спасения; знамения ложные были споспешниками заблуждения и истекающей из него погибели. В особенности действие знамений, которые совершит антихрист, будет обширно и могущественно, увлечет несчастное человечество к признанию Богом посланника сатаны.
Чудеса вочеловечившегося Бога составляли собою величайшие вещественные благодеяния, какие только может представить себе человечество… Однако несмотря на благотворность, святость, духовное значение чудес Христовых, – эти чудеса были только дарами временными. В точном смысле это были знамения. Воскрешенные Богочеловеком опять умерли в свое время: им даровано только продолжение земной жизни, а не возвращена эта жизнь навсегда. Исцеленные Богочеловеком снова заболели, и также умерли: здравие возвращено им было только на срок, а не навсегда. Излиты временные и вещественные благодеяния в знамение благодеяний вечных и духовных. Видимые дары были раздаваемы человекам, порабощенным чувственности, чтоб они уверовали в существование даров невидимых, и приняли их. Знамения извлекали из пропасти неведения и чувственности, приводили к вере: вера сообщала познания о благах вечных и внушала желание приобрести их. Не нужны там знамения, где приемлется слово, по причине понятого достоинства, принадлежащего слову. Знамения — снисхождение к немощи человеческой.
Иначе действует слово, и иначе знамения. Слово действует непосредственно на ум и сердце; знамения действуют на ум и сердце посредством телесных чувств… Погруженные в житейские заботы, постоянно пригвожденные душею к земле и делам ее малоспособны оценить достоинство слова: милосердое Слово привлекало их к спасению, даруемому словом, посредством видимых знамений, которые, составляя собою вещественное убеждение, действовавшее через чувства, приводили немощную душу к всемогущему, спасительному Слову.
При споспешестве дивных знамений Апостолы быстро распространили христианство по вселенной: знамения были ясным и сильным доказательством христианства и для образованных народов, и для народов, погруженных в невежество и варварство. Когда же насаждена была повсеместно вера, насаждено было слово: тогда отъяты знамения, как окончившие свое служение. Они престали действовать в обширном размере и повсюду: совершали их редко избранные святые Божии. Иоанн Златоуст, Св. Отец и писатель IV и V веков, говорит, что в его время уже престало действовать дарование знамений, хотя еще были по местам, особливо между иноками, мужи знаменосные. С течением времени знаменосные мужи постоянно умалялись. О последних временах святые Отцы предсказали, что тогда знаменосных мужей не будет(!).
Если б знамения были необходимо нужны, они пребыли бы. Пребыло слово, водворению которого содействовали знамения. Оно распространилось, воцарилось, объяло вселенную. Оно объяснено со всею удовлетворительностию Отцами Церкви: доступ к нему и усвоение его соделались особенно удобными. Оно существенно нужно, оно необходимо, оно совершает спасение человеков… Чтоб познать значение слова, должно исполнять его. Евангельские заповеди, будучи исполняемы, немедленно начинают преобразовывать, претворять, оживотворять человека, претворять его образ мыслей, его сердечные чувствования, самое тело: «Живо бо слово Божие, и действенно, и острейше паче всякаго меча обоюду остре, и проходящее даже до разделения души же и духа, членов же и мозгов, и судительно помышлением и мыслем сердечным» (Евр. 4:12). Слово Божие содержит в себе самом свидетельство о себе. Оно, подобно цельбоносным знамениям, действует в самом человеке, и этим действием свидетельствует о себе. Оно есть высшее знамение. Оно знамение — духовное, которое, будучи даровано человеку, удовлетворяет всем потребностям его спасения, соделывает пособие от вещественных знамений ненужным. Христианин, которому неизвестно такое свойство слова, обличает себя в холодности к слову, в незнании слова Божия или в мертвом знании по одной букве.
Стремление, встречающееся в современном христианском обществе, видеть чудеса и даже творить чудеса не должно быть оставленным без внимания. Это стремление нуждается в тщательном рассмотрении. Стремление к совершению чудес очень порицается святыми Отцами: таким стремлением обнаруживается живущее в душе и овладевшее душею самообольщение, основанное на самомнении и тщеславии. …желающие совершать знамения желают этого по плотскому разгорячению, по увлечению непонимаемыми ими страстями, хотя, может быть, и представляется им, что они руководствуются ревностию к делу Божию. В таком же состоянии самообольщения и разгорячения находятся и те, которые хотят видеть знамения» (Еп. Игнатий (Брянчанинов) Соб. соч. Т. 4. СПб., 1905 г.).
Поэтому православный христианин должен относиться ко всем чудесам, с которыми ему приходится сталкиваться и о которых приходится слышать, с крайним вниманием и осторожностью, имея ввиду, что в последние времена количество ложных чудес, производимых диаволом и лжепророком, будет чрезвычайно возрастать.
Через призму святоотеческого учения попытаемся взглянуть и мы на современные чудеса в Московской «патриархии», которые можно наблюдать в двоякой форме: посредством икон и мощей, снов и откровений; а также посредством чтимых народом «старцев». Относительно последних можно сразу сказать с полной уверенностью, что все они суть волки и хищники, только губящие стадо Христово, «ибо сами не входят, и хотящих войти не допускают» в Царство небесное (Мф. 23:13). В Московской «патриархии» нет и не может быть истинных старцев и святых мужей, ибо все так наз. «старцы» сергианские — все являются сами еретиками, или пособниками ереси. Они, по своему положению, все без исключения вынуждены или полностью оправдывать сергианскую ложь и ее современных вождей, или, по крайней мере, убеждать своих духовных чад общаться с теми еретиками и отступниками, с которыми сами общаются и которым сами подчиняются, и ни в коем случае не оставлять той «церкви», к которой они принадлежат; вынуждены, по словам священномуч. еп. Дамаскина, — «лепетать заплетающимися языками слова оправданий и нанизывать дрожащими руками на цепь лжи и компромиссов все новые и новые звенья, втаптывая в грязь честь белоснежной Ризы Христовой». («Киевское воззвание» сент. 1927 г.) Поэтому и чудеса, производимые этими «старцами» — исцеления болезней, изгнания бесов, прозорливость и проч. — не могут не вызывать сомнений в их происхождении у всех честных и сознательных православных христиан.
«Святость истинных святых мужей познается не просто от чудес (ибо и язычники, и еретики могут творить чудеса с помощью диавола), — поучает преп. Паисий Величковский, — но от Истинной Православной веры, от тщательного хранения Божественных догматов и от соблюдения всех Апостольских и соборных правил и преданий Православной Церкви, и от непорочного жительства по Евангельским и отеческим заповедям». «Изучай Божественное Писание, — говорит преп. Симеон Новый Богослов, — и писания свв. отцев, особливо деятельные, чтоб с учением их сличив учение и поведение твоего учителя и старца, ты мог их видеть (эти учение и поведение), как в зеркале, и понимать: согласное с Писанием усваивать себе и содержать в мысли, ложное же и худое познавать и отвергать, чтоб не быть обманутым. Знай, — предупреждает преподобный отец, — что в наши дни появилось много обманщиков и лжеучителей». «Поэтому, — говорит он в другом месте, — надлежит нам со всем усердием, тщанием и вниманием, со всею бдительностью и многими молитвами блюстись, чтобы не напасть на какого-либо прелестника и обманщика, или лжеапостола, или лжехриста, но обрести руководителя истинного и боголюбивого, который имел бы внутрь себя Христа и точно знал учение, правила и постановления св. Апостолов и догматы св. отцов, или, лучше сказать, который бы знал волю и тайны Самого Владыки и Учителя Апостолов Христа». (Слова. М. 1892, с. 98). Итак, по словам св. Игнатия Богоносца, «всякий, кто говорит против того, что заповедано, хотя бы достоин был веры, хотя бы постился, хотя бы был девственником, хотя бы пророчествовал, – пусть будет для тебя как волк в овечьей коже, который причиняет вред овцам» (к Ирону Диакону, с. 57 на обор. Киев, 1888 г.)
О сергианских лжестарцах нельзя, конечно, сказать, что они во всем придерживаются истинной веры и благочестия, но наоборот — они скорее являются их деятельными противниками, а следовательно — излюбленным орудием сатаны, который с помощью мнимых чудес достигает часто главной своей цели — погубления душ верующих. Страшно подумать, но подчас в современной Московской «патриархии» приходится сталкиваться с такими «старцами», которые совершают свои знамения с помощью волхвований, т.е. колдовства, и иногда даже не скрывают этого. В С.-Петербурге, например, лже-старец о. Василий Лесняк сотрудничал на сеансах «исцеления» с экстрасенсом Г.И. Григорьевым, использовавшим методы «кодирования» и гипноза. Деятельность Григорьева была лично благословлена также такими известными «старцами» как архим. Иоанн Крестьянкин и о. Николай Гурьянов с о-ва Залит Псковской области. Сам «святой старец» митр. Иоанн (Снычев) лично благословил деятельность экстрасенса А. Ильина, «контактерши» Афанасьевой и академика-сатаниста Н. Бехтеревой, которая писала: «Против целебно-вредящих влияний на расстоянии выступила наша Церковь, против реанимационных феноменов — американский вариант ортодоксальной Церкви. Однако, Владыка Иоанн, митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский заинтересовался нашими мыслями о прорыве в очень труднопознаваемые области науки. В соответствии с формулами, принятыми в Церкви, Владыка неожиданно для меня произнес: “Благословляю Вас на эти исследования”». («Н.Л.О.», 1996, № 12, с. 2).
Вот и нам, в свою очередь, стоит исследовать, что так неудержимо влечет м. Иоанна к чародеям и волхвователям разного толка? Что за страсть к их душепагубной работе?
Все очень просто объясняется самим м. Иоанном. Оказывается, его духовный отец — «митрополит» Мануил Лемешевский (еще один «старец» и «подвижник» МП) также не был чужд бесовской прелести. Жизнеописание этого «старца», просто изобилующее «характерными» фактами, составлено самим учеником и преемником — «митрополитом» Иоанном (Снычевым).
С самого детства отрок Виктор (так звали в мipy будущего архиерея) был подвержен частым припадкам беснования, что характерно для всех еретиков и лжепророков вообще. (Цитируем далее по книге: Митр. Иоанн (Снычев) «Митрополит Мануил Лемешевский». СПб. 1993 г.).
«Нравом он (Виктор) отличался спокойным и тихим, но временами на него, как он сам отмечал в своих записках, нападали приступы жестокости и бешенства, и тогда он безжалостно мучил кошек и мышей. Птиц Виктор никогда не трогал. Любил кур и особенно цыплят. И они любили его» (стр. 6).
Следующий факт петербургский «митрополит» приводит уже не как недостаток (грех) блуждающей юности Виктора, а как его достоинство. Он пишет: «Любознательный отрок не ограничивал свое посещение одним православным храмом, он часто (не для молитвы), заходил не только в православные храмы, но даже и в еврейскую синагогу, где в дни их праздников вкушал ради любознательности медовое пиво и мацу» (стр. 9).
Очень примечательный факт из биографии «митрополита» Мануила и весьма немаловажный для распознания его истинного лица и роли в «спасении» Церкви. По-видимому, сие свидетельствует о том, что Мануил Лемешевский был выходец из еврейской семьи. Зов крови превозмогал в отроке христианское сознание. И уже почти не изумляет, что ученик митр. Мануила вл. Иоанн не находит непозволительным для православного посещение синагоги «не для молитвы», но для вкушения «ради любознательности»(!) жидовских праздничных даров. Нужно ли напоминать каноны Церкви, в которых это однозначно запрещено?
А вот еще некоторые приводимые в книге «достоинства» будущего «митрополита», так ярко живописующие его сложившийся впоследствии нравственный облик. «Когда среди учеников гимназии в период с 1900 по 1903 годы, начались революционные брожения (ни для кого не секрет, что эти брожения оформились в жидовской среде — ред.), Виктор не замедлил примкнуть к ним и одобрить лучшие идеи(!) преобразования России» (стр. 11). Не надо иметь и семи пядей во лбу, чтобы представить Виктора активным участником и самих устроенных врагами России революционных безпорядков 1905 года. Далее пишется: «…Утехи мiра не могли удовлетворить его душевных потребностей. Его потянуло к тайнам потустороннего мiра. В 1905 году Виктор увлекся оккультизмом и спиритизмом» (стр. 14), любимым занятием многих сатанистов-революционеров.
От занятий этими бесовскими делами его отвратили, как повествует далее митр. Иоанн, а на самом деле завели в еще худшую погибель, некто М. В. Барсова — «ясновидица», которая «людей лечила наложением рук» и имела своим духовником какого-то отца Аарона, иеромонаха Троице-Сергиева подворья (стр.15), и М. А. Карель — «известная целительница и магнетизерка» (стр. 16). Эти две откровенные чернокнижницы, подобно нынешнему экстрасенсу Г. Григорьеву, заручившиеся мнимым благословением Церкви, сразу же «напророчествовали» посетившему их Виктору великое будущее. Первая, будучи на квартире какой-то княгини Мигнецкой (практика показывает, что квартиры таких особ часто служили центром сектантских сборищ, колдовских радений и распространения ересей) видела, как «вошел дух человека, который будет полезен церкви и будет бороться за Христа» (стр. 15). Вторая прочла его имя, как ей привиделось, «огненными буквами нарисованное на (его) челе» (стр. 16). Обе предрекли ему монашество. Какой-то старец (имя в книге не названо), которого посещал Виктор, пророчествует ему «великую миссию» (стр. 18), и велит уходить в затвор на два года (стр. 22) и т.д.
В то же время Виктора постоянно посещают всякие вещие сны, в которых ему видится Сам Господь(!) (стр. 18). Виктору снится, что на его голову опускается голубь и почивает на нем (стр. 19); ему является митрополит Филарет Московский (стр. 58), отец Иоанн Кронштадтский; ему слышится будто бы ангельское пение (стр. 19), посещают всякие таинственные голоса (стр. 22, 23 и 26) и т. д. Виктор снова отправляется к «магнетизерке» Карель, которая на этот раз видит над его головой сияющий нимб, объявляет его «мучеником» и «отцом отцов» (стр. 19-20).
После поступления в монастырь бываемые послушнику Виктору видения и откровения продолжились. «Простец-игумен не всегда вмещал его видения, — признается митр. Иоанн, — и часто поругивал его за это, приговаривая: «Ну, ну, совсем святой стал! Как бы тебе с этими видениями в бездну не попасть. Оставь их. Это дьявольская прелесть. Грешники мы с тобой. Плакать надо и душу свою спасать». Виктор не возражал и смиренно принимал наставления старца. Но таинственные явления не прекращались» (с.25).
Более того, эти явления стали посещать даже родителей Виктора, и снова с великими обетованиями в его адрес (стр. 26). Его матери в сонном видении является сам св. преп. Сергий Радонежский, выносящий из Царских врат храма чашу для причастия. Когда к нему подходит Виктор, чтобы приобщиться, «испуганная, она кричит вслед сына: «он не готовился!». Преподобный же ответил ей: «Оставь его. Он нашего рода. Он всегда готов». И причастил» (стр. 28).
Нет никаких оснований предполагать, что в дальнейшем митр. Мануил изменился, или раскаялся в своей бесовской прелести, хоть как-то боролся с ней. Магнетизерку Карель, например, Мануил посещал уже будучи иеродиаконом (стр. 31), а видения и сны сопутствовали ему вплоть до самой кончины (см. стр. 153-155, 252-261, где снам и их толкованиям посвящены целые разделы).
Истинность всех этих таинственных снов, голосов и видений представляется, конечно же, весьма сомнительной, если учесть всю дальнейшую судьбу митр. Мануила, сделавшегося сторонником и последователем сергианской лжи, ее усердным защитником и идеологом, а одновременно противником и гонителем церковной оппозиции, т. е. Катакомбной Церкви. Никаким «отцом отцов», исполнившим какую-то никому непонятную «великую миссию», или же, что он из рода преподобных, при самой большой натяжке его представить невозможно.
Но самое интересное для нас в его биографии то, что, будучи иеромонахом во время своего пастырского служения в 1919 году в Петрограде «Мануил перешел на служение в Спасскую домовую церковь в Литейном Отделении Александро-Невского братства Трезвости» (стр. 56). Именно это братство и было в наше время возстановлено и возглавлено нынешним «вторым Мануилом», «митрополитом» Петербургским и Ладожским Иоанном. Под эгидой этого братства, как уже известно читателям, экстрасенс-целитель Г. Григорьев со своими сотрудниками из МИРВЧ и благословляющим их лжестарцем Василием Лесняком и творили свое черное дело при полном покровительстве епархиального «архиерея».
Таким образом, духовно-преемственная связь между давно ушедшими в прошлое и нынешними событиями вскрыта. Теперь нетрудно понять, чем в своих действиях руководствовался митр. Иоанн, когда не только поощрительно относится к колдовской деятельности, разведенной в его епархии разными темными личностями и объединениями, но и сам, находясь в той же бесовской прелести, что и его духовный отец, активно принимает прямое и непосредственное участие во всем этом чародейном беззаконии21.
Впрочем, история Церкви знает случаи, когда по особому промыслительному действию Святого Духа, истинные чудеса совершались и через еретиков. Преподобный авва Нестерой Египетский по этому поводу говорит: «…Весьма часто люди, развращенные умом и противники веры, именем Господа изгоняют демонов и творят великие чудеса. Когда апостолы, указывая на этих людей, говорили: Наставнице, видехом некоего о имени Твоем изгоняща бесы и возбранихом ему, яко во след не ходит с нами (Лук. 9:49), то хотя при сем случае Христос сказал: не браните: иже бо несть на вы, по вас есть (ст. 50); однакож когда сии рекут в он день: Господи, Господи, не в Твое ли имя пророчествовахом, и Твоим именем бесы изгонихом, и Твоим именем силы многи творихом, тогда Он даст им… такой ответ: яко николиже знах вас: отъидите от Мене делающие беззаконие (Мф. 7:22-23)» (Преп. Иоанн Кассиан Римлянин. Писания. С. 444). «Большое, конечно, дело, и достойное удивления — пророчествовать, изгонять бесов и производить великие чудеса на земле; но совершающий все это не достигнет Царства Небесного, если не будет идти прямым и истинным путем», — свидетельствует св. Киприан Карфагенский (Творения. Т. 2. Киев. 1891, с. 176-199).
Таким образом, из всего этого следует вывод, что даже истинные чудеса и знамения, творимые еретиками и отступниками по особому Божиему смотрению (а уж тем более откровенное колдовство и чародейство), никак не свидетельствуют, что сами они сподобятся вечных нетленных венцов, и никак не доказывают благодатности и спасительности их еретического сообщества.
Точно также и чудеса от чтимых святых икон и мощей никаким образом не могут убеждать в благодатности таинств, совершаемых еретиками или раскольниками, если эти святыни находятся у них. Так, в сказании о чудесах от иконы Божией Матери Почаевской повествуется, что около 1721 г. Почаев вместе с иконой перешел к униатам. Но чудеса от иконы все же не прекращались, и за 110 лет нахождения ее у униатов записано 539 чудес, и это при том, что не все заносились в летопись (Поселянин Е. Сказание о чудотворных иконах Богоматери. 1993, с. 584). А в службе праздника перенесения мощей святителя Николая Чудотворца из Мир Ликийских в итальянский город Барград Святая Церковь воспевает: «Пастырь Христова стада, Отче, иным овцам посылаешися, к латинскому языку, да вся удивиши чудесы твоими, и ко Христу приведеши, блаженне, Ему же и о нас молися непрестанно» (Песнь 1-я). Св. Церковь, таким образом, верует, что чудеса от православных святынь, попавших к еретикам и раскольникам, имеют одну единственную цель: привести отступивших ко Христу, а не укрепить их еще больше в своих заблуждениях. Следовательно, все чудеса и знамения, совершающиеся так или иначе в Московской «патриархии», следует проверять только через этот критерий, а по нему уже судить о их происхождении и назначении.
В то же время из церковной истории мы знаем, что иногда, по попущению Божию, ложные чудеса происходили и от икон. В одном из древних списков жития св. Василия Блаженного, Христа ради юродивого, Московского чудотворца, повествуется как диавол подкупил некоего иконописца, дабы тот изобразил образ сатаны под слоем рисуемой им иконы Богородицы. Икона была выставлена в Варваринских вратах Китай-города, «и от тоя новописанныя иконы Богородицы быша чудеса и знамения и исцеления… обаче по действу сатанину Божиим попущением оная чудная от иконы содевахуся». Слава об иконе распространилась по всей России. «Василий проразуме Духом Святым диавольское ухищрение и действо и прельщение правоверным творимое чрез чудесная оною иконою… и повелеваше оному… ученику взяти камень велий и во оный образ крепко ударити, чтобы его сокрушить. Ученик же святаго о сем сумнися и образ разбити устрашися, святой же сам взя камень велий и крепко удари… и расколи его надвое». Избитый народом и приведенный на суд юродивый заявил, что «чудеса диавольским навождением содевахуся верным на прельщение». Изображение сатаны было обнаружено, после чего художник был казнен, а св. Василий отпущен (Иванов С.А. Византийское юродство. М. 1994, с. 145-146).
Также известно, что в древности в богослужебной практике Русской Церкви употреблялся «Чин изгнания бесов из икон». Так, когда та или иная икона начинала источать чудеса и исцеления, над ней прочитывался этот чин, и если чудеса от этой иконы не прекращались, то только в этом случае она была признаваема чудотворной и святой. Поэтому-то сегодня, когда этот чин прочно забыт, невозможно с точностью определить, каково происхождение тех или иных чудес, источаемых от икон в Моск. «патриархии», тем более, что очень много именно новописанных икон, порою не самого лучшего качества, производят эти чудеса.
В газете «Радонеж» (№4 за 1999 г.) сообщается, что во Свято-Введенском монастыре Ивановской епархии, в одной из келий, происходит мvроточение любых икон, которые туда приносят. К февралю таковых набралось уже более 1000, а к апрелю — более 1600!!! То есть это в сотни раз больше, чем было явлено мvроточащих, прославленных Церковью икон за всю историю Христианства! Напомним, что духовником и настоятелем обители является никто иной, как «архимандрит» Амвросий Юрасов — один из крупнейших представителей современного лже-старчества. То есть, что же творится? Раньше благочестивые люди, зачастую преодолевая большие трудности, приезжали в монастыри, и везли оттуда, как драгоценность, просфору, ломоть монастырского хлеба, воду из святого источника. А сейчас, в комфорте и безопасности приехав на «паломническом» автобусе, вноси свою икону в келью — И УВОЗИ ИЗ ПОЕЗДКИ ЧУДОТВОРНЫЙ ОБРАЗ!!! Но, к сожалению, гарантированность результата есть непременное свойство оккультных, бесовских воздействий.
Даже один клирик МП – «свящ.» Геннадий Емельянов, в своей книге «О духах злобы поднебесной» в недоумении описывает жуткую картину, разверзающуюся перед глазами паломника одной из квартир (!) подмосковного города Клин: ее хозяйка, после посещения «патр.» Алексия II с очередной из своих «мvроточащих» икон, получила от него в подарок яблоко, которое по приезде домой тоже «замvроточило»…
Далее события развивались по нарастающей: «замvроточила» стена, на которой висели иконы, а затем электровыключатель! Автор сравнивает это с известным явлением полтергейста – непроизвольным истеканием жидкости из предметов. Но паломнические поездки в Клин не теряют популярности…
Что же касается известных древних чтимых икон в Русской Церкви, то сегодня чрезвычайно редко мы слышим о том, чтобы эти иконы источали какие-либо чудеса. Напротив, нам известно о несомненно Божием знамении, происшедшем не так давно от древнейшей чудотворной Владимирской иконы Божией Матери, которое было далеко не в пользу благодатности Московской «патриархии». Когда во время октябрьских событий 1993 г. в Москве «патриарх» Алексий II с рядом епископов и духовенства совершал молебен перед этим чудотворным образом, специально для этого переданным властями из Государственной Третьяковской галереи, то после окончания молебна было обнаружено, что икона треснула. Руководство МП попыталось объяснить это якобы неблагоприятными температурными условиями Московского Богоявленского собора, где совершался молебен… («Вести», 1995, №79)
Далее. О том, что ложные чудеса и знамения могут совершаться от мощей святых угодников Божиих, мы ничего из истории Церкви не знаем. Зато хорошо известно, что такие лже-чудеса могут являться от мощей ложных, принадлежащих еретикам и отступникам. Свт. Игнатий Брянчанинов писал, что после кончины их нередко «бесы соприсутствуют могилам их и являются при них в разных видах или для устрашения, или для обольщения» (Цит. по: «Богословские труды». № 32. М. 1996, с. 288).
И что же мы видим сегодня? Через полторы недели после захоронения в Петропавловском Соборе С-Пб. под видом останков Царственных Мучеников лжемощей из Поросенкова лога под Екатеринбургом, произошло новое «чудесное» событие – «второе обретение мощей» преп. Александра Свирского. Оно оказалось явно более по душе петербуржцам, нежели прошлая история. Видимо из-за этого переменилась их реакция на очередной разоблачающий тайну беззакония акт освидетельствования новоявленных лже-мощей судебно-медицинским экспертом А.В. Ковалевым (заведующим Северо-Западной региональной остеологической лабораторией при Ленинградском областном бюро судебно-медицинской экспертизы).
При сравнении этого акта с актом освидетельствования настоящих св. мощей преподобного, составленным насельниками Александро-Свирского монастыря 5 ноября 1918 г., следует, что:
1) Тело принадлежит мужчине 40-45 лет, а преподобный скончался 85-ти лет от роду;
2) Тело полностью обезкровлено и имеются следы искусственной консервации – в левой паховой области ушитый разрез, характерный для введения консервирующих растворов в бедренную артерию;
3) Идеальное состояние ног, а в акте от 1918 г. говорилось, что «ступни ног разрушены, и косточки вместе сложены с туфлями».
Но самое главное то, что новообретенный труп оказался «обрезанным»… и принадлежащим явно не мусульманину.
Дальше – больше: 4 августа 1998 г. приезжает поклониться «мощам» сам «патриарх» Алексий II (!), – «А на ближайшем же заседании Синода Московской Патриархии 24 сентября, по рассмотрении участившихся случаев открытия мощей сомнительных лиц, было предложено всем правящим архиереям приступать к открытию мощей подвижников благочестия в епархиях только после определения об этом самого Синода, Архиерейского или Поместного соборов. По обретении мощей следует предоставлять Патриарху акт их освидетельствования, в котором должны принимать участие, помимо представителей епархии, и ученые – специалисты.
Кончилось все через четыре месяца — «новоявленные мощи» без всякой торжественности отправили на Свирь. Авось, вдалеке от большого города история их сомнительного «обретения» скоро забудется. Кончилось — да не все. Ведь людской ручеек теперь на Свирь потек…», – так заканчивает описание этих событий газета «Православное обозрение» (№8(33), 2000г.).
В настоящее время в Московской лже-патриархии все ширится почитание ложных святых. Так, например, совсем недавно, МП прославила «архиепископа» Луку (Войно-Ясенецкого), восхвалявшего Сталина и коммунизм, и вопреки канонам, параллельно занимавшегося гнойной хирургией. Главный его труд под названием «Дух, душа и тело», возведенный сегодня в ранг святоотеческого, является настоящей апологией оккультизма, которая, конечно, могла бы быть использована в целях опровержения доктрины атеизма (на что главным образом и делал упор ее автор), но только скорее в рамках протестантского «харизматического движения», нежели церковью, мнящей себя быть Православною.
Например, в главе 4-ой «Дух растений и животных» из ветхозаветного запрета вкушать кровь животных автор делает более чем странный вывод: «Кровь жертвенных животных свята и освящает, потому что в ней душа животного, дыхание Духа Святого». Если в животных — Дух Святый, почему бы им не поклоняться? Это языческое мiровоззрение, естественно, сразу приводит к сочувствию язычникам: «Индусы и другие народы Азии совсем не так смотрят на растения, как европейцы. Они глубоко признают одухотворенность растений» (Архиеп. Лука (Войно-Ясенецкий) «Дух, душа и тело». М.: Св.-Тихон, богосл. институт. – 1997г., стр. 65-66). Ну, когда-то и европейцы поклонялись чесноку. Нужны были подвиги христианских мучеников, чтобы с этой «духовностью» распроститься. Теперь «православный епископ» об этом, похоже, жалеет.
Дальше — больше: он обращается к опыту спиритических сеансов! «Дух не только творит формы материальных тел, направляя и определяя процесс роста, но может сам принимать эти формы – материализовываться. Как бы ни относиться к спиритизму, нельзя не признавать несомненности этого факта. Только тот, кто судит о спиритических явлениях понаслышке, может легкомысленно и огульно отрицать их» (Стр. 89).
А вот как излагает церковный взгляд на это явление (которое в то время называлось магнетизмом) святитель Игнатий в работе «Слово о чувственном и духовном видении духов»: «В наше время многие позволяют себе входить в общение с падшими духами посредством магнетизма, причем падшие духи обыкновенно являются в виде светлых ангелов, обольщают и обманывают различными интересными сказками, перемешивая правду с ложью, — всегда причиняют крайнее душевное и даже умственное расстройство. Употребление магнетизма есть область волхования… Что это, как не отступление от Бога?»
Ну, а работа «архиепископа» Луки усиленно пропагандирует это отступление от Бога! Как он пишет, «не могу удержаться, чтобы не привести немногие факты материализации из числа множества их….» (Там же). То есть бесовские призраки, профессор медицины и «православный архиерей» принимает за действительную «материализацию»! Под православной вывеской подается настоящая реклама чисто сатанинской формы зла!
И опять: вместе со случаями явления призраков обычным людям, говорится о случаях «экстериоризации». «Их много можно найти в житиях святых». Далее приводится случай из жизни католического «святого» Альфонса Лигуори, впавшего в транс в своей келии и одновременно якобы находившегося при Папе Клименте XIV! В следующем абзаце — случай явления православного святого – старца Амвросия (вернее, как объясняет подобные случаи Церковь – Ангела, принимающего вид святого) заблудившейся крестьянке (Стр. 95-96). Так что работа Войно-Ясенецкого буквально испещрена, на радость экуменистам и суперэкуменистам, признаниями одноприродности явлений, порождаемых демонскими обольщениями и Духом Святым!
Логичным продолжением предыдущей главы является 7-я глава «Трансцендентальные духовные способности». В ее первом абзаце пересказывается евангельский эпизод исцеления кровоточивой, прикоснувшейся к ризам Спасителя, а сразу вслед за ним — во втором абзаце — описывается телепатический опыт. Между этими явлениями проводится полная аналогия: «Факты совершенно безспорны, – пишет «архиеп.» Лука, – наблюдениями над медиумами (теперь — экстрасенсами ред.) несомненно установлено, что от медиума, находящегося в трансе,… но иногда даже в нормальном состоянии исходит …часть его двигательной силы. Этой экстериоризацией объясняются удивительные спиритические явления движения, даже полета различных предметов («барабашки» ред.), стуки, автоматическое письмо самодвижущейся ручки… Когда заканчивается спиритический сеанс, при котором происходили перемещения тяжелых предметов, медиум чувствует большое утомление, ибо из него исходила мышечная сила.
Господь Иисус Христос чувствовал, что из Него изошла сила, исцелившая кровоточивую женщину. Это факты одного и того же порядка [!!!], не выходящие из рамок физиологических явлений, факты трансцендентального порядка» (стр. 99-100). Стоит ли после этого членам Московской «патриархии» возмущаться современными колдунами, экстрасенсами и гипнотизерами, как раз и приводящими этот евангельский эпизод, как доказательство Божественного происхождения своего бесовского «дара»?! Теперь последние защищены «святоотеческими писаниями» «святителя Луки»! И опять — целые страницы, пропагандирующие явления бесов. В том числе и «вещие сны», обращать внимания на которые категорически запрещает Церковь, и опыты наркоманов… Нужно ли продолжать приводить примеры?
Как видно из биографии Войно-Ясенецкого, взгляды на жизнь будущего епископа, художественно одаренной, восприимчивой к влияниям личности, складывались из стихийного материализма, демократического, народнического движения, оказало на него влияние и толстовство. А увлечение спиритизмом и прочей бесовщиной было в начале века столь же распространенным, как сейчас гороскопы и вера в «биополе». Так что к тому времени, когда он сознательно заинтересовался Православием, скрижали его сердца были исписаны учением «духа мiра сего». Состояние же духовного просвещения в самом Православии уже давно было не таково, чтобы нашлось кому объяснить молодому человеку, что усвоенные им взгляды чужды и враждебны христианству. Вот и выглядит его основной жизненный труд как палимпсест, на котором поверх еретического текста пытались записать тексты Священного Писания. Кое-где некоторые буквы или слова могут даже совпадать, но общее впечатление — чудовищное. Полное неразличение духов!
От обновленчества в его грубой форме Войно-Ясенецкого оттолкнуло скорее всего эстетическое чувство. Но против более утонченного обновленчества — сергианства, «каноничного» и «не отвергающего догматов», как объясняли агенты ГПУ на допросах архиереям и священникам, у него не было иммунитета, который может дать лишь, выражаясь словами иером. Серафима (Роуз), вкус к истинному Святоотеческому Православию. Нахождение же в лже-церкви митр. Сергия позволяло сохранить расщепленность сознания, ставшую привычной. Приходит на ум удивительное создание — хамелеон, который способен смотреть одним глазом вперед, а другим — назад. Но для человека это невозможно, невозможно иметь разум духовный и не отвергнуть учености мiра сего.
«Ученость, предоставленная самой себе, есть самообольщение, есть бесовский обман, есть знание, преисполненное лжи и поставляющее в ложное отношение ученого и к себе и ко всему. Ученость есть мерзость и безумие пред Богом; она — беснование. Слепоту свою она провозглашает удовлетворительнейшим ведением, и таким образом соделывает слепоту неисцельною, а хранимое ею падение неотъемлемым достоянием… Философы и художники были величайшими поборниками идолопоклонства и врагами истинного Богопознания. По водворению веры Христианской в мiре ученость родила безчисленные ереси и ими старалась ниспровергнуть Святую Веру… А в наше время ученость возвращает язычников, принявших Христианство, к язычеству и, отвергая Христианство, вводит снова идолопоклонство и служение сатане, изменив формы для удобнейшего обольщения человечества…» (Свт. Игнатий (Брянчанинов) «Слово о человеке». СПб.: Центр Правосл. Просвещ. – 1995, с. 60-61).
То, что принято у нас называть «сергианством», и есть новая форма, не отвергающая впрямую христианства, но смешивающая его с мудрованием по стихиям мiра, она есть новейшая форма обольщения. Столь яркая его нынешняя черта — экуменизм и суперэкуменизм — это только частность, как мы видели из работы «архиеп.» Луки, насквозь проникнутой их идеями22. Заметим, она была написана, когда экуменизм еще мало кому был известен, а суперэкуменизм как таковой еще и не существовал, но ее идеи с необходимостью вели именно к этому. Уже в 1960 г. в своем Послании к духовенству Симферопольской и Крымской епархии «архиеп.» Лука заявляет: «На реке Божией треснул лед равнодушия и взаимного непонимания и незнакомства между Русской Церковью, Лютеранской, Англиканской и другими западными церквами и церковными общинами… Наши делегации увидели у них глубокое благочестие и любовь к Господу нашему Иисусу Христу… Начало единения нашей Православной Церкви с западными протестантскими церквами считаем мы едва ли не важнейшей (!) из многих заслуг пред Богом нашего Святейшего Патриарха». (Протодиакон Василий Марущак. Житие архиепископа Луки (Войно-Ясенецкого). М., 1997. С. 132-133).
На следующий год – год вступления МП во Всемiрный Совет Церквей – «архиеп.» Лука скончался. Что, если бы он дожил до VII Ассамблеи ВСЦ в Канберре 1991 года? Вызывал бы он на сеансе спиритизма, входящем в программу Ассамблеи, «духа земли, воздуха и воды» вслед за корейской пресвитерианкой д-ром Чунг?… Ведь его учение об одухотворенности растений и животных вкупе с благоволением к спиритизму являлось бы для этого не плохой почвой. По крайней мере, 38 посланцев от МП остались довольными. Как сказал на пресс-конференции митр. Кирилл Гундяев: «Я глубоко убежден в том, что то, что происходит на ассамблее, церкви должны взять с собой и понести в себе (!) и донести до своего народа» (Цит. по: Л. Перепелкина. Экуменизм – путь, ведущий в погибель. СПб.: «Реверс».– 1992г., с. 35).
Но пойдем дальше.
В Санкт-Петербурге экзальтированные фанатичные толпы активно распространяют культ почитания как «святого старца» и «русского златоуста» уже упомянутого нами ярого сергианина «митрополита» Иоанна (Снычева), который только за короткое время своего пребывания на Петербургской кафедре успел дважды переиздать свою диссертацию о церковных расколах 20-х – 30-х гг., направленную против Новомучеников и Исповедников Российских с многочисленными клеветами и хулами на них, а также оправданиями сергианства. Так, о св. Новомученике митр. Иосифе Иоанн (Снычев) писал, что он «незаметно для себя допустил греховную прелесть» и впал в «самое опасное состояние души…, закрывшее от его взора свои собственные грехи», в чем «проявились область греха, область самомнения и превозношения» (Церковные расколы… Сортавала. 1993, с. 184-185). Тем не менее, несмотря на все эти хулы на святых, от патриархийного «ненаученного народа» митр. Иоанн снискал такое себе почитание и популярность за свои псевдопатриотические статьи (к тому же и не им писанные), что на могиле его как-будто действительно стали совершаться чудеса, знамения и исцеления в огромном количестве. Некоторые кликуши распространяют слухи, как митр. Иоанн часто является его почитателям в вещих снах, а некоторые утверждают, что даже видели его наяву.
Но даже из самих работ покойного митр. Иоанна мы знаем, что Сам Господь укреплял на подвиг тех святых, которых тот хулил. В своей диссертации митр. Иоанн, между прочим, упоминает, как одна из юродивых Христа ради в конце 20-х годов увидела во сне Божию Матерь и вблизи Ее стоящего св. Новомученика Архиеп. Димитрия Гдовского. Матерь Божия возложила на него Свою руку и что-то сказала ему к утверждению в избранном им исповедническом пути. «Другие же, — пишет митр. Иоанн, — видели более страшные сновидения: они видели, как последователи митр. Сергия пребывают в огне геенском, а последователи митр. Иосифа в великой славе» (Там же, с. 197).
Отсюда вполне очевидно, что сергианские лже-старцы не только не могут исцелять душевных и телесных болезней (и фактически не исцеляют), не только не изгоняют бесов из страждущих, но наоборот — причиняют сугубый вред их спасению, поселяют в их несчастные души, доверившиеся руководству этих духовных татей, «седмь иных духов лютейших» (Мф. 12:45), превращают их в одержимых диаволом богоборцев, неспособных к отличению истины от лжи. «Исцеленные» сергианскими лже-старцами скорее всего навсегда укрепятся в мысли о благодатности Московской «патриархии», спасительности ее еретических догматов, святости ее ересиархов и расколоучителей, что составляет главную цель диавольских чудес и знамений. С момента «исцеления» от какого-нибудь телесного недуга или беснования эти несчастные преимущественно начинают страдать уже одержимостью — формой беснования гораздо более опасной, влекущей за собой постоянную фанатичную вражду против Бога, чаще всего выражающуюся в борьбе с Истинной Христовой Церковью и ее служителями, или в простом упорном противлении Истине. Одна из форм этой одержимости особенно проявляется среди ученых сергиан, преимущественно из «священноначалия», которые в своем ослеплении и вражде к святым, Церкви Христовой и Православию составляют целые научные и богословские трактаты, диссертации, апологии в защиту ереси сергианства с исторической, догматической, канонической и нравственной точек зрения, в которых сергианство полностью оправдывается, а святые Новомученики и Исповедники Российские осуждаются как раскольники и отступники.
После прочтения таких пагубных книг в сознании людей усваивается та мысль, что советская лже-патриархия — это истинная благодатная Церковь Христова, и что все, кто отвергают ее как таковую, есть враги Божии, с которыми необходимо бороться как с сектантами и еретиками.
Какой же итог в целом можно подвести после всех наших рассуждений о чудесах и знамениях? Приходится в любом случае признать, что немалое количество чудес, являемых разными способами в Московской лже-патриархии, имеют свою природу от сатаны и преследуют в конечном итоге одну цель: как можно дольше или насовсем удержать человека в ереси, или, как минимум, — в общении с ересью. А если где-либо и совершится истинное Божественное чудо: знаменательное ли сновидение, явление ли святых угодников Божиих, Спасителя или Божией Матери, исцеление от древних и чтимых православных святынь, икон и мощей, то они своей целью, по преимуществу, должны иметь назидательное значение с целью приведения заблудшего сергианина ко Христу, Истине и Церкви; в остальных же случаях мы вправе все чудеса подвергать сомнению в их Божественном происхождении, не боясь похулить Святого Духа. И, наконец, даже если мы будем поставлены перед фактом истинного чуда, явленного указанными способами в еретической сергианской церкви, то мы должны иметь в виду, что здесь имеет место лишь акт особой милости и снисхождения Божия лично к заблудшим, по реченному: «Благ Господь на безблагодатныя и злыя» (Лук. 6:35), и что, так как эти чудеса и знамения явлены не через сергианские «таинства» и «священнодействия», а непосредственно, или посредством священных предметов, — то они никак не доказывают благодатности «таинств», совершаемых еретиками сергианами и всей Московской «патриархии» в целом, как спасительной церковной организации.
Закончить хотелось бы снова словами свт. Игнатия: «Мы видели характер чудес Богочеловека; мы видели, в чем заключается цель их. Знамения, совершив свое служение, оставили поприще служения, предоставив действовать существенному деятелю — Слову, которое пребывает и пребудет делателем до кончины мiра, как Оно Само возвестило о Себе: «се, Аз с вами есмь во вся дни, до скончания века» (Мф. 28:20). После того, как прекратилось повсеместное совершение знамений, которым сопровождалась сеятва христианства проповедию Апостолов и мужей Равноапостольных, знамения совершались по местам избранными сосудами Святаго Духа. С течением времени, с постепенным ослаблением христианства и повреждением нравственности, знаменосные мужи умалялись. Наконец они иссякли окончательно, между тем человеки, потеряв благоговение и уважение ко всему священному, потеряв смирение (признающее себя недостойным не только совершать знамения, но и видеть их), жаждут чудес более, нежели когда-либо. Человеки в упоении самомнением, самонадеянностью, невежеством, стремятся безразборчиво, опрометчиво, смело ко всему чудесному, не отказываются сами быть участниками в совершении чудес, решаются на это, нисколько не задумываясь. Такое направление опасно более, нежели когда-либо. Мы приближаемся постепенно к тому времени, в которое должно открыться обширное позорище многочисленных и поразительных ложных чудес, увлечь в погибель тех несчастных питомцев плотского мудрования, которые будут обольщены и обмануты этими чудесами.
Желание видеть знамения служит признаком неверия, и знамения даны были неверию, чтоб обратить его к вере. Прилепимся к слову Божию всей душой, соединимся с ним в один дух, и знамения антихриста не привлекут к себе даже внимания нашего. С пренебрежением и презрением к ним мы отвратим от них наши взоры, как от позорища бесовского, как от деяния исступленных врагов Божиих, как от наругания Богу, как от яда и заразы смертоносных. Будем помнить следующее особенной важности замечание, извлеченное из опытов подвижнической деятельности. Все бесовские явления имеют то свойство, что даже ничтожное внимание к ним опасно; от одного такого внимания, допущенного без всякого сочувствия к явлению, можно запечатлеться самым вредным впечатлением, подвергнуться тяжкому искушению.
Смиренномудрый не осмелится даже полюбопытствовать о том, что совершается вне воли Божией, что благовременно осуждено словом Божиим: знамения антихриста пребудут чуждыми смиренномудрому, как не имеющему к ним никакого отношения» (Свт. Игнатий. О чудесах и знамениях. Соб. соч. Т. 4. СПб., 1905 г.).
1 В интервью, опубликованном в газете «Известия» №46, 16 февраля 1930 г. Митрополит Сергий заявляет: «К ответственности привлекаются отдельные священнослужители не за религиозную деятельность, а по обвинению в тех или иных антиправительственных деяниях, и это, разумеется, происходит не в форме каких-то гонений и жестокостей, а в форме, обычной для всех обвиняемых».
2 Так, например, «Макариев-Решемская обитель» (Ивановская епархия МП) выпустила брошюру «Церковь перед лицом отступления (Архиепископ Аверкий и его учение о проникновении духа антихриста в среду Православия последних времен)». Двадцать шесть страниц в ней отведено известной и поистине пророческой статье Владыки Аверкия «Соль обуевает»… На стр. 59 «вырезан» целый абзац. В подлинном издании Свято-Троицкого монастыря в Джорданвилле (1963 г.) Владыка Аверкий пишет: ««Лукавые духи, разосланные по вселенной, будут возбуждать в человеках общее возвышеннейшее мнение о антихристе, общий восторг, непреодолимое влечение к нему» (Преп. Ефрем Сирин, слово 106-е). Нечто подобное мы уже видели по отношению к таким подлинным предтечам антихриста как, например, Ленин и Сталин. Это были как бы «репетиции» того, что будет происходить в еще больших масштабах при антихристе».
Исчезновение этого абзаца существенно изменяет смысл. В этих словах Владыка Аверкий недвусмысленно сравнил носящих рясы защитников Сталина и социализма со слугами антихриста. Без этого точного примера у читателя может сложиться впечатление, что описываемое в статье — это далекое будущее, а не суровая правда нашей современности, как то хотел сказать Владыка.
Желание издателей придать статье Владыки именно такой оттенок видно также на примере искажения предпоследнего ее абзаца. Вместо подлинных слов: «”Соль обуевает” — Церковь перестает быть Церковью, а становится «лже-церковью», имеющей принять антихриста, как своего “Мессию”», — в брошюре напечатано: «Церковь может перестать быть Церковью и стать “лжецерковью”». Т.е., «становится» заменено на «может стать», но ведь здесь — существенное отличие.
Такое же существенное отличие видится во внешне незаметном исправлении на той же стр. 59. Владыка говорит о гонениях в России на истинных христиан, не подчиняющихся предтечам антихриста, и в подлинном, неискаженном варианте статьи завершает свою мысль так: «…истинные христиане провозглашаются «врагами общественного порядка», признаются возмутителями, а в церкви — «раскольниками»». В брошюре же есть небольшое исправление: «в церкви» исправлено на «в Церкви» с заглавной буквы. Таким образом, к глубокому нашему сожалению, в этом искаженном варианте вместо Церкви «малого остатка» истинно-православных в России и за границей, — «Церковью» называется организация преследующая их, именующая их «раскольниками» и, по словам Владыки Аверкия, находящаяся в услужении у антихриста. Сами же истинные христиане, «малый остаток», превращаются в какое-то «крыло» лже-церкви, именуемой в исправленном варианте «Церковью» — т.е. истинной» (Библиография. «Вертоградъ-Информ». № 9, 1998. С. 31-32).
И такие искажения абсолютно во всех изданиях МП, желающей выставить Владыку каким-то «ведущим борьбу изнутри» самой лже-церкви, но уж никак не принадлежащим к Церкви истинной, какой была в его время Русская Зарубежная Церковь.
3 «Интересно и показательно, – пишет канадский священник Андрей Кенсис. – что о. Герман (Подмошенский – глава Братства прп. Германа Аляскинского, имеющий исключительные издательские права в отношении всех сочинений о. Серафима – прим. ред.) отказался переиздавать эту книгу.
Отец Серафим умер верным чадом Русской Православной Церкви заграницей. …Оба они, и о. Серафим, и о. Герман, много работали, чтобы говорить правду о Российских новомучениках. Отец Герман предал их своим молчанием и своими связями с Московской Патриархией» (Воспоминания об отце Серафиме (Роузе). «Вертоградъ-Информ». № 8, 1999. С. 32).
4 «В Фастовецкой псевдо-инок ограбил церковь. (2 июля 2004 г., 14:03. Краснодарский край.)
В Свято-Никольском храме близ Тихорецка похищены мощи преподобного Феодосия Кавказского. Мощи были специально доставлены в церковь из Минвод, где хранились много лет и доказали, что обладают исцеляющей силой.
В УВД Тихорецкого района по факту кражи возбуждено уголовное дело, но пока напасть на след грабителя не удалось. Известно, что он явился в храм, представившись иноком Сергием из другого монастыря, и попросил разрешения приложиться к иконам. Однако когда он ушел, настоятели обнаружили, что мощевик Феодосия Кавказского исчез. В настоящее время псевдо-инок объявлен в розыск, передают ЮГА.ру». ( http://www.regions.ru/article/any/id/1559193.html).
5 Помещено это «разоблачение» по следующему адресу: http://www.kuraev.ru/forum/view.php?subj=6321§ion=20
6 см. А. Ильинская. «Хранитель южных рубежей России» – «Русь Державная», №5, 1998; Архим. Григорий. Трагедия Русской Церкви – трагедия России. Краснодар, 1999. с.34.
7 Описание этого разговора подтверждается и другим рассказом. Одно время Арх. Серафим был 10 дней на «отдыхе». Его усиленно допрашивали, кого он назначил заместителем. На это он ответил: «Господа Бога». Допрашивающий в московском ГПУ удивленно взглянул на него и сказал: «все у вас оставляли себе заместителей: и Тихон Патриарх, и Петр Митрополит». «Ну а я на Господа Бога оставил Церковь», — повторил Архиепископ Серафим. «И нарочно так сделал. Пусть всему мiру будет известно, как свободно живется православным христианам в свободном государстве». Вслед за этим Серафим был освобожден, освобожден был и Сергий… (Вестн. Рус. Студ. Хр. Дв. № 7. Июль. 1927).
8 О том же писал ещё до революции епископ Арсений (Жадановский), принадлежавший в последствие к Катакомбной Церкви и мученическим венцом засвидетельствовавший верность своим прежним словам: «Современные люди готовы признать за мучеников тех, которых Св. Церковь судит, отвергает, отлучает, которые через это должны понести по суду наказание, а, может быть, даже лишения и теснения. Нужно, однако, различать два рода мученичества: один — когда его люди сами себе создают по своей вине, по своей преступности. Это даже не мученичество, а заслуженное возмездие, наказание. А если не так, то тогда и всякого наказанного преступника нужно причислить к мученикам. Св. Церковь знает и ублажает только истинное мученичество, в недрах самой Церкви, ублажает тех, которые пострадали и страдают за истину, правду, как и поет она в своих священных песнопениях в похвалу мучеников: «Память праведнаго с похвалами <…> темже за истину пострадав, радуйся» (ТРОПАРЬ св. ИОАННУ ПРЕДТЕЧЕ).» (Духовный дневник. М.: «Правило веры», – 1999г. С. 550).
9 По свидетельству сына о. Владимiра А. В. Криволуцкого работа «О сергианстве» была написана его отцом на основе черновых набросков нескольких неизвестных авторов, принадлежавших к Катакомбной Церкви. О. Владiмир лишь завершил их труд, дополнив и объединив разрозненные мысли и создав законченное и цельное произведение. Это обстоятельство придает особую ценность его работе: перед нами совокупный труд нескольких катакомбных авторов, своеобразное соборное мнение Истинной Церкви, а не частная точка зрения о. Владiмира. – прим. ред.
10 Как тут не вспомнить удивительное прозрение св. новомуч. Михаила Новосёлова, связывающее все вышеописанное с известными апокалиптическими событиями:
«…Ключом же ко всему, который вдруг отверзает дверь на все это «нечестие и неправду» (Рим. 1, 18) сергианства, служат слова «Послания», приглашающие к сочувствию в радостях и печалях тому, что само о себе открыто свидетельствует, как о силе Боговраждебной и на погибель Церкви направленной. Вслед за этими пустыми (для христианского слуха) словами – и все сергианское море словесное выходит из церковных берегов и разливается и отстаивается тонкою трясиною лжи, где легко увязнуть, откуда необходимо скорее бежать. И вся организация сергианства представляется каким-то водяным чудовищем, выброшенным на апокалипсический «песок морской», на котором оно остро ощущает свою безпозвоночность, свою духовную нетвердость и, подпираемое рогами зверя (красного коммунистического дракона – ред.), принимает их за костный стан своего собственного безформенного расплывчатого, «лжемистического» тела (т.е. придает сов. власти статус Собора в своей церковной структуре – ред.). Итак, м. Сергий подменил не какой-нибудь отдельный догмат еретической ложью: он подменил саму Церковь: вот почему за деревьями его обманчивых слов не видят леса его церковной неправды.» (М.А. Новосёлов. «Апология отошедших…» С. 43).
11 «Моя программа, – говорит митр. Сергий, – программа Духа Святого, я действую сообразно нуждам каждого дня». (ЖМП. N 11. 1984. С. 67).
12 Созыв собора Сталин приберег к началу 1945 г., т.е. к официальной встрече глав правительств СССР, США и Великобритании 4-12 февраля 1945 г. в Ялте, имевшей для Сталина стратегически важное значение.
13 Так, сергиане приняли в церковное общение обновленцев, не требуя от них покаяния и нарушая, таким образом, форму принятия обновленцев, утвержденную патриархом Тихоном, о чем свидетельствуют сами сергианские источники (см.: Митр. Иоанн (Снычев). «Митрополит Мануил (Лемешевский)». СПб, 1993. С. 185). Кроме того, бывшим обновленцам, через покаяние присоединившимся к Православной Церкви, запрещалось занимать в Церкви какие-либо руководящие должности.
14 См. напр., единственное упоминание Св. Иоанна Лествичника об условиях, необходимых для стяжания смиренномудрия: «Невозможно пламени происходить от снега; еще более невозможно быть смиренномудрию в иноверном, или еретике. Исправление это принадлежит одним православным, благочестивым, и уже очищенным.» (Лествица 25; 33); или другое, указывающее границы проявления его: «В том, кто совокупляется со смирением, не бывает ни следа ненависти, ни вида прекословия, ни вони непокорства, разве только где дело идет о вере» (25; 10). И никогда не будет забыт пример свт. Николая Чудотворца, давшего пощечину ересиарху Арию.
15 Отсюда и так полюбившиеся некоторыми членами РПЦЗ экуменическо-гуманистические призывы к противостоянию Новому Мiровому Порядку — под эгидой объединения разномыслящих, «невзирая на принадлежность» их «к разным церковным юрисдикциям». Именно «благими намерениями устлана дорога в ад». Не имея подлинной любви к своим собратьям, призывающие к соединению с Апостасией, напоказ демонстрируют «участливое и снисходительное отношение» и «любовь» к, пусть даже невольным, находящимся в отступлении, но чужим по вере…
16 «И чтобы вам яснее понять силу сказанного, предложу вам сравнение, преданное от отцов. Представьте себе круг, начертанный на земле, средина которого называется центром, а прямые линии, идущие от центра к окружности, называются радиусами. Теперь вникните, что я буду говорить: предположите, что круг сей есть мiр, а самый центр круга – Бог; радиусы же, т. е. прямые линии, идущие от окружности к центру, суть пути жизни человеческой. Итак, на сколько святые входят внутрь круга, желая приблизиться к Богу, на столько, по мере вхождения, они становятся ближе и к Богу, и друг к другу; и сколько приближаются к Богу, столько приближаются и друг к другу; и сколько приближаются друг к другу, столько приближаются и к Богу. Так разумейте и об удалении. Когда удаляются от Бога и возвращаются ко внешнему, то очевидно, что в той мере, как они исходят от средоточия и удаляются от Бога, в той же мере удаляются и друг от друга; и сколько удаляются друг от друга, столько удаляются и от Бога. Таково естество любви: на сколько мы находимся вне и не любим Бога, на столько каждый удален и от ближнего. Если же возлюбим Бога, то сколько приближаемся к Богу любовью к Нему, столько соединяемся любовью и с ближним; и сколько соединяемся с ближним, столько соединяемся с Богом.» (Преподобного отца нашего аввы Дорофея душеполезные поучения. Поучение шестое. О том, чтобы не судить ближнего).
17 Показательно также, что Высшая Церковная власть, объявившая Временное правительство властью «от Бога» и приведшая народ к присяге этому правительству, никак не стала защищать это «богоустановленное» правительство в момент его свержения большевиками. Анафема большевикам раздалась позднее, по причине начатого ими наступления на Церковь, а не потому, что они восстали на «богоустановленную» власть и попрали присягу на верность ей. В Октябре российское духовенство оказалось в весьма щекотливом положении: признавая все типы власти равноправными, «от Бога» данными, оно не могло найти убедительных аргументов, почему свержение власти Временного правительства большевиками преступление, а свержение Царской власти Временным правительством нет.
18 Особенно ярким его проявлением явился всем известный «Всероссийский церковный собор» 1917-18 гг., который впервые в русской истории состоялся без участия и вопреки ясно выраженной воле Царя, находившего созыв этого собора несвоевременным. Участники собора постановили не касаться «политики», т.е. молчать о свергнутой монархии, и сохранять строгую «лояльность» в отношении революционного Временного правительства, которому собор обязался подавать все свои решения на утверждение. На соборе были широко представлены не только члены революционных партий - кадетской и эсеровской, но также явные масоны (напр. бывший обер-прокурор Вл. Львов) и известные февралисты (напр. М. Родзянко). Серией своих постановлений: о выборах в Учредительное собрание, о свободе политической ориентации членов Церкви, о невмешательстве Церкви в политику, о реабилитации церковных революционеров (таких как о. Г. Петров), об удалении из богослужебных книг упоминаний о царях и императорах и т. д. собор фактически одобрил как саму Февральскую революцию, так и её «завоевания» в церковной области. Особенно пагубное значение имело постановление собора от 2/15 августа 1918 г. о так называемом «невмешательстве» Церкви в политику. Согласно постановлению каждый член Церкви получал свободу иметь какие угодно политические убеждения и участвовать в политической деятельности, как ему лично заблагорассудится. Никто в Церкви не имел права принудить его церковными мерами (прямыми или косвенными) примкнуть к какому-либо политическому направлению. Иными словами постановление объявляло, что Церковь как целое не связана ни с какой политической системой, в том числе, естественно, и с православной Монархией, которая при такой постановке вопроса лишалась своего сакрального значения и низводилась на уровень изобретенной человеческим разумом политической структуры. Этот «аполитичный» подход нашел свое последовательное выражение в преступно-равнодушном отношении собора к судьбе арестованного Временным правительством Государя, которого участники собора именовали не иначе как «бывшим». Собор ни слова не сказал в защиту заключенного Государя, а позднее никак не выразил своего отношения к его злодейскому убийству.
Логическим концом «аполитичной» (а фактически антимонархической) линии собора стало принятие им на заседании 26 февраля 1918 года (годовщина революции) решения об исключении из чина анафемы в Неделю торжества Православия 11-го анафематствования о возстающих на Царскую власть. То есть вместо призыва к горячему и искреннему покаянию в Февральском грехе участники собора исключили его из списка грехов.
19 Этот поворот зафиксировали Послания патр. Тихона от 8/21 июля и особенно от 25 сентября/8 октября 1919 г., в которых патриарх открыто заявлял, что Церковь не стремится «к ниспровержению советского строя» (т.е. антихриста), «не связывает себя ни с каким определенным образом правления», и что «установление той или иной формы правления не дело Церкви, а самого народа» (т.е. демократии), а затем и знаменитое «покаянное» Заявление в Верховный Суд РСФСР от 3/16 июня 1923 г. и Послание от 15/28 июня 1923 г., в котором патр. Тихон заявлял о своем раскаянии в «анафематствовании советской власти» и о том, что «он советской власти больше не враг», т.е. против врагов Христа он враждовать не будет(!).
20 Собор принял «Тезисы против социализма», осуждающие последний как лже-учение, несовместимое с христианством, а также два Послания: «Чадам Русской Православной Церкви, в разсеянии и изгнании сущим», в котором впервые после Февраля православный народ призвался молиться о возвращении на «всероссийский престол Помазанника, сильного любовью народа, законного православного царя из Дома Романовых», и «К Мiровой конференции» в Генуэ, в котором Собор призвал представителей держав, собравшихся на генуэзскую конференцию, не признавать законной советскую власть и помочь русской эмиграции оружием и добровольцами, чтобы «изгнать большевиков — этот культ убийства, грабежа и богохульства — из России и всего мiра».
21 См. подробнее: Добровольский Р. «Божьи скоморохи» или колдовство под церковным омофором. СПб., 1994г.
22 См. подробнее: Волошин И.И. Канонизация Московской патриархией арх. Луки (Войно-Ясенецкого) как знамение времени. «Вертоградъ-Информ». № 6, 2000.